— Да, мой господин, — ответил работорговец, взвешивая в ладони монеты, чтобы убедиться в их весе.
— Вес правильный, — усмехнулся Эдвин Этельхард и, повернувшись к Уинн, нежно сказал:
— Оденься, девушка, и скажи, как тебя зовут.
— Уинн, мой господин. — Она наклонилась и натянула на себя платье, аккуратно завязав его у шеи и перехватив вокруг талии пояском.
— Ты голодна?
— Да, мой господин. Я ничего не ела с утра, — тихо ответила Уинн и посмотрела ему прямо в лицо.
— Здесь ты не будешь голодать, Уинн. — Потом, обведя глазами зал и найдя то, что искал, он позвал:
— Элдред, ко мне.
Через весь зал шла, прихрамывая, старая женщина.
— Да, мой господин?
— Это Уинн. Возьми ее и накорми. Потом приведи в большую спальню, — приказал Эдвин.
Старуха кивнула и, улыбаясь Уинн беззубой улыбкой, сказала:
— Пойдем, девочка. Я вижу, тебя надо хорошенько накормить.
Рори Бэн сел за нижний конец стола, приняв от слуги тарелку горячей еды и кубок с элем. Эдвин Этельхард — гостеприимный хозяин, и он проведет эту ночь в тепле в Большом зале. Эдвин занял свое место за высоким столом, и начался возбужденный разговор.
Меньше всего Рори Бэн ожидал, что сам тан захочет купить женщину. Он пожал плечами и похлопал по своему кошельку с двумя новыми монетами. Прекрасный барыш! Брайс из Кей оказал ему хорошую услугу.
Кэдерик впал в ярость. Он так хотел получить уэльскую рабыню, а поскольку ему редко в чем отказывали в жизни, он никак не мог согласиться с решением отца оставить девушку для себя.
— Ты берешь ее только потому, что я хочу ее, — ворчал он.
— Я беру ее потому, что она первая женщина после твоей матери, которая взволновала мои чресла. Я еще не так стар, чтобы женщина не смогла возбудить меня. Этой удалось одним лишь взглядом. Я редко хочу что-нибудь для себя, Кэдерик. Чего не могу сказать ни о тебе, ни о твоих женщинах. Мне нет нужды объяснять тебе и твоему брату, что в Элфдине мое желание — закон. И так будет до моей смерти. А я, мои сыновья, собираюсь жить долго, особенно теперь, когда у меня для забавы появилась такая приятная партнерша.
Болдер расхохотался.
— Ты удивляешь меня, отец. Никогда не думал, что ты такой непредсказуемый в своих привычках.
Эдвин ухмыльнулся.
— Ты умнее брата.
— Я знаю.
— Можешь смеяться, если хочешь, — огрызнулся Кэдерик, — а если у отца будет от нее ребенок? Что тогда, Болдер Мудрый?
— Что ж, мой дорогой, нас будет забавлять сестричка или братик. Я отношусь к этому с восторгом, — подтрунивал над ним Болдер.
Кэдерик поднялся из-за стола и в гневе протопал из зала, а за ним поспешила его жена, Эдит Крукбэк.
— Бедняжка Эдит. Сегодня ночью ей достанется, — сказал Болдер.
— Только не ей; — тоном превосходства промолвила Элдра Свэннек. — Он будет поносить других вместо нее, непонятно, почему он уважает Эдит. Я тем не менее рада, отец, что вы выделили нам отдельные небольшие залы. Хейзел так кричит, когда он бьет ее. Теперь по крайней мере дети не будут просыпаться от шума.
— Вы дали сыновьям отдельные залы? — поинтересовался удивленный работорговец. — Очень щедро с вашей стороны, мой господин.
— Будь проклята щедрость, мой друг, — сказал, смеясь, тан. — У Кэдерика жена и еще четыре младшие жены. У Болдера жена и две младшие жены и шестеро шумных ребятишек, из которых только один мальчик Одна из его женщин ожидает ребенка. Я рад видеть их в моем доме днем, но ночью, Рори Бэн, я хочу в своем возрасте покоя. Внуки бегают с криком по залу. Они еще маленькие, часто падают, а потом садятся и начинают реветь так, что разбудят и мертвого. Они бьют собак, таскают их за уши и хвосты. Когда же те их кусают, ко мне приходят хнычущие мамаши и жалуются на моих собак. Я дал своим сыновьям по небольшому залу, потому что мне так удобно. Некоторые считают это глупостью, другие заявляют, что я не люблю свою семью, но я люблю ее. Мне просто хочется мира и тишины по вечерам.
— Мне такая проблема не грозит, мой господин, поскольку у меня нет настоящего дома и семьи. Не могу сказать, завидую я вам или нет, — ответил работорговец.
— Построй себе дом и обзаведись доброй молодой женщиной, которая согревала бы тебя в старости. Это не такая уж плохая жизнь. А теперь я пожелаю тебе спокойной ночи. — Он встал из-за стола и, пройдя через весь зал, поднялся по лестнице в большую спальню дома.
Большая спальня была местом, где семья могла уединиться. Дом Эдвина Этельхарда был несколько богаче, чем у многих его соседей. За исключением соломенной крыши, он весь был выложен из камня. Большая спальня располагалась лишь над половиной зала, который был на первом этаже. Когда-то в ней спал сам тан, его покойная жена, Миллред, их сыновья, а позже и их жены. Спальные места размещались в нишах стен, оставляя место для стола, сундуков и скамеек.
Милдред держала в ней даже свой ткацкий станок. Тан отдал его Эдит Крукбэк после смерти жены. К тому времени он переселил сыновей в их собственные отдельные помещения. Его желание уединиться большинство соседей сочло странным.
Элдред ждала его в комнате.
— Я положила девушку на вашу постель, мой господин: Вы не дали мне никаких указаний.
Он кивнул, и она начала раздевать его.
— Я хочу, чтобы ты позаботилась об Уинн. Думаю, она не рабыня.
Пусть она днем выполняет легкую работу.
— Да, мой господин.
— Она хорошо поела?
— Да, мой господин. Бедная девушка была так голодна, и вместе с ней ее дитя. Несмотря на голод, она вела себя, как госпожа. Изящно ела, не то что женщины ваших сыновей.
— Да, длинноносая старая ведьма, — сказал он ей в ответ на молчаливый вопрос. — Она будет моей женщиной. Ты это хотела узнать? — Он усмехнулся.
— Пора, мой господин, — дерзко ответила она Эдвину, а потом смело оглядела его обнаженную фигуру — Вы еще молоды, мой господин.
У вас должна быть собственная женщина, негоже кувыркаться под забором с крепостными.
— Есть что-нибудь в Элфдине, чего ты не знаешь? — в притворной ярости спросил он.
Старуха весело захихикала.
— Не думаю, мой господин. Что еще остается делать женщине в моем возрасте, как не совать везде свой нос. — Она собрала его одежду и начала складывать ее. — Вода в лохани, мой господин.
Он быстро вымыл руки и побрызгал водой себе на лицо, стряхивая капли с бороды.
— Спокойной ночи, Элдред, — бросил он ей вслед, когда она, прихрамывая, спускалась с лестницы. Потом повернулся и пошел через всю комнату к своей постели и забрался в нее.
Уинн лежала далеко от него, у самой стены, повернувшись к нему спиной. По ее дыханию он понял, что она не спит, хотя притворяется спящей. Он снял с нее покрывало, восхищаясь грациозной линией ее спины, переходящей в прелестные округлые ягодицы. Она внезапно вздрогнула, и он, упрекнув себя за невнимательность, натянул покрывало на них обоих.
