— леди Элидан говорила само с собой и не слушала сестру Телери. — И я буду сильной… Бог мне поможет. Мирское зло — это и есть правда мира. Не хочу его видеть! Пусть вернется во тьму, откуда пришел!
Ее слова внезапно напомнили мне другой, холодный, нечеловеческий голос, говорящий: «Все должно вернуться к Тьме... Свет — это иллюзия, Тьма истинна и сильна». Воспоминание заставило меня вздрогнуть.
— Леди, — медленно произнес я, — это не очень христианские слова.
Она стояла заплаканная и, кажется, не очень понимала, что ей говорят.
— Уж я как-нибудь без тебя справлюсь, — высокомерно, как и надлежит королевской дочери, выговорила она. — И вообще, оставьте меня в покое! — С этим словами она выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
Сестра Телери устало посмотрела на закрытую дверь. Мне показалось, что за эти несколько минут она постарела.
— Вот интересно мне, — пробормотала она, — чего ты на самом деле так боишься, прикрываясь своей честью? Хочешь сделать вид, что ничего этого не было? Так не получится. Однажды оно снова из тебя вырвется… — Она покачала головой и повернулась в Эйвлин, на глазах обретая свою обычную бойкость.
— Давай, питайся! — распорядилась она. — Я принесла тебе овсяных лепешек с медом. Съешь все до крошки! А потом пить будешь. Много. Ты же не пила все это время. — Эйвлин все еще смотрела на закрытую дверь. — Вот тут молоко, — продолжала хлопотать сестра Телери. — А на дверь нечего смотреть. Да и говорить тут не о чем. Сами разберутся.
Эйвлин начала есть. Сначала неохотно. Но очень скоро обнаружила, что голодна, так что лепешки быстро кончились, молоко тоже. Сестра Телери перехватила мой взгляд, которым я смотрел на еду, вздохнула и принесла поесть и мне. «А вот это твоему господину», — сказала она, кладя передо мной сверток. Я поблагодарил ее, хотя сказать, как на самом деле благодарен, так и не сумел. Какие бы сильные чувства не владели человеком, о каких бы высоких материях речь не шла, а есть-то надо. А до обеда далеко. Да и будет ли он?
Эйвлин как раз подчищала с тарелки остатки меда остатком овсяной лепешки, когда я, наконец, решился спросить ее, пойдет ли она с нами или подождет в аббатстве?
— Конечно! — воскликнула она и отряхнула руки. — Прямо сейчас и пойдем.
— Что ты глупости городишь? — возмутилась сестра Телери. — Ты же при смерти была. И часу не прошло, как встала.
— Может, и была, — не моргнув глазом, согласилась Эйвлин. — Так это ж когда? А теперь ваш бог и господин Риса меня полечили. Так что я в порядке. Могу идти.
— Можешь, только как бы тебе в обморок на дороге не упасть, — проворчала сестра Телери.
— Авось не упаду. Я же поела, и не пешком пойду, а на лошади поеду. А раз с проклятием теперь разделались, так что со мной случится? Я давно себя так хорошо не чувствовала. А Рису надо прямо сейчас идти.
— Про «сейчас» я же ничего не сказал! — удивился я.
— А чего тянуть? Хочешь дождаться, когда хозяин за тобой придет? Ты же как теленок при корове, чего тебе здесь сидеть со мной и смотреть, как господин в одиночку уедет?
— Нет, нельзя ему в одиночку. Я за него беспокоюсь, — признался я. — Он — замечательный человек, нельзя его одного оставлять.
Эйвлин некоторое время смотрела на меня, размышляя, а потом энергично кивнула.
— И то верно. Видно же, что человек хороший.
Я закусил губу и встал.
— Эйвлин, подумай, я же ненадолго уеду. Может, лучше тебе все же здесь побыть? А через месяц или около того вернемся к моему клану, на ферму, там и поселимся. Там моя родня, крепость неподалеку, возле Мор Хафрена, и заживем.
Ох как загорелись ее глаза!
— Ух ты! — воскликнула она. — У меня будет свой клан! И никаких проклятий! Знаешь, как надоело везде чужой себя чувствовать! Но подожди, ты же мне так ничего и не рассказал. Как оно все сложилось? Ведь, ты говоришь, два дня прошло? Ну, понятно, что от Медро вы избавились. И миледи победили. Это само по себе великая победа. А куда мы теперь? Впрочем, мне без разницы! Куда ты, туда и я. Даже если придется лошадь украсть, я все равно за тобой поеду. Даже если вас понесет куда-нибудь во вражью страну, все равно с вами пойду! Солнцем и ветром… нет, Христом богом клянусь! Собирайся, идем!
Сестра Телери покачала головой.
— Не стоит вам никуда собираться. Рис, ты что, забыл, что у тебя с головой не все в порядке? Тебе покой нужен, да и ей тоже.
— Нет. А как же мой господин? Если я останусь, что я скажу леди Элидан?
Сестра Телери нахмурилась.
— Ну, так и скажешь.
— Не. Как я с ней говорить буду? Знаешь, я не думаю, что она умно поступила с лордом Гавейном.
— Да ладно тебе! Что ты понимаешь в высоких отношениях? — сестра Телери поджала губы. — Ты бы хоть о ней подумал! — она махнула рукой в сторону Эйвлин.
— А чего обо мне думать? Я с ним иду! От меня так легко не избавишься!
Сестра Телери сложила руки на груди и уставилась на Эйвлин с осуждающим видом. Эйвлин нагло посмотрела в ответ, тоже скрестила руки, и придала лицу точно такое же выражение. Губы сестры Телери дрогнули, еще несколько мгновений она боролась с собой, а потом все-таки рассмеялась. Села на постель рядом с Эйвлин и погладила ее по руке.
— Да, похоже, из всех здесь присутствующих ты — самая здоровая. Черт побери, я в твоем возрасте тоже своевольничала. Потом к сестрам прибилась, вся моя семья так и взвыла. Иногда своеволие не вредит. Ладно, иди. И подумай, насчет того, стоит ли тебе выходить замуж за этого парня. Оба ведь упрямые, как ослы. Вы и Северное море в феврале убедите стать похожим на озеро. Рис, иди и скажи своему лорду, что вы будете готовы, как только я подберу кое-что для Эйвлин в дорогу. — Она
