Посольский автомобиль довез начальника внешней разведки до дворца. И опять по мере приближения к резиденции царицы Маль-Серены начало ныть сердце, и руки неметь от расходящейся по телу темной тоски. Игорь открыл окно, подставил лицо бьющему навстречу ветру и стал глубоко, размеренно вдыхать и выдыхать. Все это очень походило на панический приступ — как они описаны в специальной литературе.
Его уже ждали. Строгая женщина в светлом костюме поприветствовала приехавшего и проводила его в зал, где ему предстояло ожидать царицу.
Дворец Иппоталии был легок и прекрасен. Очень много света и солнца, большие окна с видом на невыносимо сияющее, свежее море. Зал был небольшим, для узких делегаций, и по стенам были развешаны фотографии с разных встреч. Была тут и Ирина. И он переходил от одной фотографии к другой, не обращая внимания на те, где ее не было, лихорадочно выискивая ее изображение. Вот совсем молодая, рядом с Иппоталией, что-то подписывают, склонившись над столом, за их спинами стоят секретари с папками. Вот бал по случаю третьей свадьбы царицы, и сфотографирована вся монаршая ложа — и она там, прекрасная, далекая, рядом со Святославом Федоровичем. Вот открытие Центра рудложского языка в Терлассе, и королева за два года до переворота. Такая же, какой он ее запомнил. С льняными волосами, резким поворотом головы и линией плеч, и упрямым подбородком — и одновременно такая мягкая, желанная и слабая…
Сердце заходилось в тоске, и хотелось выть.
Мягко скрипнула дверь. Игорь оглянулся, поклонился, чувствуя, как обволакивает его теплая, мощная аура любви, и как становится еще больнее.
— Ваше величество, — сказал он четко, — благодарю вас за то, что согласились уделить мне время.
— Жаль, что я не смогу выделить его побольше, — с улыбкой ответила Иппоталия. Серые глаза ее были тревожными. — Садитесь, граф, прошу вас. Что привело вас ко мне?
— Госпожа, — Игорь кашлянул и тут же выругался про себя, вытянулся, восстанавливая контроль. Не время, не время! Иппоталия сидела рядом и терпеливо, ласково смотрела на него. Затем вдруг протянула руку, коснулась его ладони — и на него опустился блаженный покой.
— Спасибо, — произнес он просто.
— Это, увы, ненадолго, да и неэтично с моей стороны вмешиваться без вашего согласия, — прошелестела владычица Маль-Серены. Голос ее менялся, снова становился человеческим. — Но в вас столько боли, полковник, что это невыносимо. Я, — царица задумалась. — Я могу вам помочь. Убрать ее. Навсегда.
— Я не за этим приехал, ваше величество, — деликатно проговорил Стрелковский.
— Кто знает, кто знает, — царица смотрела на него своими прекрасными серыми глазами, похожими на дождь за запотевшим стеклом, и ему страшно становилось — потому что смотрела она прямо в него, во все его отчаяние и безнадежность, во всю нетерпимость к этому миру, который смеет жить, когда нет ее.
— А я ведь помню вас, — вдруг сказала она, и понятно было, что она имеет в виду не встречи, которых было достаточно, а нечто другое. — Вы были таким ярким и так пылали, что рядом было находиться одно удовольствие. А сейчас выжжено все. Подчистую. Одна ниточка любви, которая привязывает вас к этому миру. Не будь ее — и вас бы не было. Когда человеку некого любить, он умирает, полковник, — ласково объяснила она, как несмышленышу.
— Может и к лучшему, — с трудом произнес Игорь. — Прошу вас, ваше величество, не гневайтесь, но… не надо об этом. И помогать мне не надо. Эта боль… это все, что у меня осталось.
— Я вас понимаю, — грустно проговорила прекрасная царица. В глазах ее он увидел отражение своей тоски — будто она приняла ее и пережила за него. И понимание увидел. Невысказанное — но она знала, кто был для него солнцем и всем миром. И по сути своей не могла не сопереживать. — Но все же, Игорь Иванович. Я могу это сделать. И я сделаю, если вы придете ко мне и попросите. Запомните это.
Он кивнул и опустил глаза.
— Ну, к делу, — строго перевела тему Иппоталия. — Что за срочный вопрос, граф Стрелковский?
— Ваше величество, — начал он, послушно переключаясь. — Я участвую в расследовании недавней попытки переворота в Рудлоге. И связанного с ней, я уверен, переворота семилетней давности. По всему выходит, что это связано с заказами на похищение коронационной подвески у короля Бермонта и появлением тха-охонга на дне рождения королевы Василины, а также пресеченной попыткой убийства всех монархов континента. Я уверен, что существует международная организованная группа, которая стоит за всеми этими происшествиями.
Царица задумчиво кивала.
— Я знаю, что ведется и международное расследование, — продолжал Игорь, — но оно буксует. И по тем же причинам, что следствие на местах. Главный вопрос — цель? Цель заговорщиков? К сожалению, свидетели и участники ничего конкретного сказать не могут, а те, кто мог бы пролить свет на причины своих действий, мертвы. И я прошу вас о помощи. Синяя богиня милостива и отзывчива, в отличие от ее братьев, и ответит своей дочери. Я бы не осмелился просить вас об этом, но, боюсь, это касается не только Рудлога, но и всего мира. Нам жизненно необходимо понимать цель действий международных заговорщиков, чтобы успешно и сообща противодействовать этой организации.
Царица тяжело вздохнула и поднялась. Стрелковский встал вслед за ней.
— Я спрошу, Игорь Иванович. Сегодня ночью. Но… обычно великая мать сама говорит мне то, что я должна знать и что она может сказать. Если не сказала до сих пор — значит, мы можем узнать это сами, не тратя ее силы. Но не буду убивать в вас надежду. Идите. Я позову вас, каким бы ни был ответ.
— Благодарю вас, — произнес Стрелковский.
— Идите, — грустно повторила она. И он, уже выйдя за дверь и шагая по коридорам солнечного дворца, все еще видел всепонимающий и разделяющий его тоску взгляд прекрасной царицы.
Дробжек опять была в воде — кто бы сомневался. Игорь заказал обед, позвонил послу и поблагодарил за организацию встречи. Внутри было пусто и непривычно. Будто он потерялся и находился сейчас в свободном падении.
Он уже и пообедал, а напарница все плавала, и принял несколько звонков от подчиненных. Наконец, не выдержал, переоделся, и пошел в яркое, зовущее море.
Боль вернулась, когда он уже наплавался и выходил из воды — за ним брела счастливая Дробжек, сжимающая в руках какого-то несчастного, умудрившегося попасться ей краба. На берегу она долго рассматривала жителя моря — и отпустила в воду. Игорь вытирался и отстраненно наблюдал за ней. Если бы не необходимость ожидать ответа царицы, он бы тотчас собрался и уехал. Здесь было слишком тяжело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
