– Надеюсь, миледи, если когда-нибудь вы решитесь бежать из Клеймора, как бежали несколько недель назад из лагеря, то пощадите нашу гордость, оставив побольше следов, чтобы мы могли вас отыскать.
Дженни, принявшая кубок вина, протянутый Ройсом, отвечала с притворной серьезностью:
– Если когда-нибудь я решусь бежать отсюда, то как следует позабочусь, чтобы побег не удался, будьте уверены.
Сэр Годфри взревел от хохота и чмокнул ее в щеку.
Сэр Юстас, пригожий блондин с веселыми карими глазами, галантно заметил, что, если б во время побега ее волосы были распущены, они заметили бы золотое пламя и нашли ее, где бы она ни пряталась, за что удостоился сдержанно-предостерегающего взгляда Ройса. Не смутившись, сэр Юстас склонился и, поддразнивая, сообщил Дженни:
– Глядите-ка, он ревнует… завидует моей великолепной внешности и рыцарскому обхождению.
Один за другим они представали перед ней – искусные, грозные рыцари, которые в свое время убили бы ее по одному слову своего господина, а теперь клялись защищать даже ценой собственной жизни. Одетые не в кольчуги и шлемы, а в тончайшую шерсть и бархат, старшие рыцари обращались с ней с той или иной степенью любезности, тогда как несколько младших проявляли искреннее раскаяние по поводу прошлых своих поступков.
– Надеюсь, – сказал Дженнифер юный сэр Лайонел, – я не причинил вашей светлости излишнего неудобства, когда… когда… э-э-э… схватил вас за руку и потащил…
Дженни хихикнула и подняла брови:
– …и проводили меня в палатку той первой ночью?
– Вот именно, проводил, – с облегченным вздохом повторил он.
Гэвин, молоденький оруженосец Ройса, был последним, официально представлявшимся новой госпоже. Похоже, юношеское упрямство помешало ему перенять пример более опытных старших рыцарей и следовать правилу – кто старое помянет, тому глаз вон, – поэтому он поклонился Дженни, поцеловал руку и с плохо скрытой враждебностью произнес:
– Надеюсь, миледи, на самом деле вы не собирались заморозить нас насмерть, когда изрезали одеяла.
За такое замечание он получил ощутимый пинок от сэра Юстаса, прилепившегося к Дженни сбоку и с неудовольствием заметившего ему:
– Если таково твое представление о галантности, нечего удивляться, что юная леди Анна поглядывает не на тебя, а на Родерика.
Упоминание о Родерике и леди Анне заставило паренька замереть от обиды и окинуть зал гневным взором. Поспешно извинившись перед Дженнифер, Гэвин заторопился к хорошенькой брюнетке, беседующей с мужчиной, которого Дженни не знала и который казался скорее воинственным, чем галантным.
Ройс посмотрел ему вслед и оглянулся на Дженнифер, одновременно извиняясь и забавляясь.
– Из-за той миленькой девушки Гэвин совсем потерял голову, заодно, очевидно, лишившись рассудка. – Он предложил ей руку и добавил: – Пойдемте знакомиться и с другими гостями, миледи.
Страхи Дженни по поводу приема, который окажут ей люди, не связанные с Ройсом клятвами верности, полностью рассеялись в течение двух следующих часов. Беспримерная речь, произнесенная Ройсом ранее на ступенях замка, явно получила широкую и громкую огласку, в том числе и среди гостей, прибывших из соседних поместий, и хотя Дженни время от времени подмечала недружелюбные взгляды, они были тщательно скрыты вежливыми улыбками.
По завершении церемонии Ройс настоял, чтобы Дженни поела, и за столом на высоком помосте завязались новые разговоры – все веселые да приятные, – прерываемые лишь громом фанфар с галереи, когда герольды извещали об очередном новом блюде.
Тетушка Элинор торжествовала, получив возможность поймать любого из трех сотен слушателей, с кем можно было бы поболтать, хотя чаще всего ее замечали рядом с мужчиной, который был не кем иным, как Ариком! Дженни наблюдала за ней, забавляясь зачарованностью старой леди единственным человеком, вообще не желавшим ни с кем разговаривать.
– Еда оправдывает ваши надежды, милорд? – поинтересовалась Дженни, оборачиваясь к Ройсу, который накладывал себе вторую порцию жареного фазана и еще порцию лебедя с гарниром.
– Вполне прилично, – отвечал он, слегка хмурясь. – Но с кухонь под руководством Пришема я ожидал лучшего.
В тот же миг позади Ройса явился сам управляющий, и Дженни впервые увидела Альберта Пришема, проговорившего холодным, официальным тоном:
– Боюсь, еда мало интересует меня, милорд. – Он глянул на Дженнифер и продолжал: – Чашка некрепкого бульона, кусочек постного мяса – с меня достаточно. Однако уверен, что ваша супруга, взяв в свои руки кухню, составит меню и рецепты, которые вам больше понравятся.
Дженни, решительно не имеющая ни малейшего представления ни о меню, ни о рецептах, пропустила замечание мимо ушей, пытаясь подавить внезапный прилив неприязни к этому человеку. С золотой цепью на груди, в белых одеждах – свидетельство его высокого положения, – он был худ до полного истощения. Кожа, бледная и почти прозрачная, обтягивала скулы. Но не в том крылась причина столь отрицательного отношения к нему Дженни, а в ледяном взгляде, с которым он оглядывался вокруг.
– Надеюсь, – продолжал он, проявляя к Ройсу большее уважение, но, безусловно, не большую теплоту, чем к Дженнифер, – за исключением еды, все прочее нынче вас удовлетворяет?
– Все прекрасно, – подтвердил Ройс, отодвигая кресло, ибо в дальнем конце зала начинались танцы. – Если завтра вы будете вполне здоровы, я хотел бы просмотреть счета, а послезавтра мы с вами можем объехать поместье.
– Разумеется, ваша светлость, но послезавтра двадцать третье, по обычаю, судный день. Желаете, чтобы я его отложил?
– Нет, – без колебаний ответил Ройс, беря Дженнифер под локоть и приглашая ее подняться. – Мне интересно понаблюдать и разобраться, как это делается.
Отвесив поклон Ройсу и едва кивнув головой Дженнифер, сэр Альберт отошел и, опираясь на трость, медленно прошествовал в собственные покои.
Сообразив, что Ройс намерен присоединиться к танцующим, Дженни уперлась и бросила на него умоляющий взгляд.
– У меня невелик опыт в танцах, ваша светлость, – объяснила она, присматриваясь к энергично вертящимся парам и пытаясь понять, как они движутся. – Может быть, нам не следует танцевать прямо сейчас, когда тут столько…
С усмешкой Ройс решительно обхватил ее.
– Просто держитесь за меня покрепче, – посоветовал он и умело закружился.
Дженни мгновенно поняла, что он великолепный танцор. Мало того, великолепный учитель; к третьему туру она уже и вертелась, и прыгала, и скакала вместе с прочими. За этими танцами без передышки последовал еще десяток – ее пригласил Стефан Уэстморленд, а потом сэр Годфри, а потом сэр Лайонел, а потом и все прочие рыцари заявили о своих претензиях.
