Вернувшись в комнату и быстро собравшись, похвалила Рокета за тщательно вылизанную чашечку, подхватила его на руки и пошла в столовую. Полюбившийся тапок был заменён тряпичным мячиком — мы пришли к общему решению, что не дело таскать на занятия игрушку размером с играющего. К тому же я связала свой носок парой узлов, и получилось нечто, весьма отдалённо напоминающее маленькую тряпичную куколку — дам малышу, когда мячик надоест. Всё же, Рокет совсем ещё ребёнок, высиживать уроки ему будет сложно, но и оставлять его одного в комнате — не вариант.
Впрочем, выходя из общежития, я уточнила у ведьмочек, берут ли они своих фамильяров на занятия, и получила кучу удивлённых от такого вопроса взглядов и однозначное и дружное:
— Конечно!
— Это же фамильяры!
— А как иначе?
— Они всегда рядом.
— Мы теперь никогда не расстаёмся.
— У нас же привязка на крови!
Ну, раз так, надеюсь, учителя не станут возражать.
Возражать никто не стал. Наоборот, защитники пришли в восторг от очаровашки Рокета, и поскольку он был единственным фамильяром в классе, ему досталось от них куча комплиментов. Было так мило, когда здоровенные брутальные парни, затаив дыхание, с восторгом наблюдали за енотиком — как он зевает, почёсывается, теребит свой мячик и даже не догадывается, какой интерес вызвал у тех, кому прежде не доводилось так близко познакомиться с малышом-фамильяром.
Учителя тоже приняли нового «ученика» более чем благосклонно — магистр Улайкс, который вёл у нас зоологию, слегка изменил программу, и сегодня мы изучали енотов, а вместо наглядного пособия у нас был Рокет, которого я сначала держала на руках, стоя у доски, потом ещё и между парт носила, чтобы все разглядели, какая у него на мордочке «маска», какой хвост и, чего издалека не очень разглядишь — какие ловкие передние лапки.
А магистр Кензия подарила енотику деревянный пенал с карандашами, и пока мы всем классом решали уравнения, малыш развлекался, вынимая карандаши из пенала и складывая обратно. Я даже удивилась, как ему за целый урок не надоела эта однообразная игра, но почему-то не надоела.
А после урока меня ждал дракон. Прямо у дверей аудитории. Не обращая внимания на любопытные взгляды, протянул мне руку, и я, наплевав на то, что подумают окружающие, вложила в неё свою.
— Я так понимаю, на обед тебя не ждать? — уточнил Унрек. Парни выходили вместе со мной, планируя отвести меня в зал медитаций.
— Не ждите, — кивнул лорд Линдон, хотя обращался принц ко мне.
— Тогда встретимся на истории магии, — и Унрек забрал мою сумку с учебниками, даже не спросив разрешения, потом ухватил за руку застывшего столбом Шолто и потащил его к лестнице. А тот всё время оглядывался, глядя на нас с лёгкой смесью недоумения, восторга и почему-то ужаса. Собственно, так на нас смотрели практически все мои однокурсники, и мне не очень понятна была такая реакция. Точнее — совсем не понятна. Но я мысленно отмахнулась — пусть как хотят, так и глядят, а у меня свидание!
Дорога была уже знакома, но я всё равно любовалась местными красотами с высоты птичьего… то есть, драконьего полёта. Жаль, сегодня повозки, запряжённой игуанодонами, не увидела. В прошлый раз я хотела после ярмарки попросить сводить меня туда, где можно увидеть это чудо, но наша прогулка прервалась так неожиданно, что про динозавров я и не вспомнила. Ладно, будут ещё выходные, может, тогда?
Дракон опустился на том же месте, что и в прошлый раз, только сейчас там было совсем пустынно — ярмарка разъехалась до следующих выходных. А вот базар был на месте, куда ж он денется, людям продукты каждый день покупать нужно.
Когда мы проходили фруктовые ряды, лорд Линдон купил мне большую кисть крупного сладкого винограда — как я поняла, привозного и очень дорогого. Енотик, с которым я поделилась, пришёл в восторг, такой вкусняшки он ещё не пробовал. А я слегка расстроилась, что воспитание не позволяет мне плевать косточки прямо на землю, поэтому мужественно их глотала, утешаясь тем, что это полезно. Чем именно полезно, не скажу, не знаю — когда-то где-то краем уха слышала о пользе, но больше ничего не запомнила. В итоге я поделила свою часть ещё и с драконом, надо же полезным делиться.
Обедали мы в другом ресторане, в уютной «кабинке», отделённой от зала вьющейся по шпалерам зеленью. И хотя сидели мы близко, периодически держась за руки, а дракон время от времени мне ещё и ладошку целовал, но от официантки мы не получили ни единого косого взгляда. Либо она разглядела во мне девушку, либо слухи о иномирянке добрались до городка, и она меня вычислила, или же она была весьма толерантных взглядов. Не знаю, но дискомфорта, как в прошлый раз, я не испытывала — и то хорошо.
Хотя в такие минуты порой начинала жалеть, что у меня есть только мужская одежда, и я не могу надеть красивое платье для своего мужчины. Ну и для окружающих тоже, не без этого.
А может быть, официантке было не до нас, потому что почти всё время она разглядывала Рокета, который послушно сидел на свободном стуле и кушал виноград? А потом и специально приготовленное для него блюдо из мяса и овощей — в меню ничего похожего не было, но для нас приготовили, и повар сам принёс, тоже зависнув над енотиком, пока лорд Линдон не стал покашливать, намекая, что хорошо бы нас оставить одних.
И всё это время — полёт, прогулка до ресторана, обед, — мы разговаривали. Обо всём, прыгая от темы к теме. Дракон расспрашивал меня о моём детстве, о любимых блюдах и игрушках, о семье и много ещё о чём — ему всё обо мне было интересно. Я ничего не скрывала, даже то, что моя кровь может оказаться целебной, что проверяю я это на своём фамильяре, и что первые результаты надеюсь получить буквально через день-другой. И тогда будет видно, стоит ли продолжать лечение, которое займёт гораздо больше времени. И что я не хочу никому об этом рассказывать, пока не получу результат.
Было так легко говорить с лордом Линдоном о том, что скрывала ото всех, ему я выложила о себе всё, хотя даже своим «близким родственникам» Унреку и Шолто, не рассказывала почти ничего. Не знаю, почему так вышло, но я испытала даже некоторое облегчение, когда смогла свободно разговаривать о своей жизни, семье и прошлом.
Сам дракон тоже многое мне рассказал о себе. У него всё же был дом, точнее, просторные апартаменты — а не пещера! — там же, где жили остальные драконы. Где-то в горах находился их уединённый посёлок, куда они перебрались, когда замок стал для них слишком тесен. Когда-то он строился для большой семьи, но она росла и росла, и многим поколениям под одной крышей стало уже некомфортно. Тогда они нашли место, где смогли поселиться вроде бы и вместе, но всё же у отдельных ветвей семьи были свои собственные дома.
По словам лорда Линдона, их посёлок был практически так же неприступен, как когда-то замок. Оказалось, что когда он был отдан под академию, к нему пристроили не только башни и общежития, но так же окна и выходы на первых этажах. Прежде двери наружу были лишь на третьем этаже и выше, а всё, что ниже, представляло собой сплошную стену, и лишь драконы и перевёртыши, которые спокойно забирались по отвесной стене, могли попасть внутрь.
— Мы слишком дорожим своими детьми и истинными, которые ещё не стали бессмертными. Они слишком хрупки и могут погибнуть от любой ерунды. Поэтому наш посёлок неприступен, как прежде замок, и поэтому многие перевёртыши тоже поселяются в нём, пока их дети не переродились. Не все, но многие — места всем хватает. Слишком страшно их терять.
— А… часто вы теряли? — спросила, вспомнив, что меньше сотни лет назад своих половинок терял каждый мой родственник. Их берегли, им продлевали жизнь в несколько раз, и всё равно теряли просто от старости, ещё не умея делать бессмертными. И я не представляю, как они это переживали, при мне такого не случалось уже ни разу.
— К счастью — нет. В первое время — да, случалось, особенно когда жёны не были истинными и рожали обычных, смертных детей. Но в последнюю пару тысячелетий ни один ребёнок не был потерян. И лишь одна истинная. Килиан так до сих пор и не оправился от той трагедии.
