когда-то стоял механик «Летучего Голландца»!
Виктории представился коллекционер кладбищенских квитанций, как его описывал Шубин: одутловатые щеки, бессмысленная, отсутствующая улыбка. Именно здесь, у могилы восьмидесятисемилетнего адмирала, возникла маниакальная мысль: тот моряк не утонет в море, кто накупит много кладбищенских участков!
Виктории стало жутко. Она оглянулась.
На кладбище, кроме нее, не было никого. Светило солнце. В кустах громко щебетали птицы. Со взморья доносился гул прибоя.
И оттого, что светило солнце, стало еще страшнее.
С трудом пробираясь сквозь заросли, Виктория выбежала к морю.
Что же означало слово «кладбище»?
Шубин понял это. Но она не могла понять.
В тот вечер Виктория вернулась к себе, измученная до того, что даже не смогла раздеться. Только сбросила туфли и повалилась на кровать.
Она лежала, вытянувшись, закрыв глаза, и шепотом повторяла:
— Помоги же! Помоги! Мне трудно, я не могу понять! Вообще ужасно трудно. Невыносимо. Ну, хоть приснись мне, милый!..
4
На следующий день Виктория пошла к Селиванову.
«Мужик он умный, — говорила она себе, — и знает меня не первый год. Он не откажется от моей помощи.
Другой на его месте мог бы сказать: «Вы метеоролог? Вот и занимайтесь себе ветрами и сыростью». Селиванов так не скажет».
— Ну как? — спросила она с порога, заботливо прикрыв за собой дверь. — Нового ничего?
Не удивившись вопросу, Селиванов отрицательно покачал головой. Но вид у него при этом был бодрый.
— Впечатление такое, — сказала Виктория, усаживаясь на предложенный ей стул, — словно вы поджидаете меня с какой-то хорошей вестью.
— Угадали. Я знал, что вы придете ко мне. Еще тогда знал, когда были на пути в Балтийск.
— Так вот, товарищ капитан второго ранга, я хочу участвовать в поисках Винеты.
— Вполне естественно с вашей стороны. Уже посетили местное кладбище?
Виктория смущенно кивнула.
— Не смущайтесь. Этой простейшей догадкой надо переболеть, как корью. В свое время наши армейские товарищи тоже искали причал между кладбищем и морем.
— Неужели?
— Им, видите ли, рисовалась бухта, возможно, искусственная и очень тщательно замаскированная. А в глубине, под сенью кладбищенских деревьев, нечто вроде эллинга. В некоторых фашистских военно-морских базах, например в Сен-Лорене, были подобные эллинги. Представляете: железобетонное укрытие, наверху насыпан слой песка толщиной в четыре метра, а под ним подлодки. Говорят, спокойно отстаивались и даже ремонтировались во время самых жестоких бомбежек.
— Кладбище в Пиллау пусто.
— Да.
— Недаром Шубин шел не к кладбищу, а к гавани.
— Причем здесь гавань? Вы что же, полагаете, в гавани размещалась эта «В»? Никогда.
— Она могла быть очень маленькой.
— Бесспорно и была маленькой, так сказать, одноместной. Но ведь «ЛГ» не терпел никакого соседства. Думаете, полез бы в гавань, где полным полно других военных кораблей? Что вы! На этом «ЛГ», по-моему, тележного скрипа боялись.
Даже разговаривая с глазу на глаз, Селиванов по укоренившейся профессиональной привычке предпочитал называть «Летучего Голландца» и «Винету» не полностью, но по инициалам.
— И все же Шубин шел к гавани! — упрямо повторила Виктория.
— Ошибка, Виктория Павловна, уверяю вас! Он, говорят, даже принял под команду солдат, оставшихся без офицера. До «В» ли ему было? Представляете: штурм, уличные бои? А Борис был азартный вояка, увлекающийся, Мне ли Бориса не знать! Слава богу, дружками были!
Виктория нахмурилась. Ей захотелось сказать: «И все-таки я знаю его лучше, чем вы!» Но она только заметила сдержанно:
— Вы почти не встречались с ним после Лавенсари. Он очень изменился, побывав на борту «Летучего Голландца». Но оставим это. Если исключить гавань и кладбище, то где же, по-вашему, была Винета?
Селиванов выдержал паузу.
— Мне приказано привлечь вас к поискам, если таково ваше желание, — сказал он с некоторой торжественностью.
Лишь сделав это небольшое вступление, он перешел к сути дела. Она, по его мнению, заключалась в двух названиях: «Геббельсдорф» и «Альтфридхоф».
— Это такая деревенька в глубине залива, на самом берегу, — объяснил Селиванов. — Расположена примерно на полпути между Калининградом и Балтийском. Именовалась Геббельсдорфом при гитлеровцах, в честь их главного колченогого лгуна. А прежнее название — Альтфридхоф. По-немецки «Фридхоф» — «кладбище», не так ли? «Альтфридхоф» — «Старое Кладбище» или «Старый Погост», если хотите.
— Неужели?.. Хотя название подходит.
— То-то и оно. Последние дни я тем и занимался, что разыскивал это «кладбище». «Винета не может находиться в Пиллау, она в его окрестностях», — такова с самого начала была моя мысль. На одной из старых, до-гитлеровских карт я нашел то, что искал.
— Стоянку или деревню?
— Пока деревню. Видите ли, рядом с Альтфридхофом располагался небольшой судоремонтный завод. Гитлеровцы взорвали его при отступлении. Металлолому там уйма. Надо думать, и обломки «Летучего Голландца» где-то лежат. Я минеров туда послал. Шуруют. Был, вероятно, секретный док. Но доберемся и до него.
Селиванов сказал, что завтра снова отправляется в Альтфридхоф.
Создана комиссия с участием представителей штаба флота. Еще бы! Пусть эта стоянка заброшена, даже разрушена. Все равно находка ее — событие чрезвычайное!
— Мне остается только поздравить вас, товарищ капитан второго ранга.
— Рано поздравлять. Знаете пословицу: «Не кажи гоп…» Мы вот что сделаем. У меня в машине есть одно место. Я заеду за вами завтра.
— Есть. Спасибо.
5
Виктория очень медленно шла по городу, опустив голову.
Деревня Альтфридхоф — Старый Погост… Рядом — судоремонтный завод… Секретный док в его недрах…
Догадка Селиванова выглядела довольно убедительно. И все же Виктории трудно было побороть какое-то внутреннее предубеждение. Борис шел к гавани, в этом не могло быть сомнений!
Лучше Селиванова представлял себе, как засекречена подводная лодка Цвишена. Пусть даже изменили ее силуэт, скажем, сделали пристройку к боевой рубке, установили фальшивое орудие на палубе. Но и проделав это, Цвишен, мастер камуфляжа, не решился бы поставить свой «корабль мертвых» бок о бок с другими, обычными кораблями.
Борис знал об этом и тем не менее шел к гавани. Почему он шел к гавани?
Как пригодилась бы сейчас карта Пиллау с его пометками, если он делал пометки!..
Ну что ж, догадка с Альтфридхофом будет проверена завтра!
«У меня в машине есть одно место…» Этим, стало быть, и ограничится участие Виктории в поисках?..
Она, повторяя путь Шубина во время уличных боев, миновала вздыбленный желтый танк с рваной раной в борту. На стволе было выведено: «Шакал». Этот танк уцелел в ливийской пустыне, чтобы превратиться на Балтике в металлолом.
Неужели и от «Летучего Голландца» осталась только бесформенная груда железа?
За углом, неожиданно сразу, открылся обширный пустырь. Вдоль улицы, которая вела к нему, торчали почерневшие
