Я сообщил товарищу Дзержинскому. Он крайне заинтересовался и рассказал об этом на общем собрании железнодорожников, работавших на Омской железной дороге и в Сибирском округе путей сообщения. Цифры этого доклада легли в основу новых вычислений норм расхода топлива. А когда я спросил Феликса Эдмундовича, не находит ли он нужным чем-нибудь вознаградить этого товарища за бессменную двухсуточную добровольную работу, хотя бы путем издания специального приказа, он спросил:
— А он партийный?
Я ответил утвердительно.
— Тогда ничего не нужно. Он исполнил свой партийный долг.
Он ненавидел похвальбу и фантазерство. Помню, как после моего доклада о положении и работе Петроградского округа путей сообщения, когда я изложил ему главные неурядицы и плохие стороны работы округа, он, улыбаясь, сказал:
— Хотя вы и похожи на унтер-офицерскую вдову, которая сама себя секла, но доклад ваш построен вполне правильно. Останавливаться сейчас на тех работах, которые идут хорошо, не надо. Справляетесь, и ладно. Говорите мне пока только о тех вопросах и недохватках, которые требуют моего вмешательства. И хорошо, что не скрываете, а сами выдвигаете в первую голову ваши ошибки и недочеты.
Он был полон сам и заражал всех исключительной бодростью и неутомимостью и безграничной верой в творческие силы рабочего класса. Разговор с ним был равносилен хорошему отдыху. После встречи с Ф. Э. Дзержинским появлялась вдесятеро большая энергия для работы и казались легче преодолимыми те огромнейшие трудности, которые стояли кругом на пути к восстановлению нашего хозяйства.
Огромное значение в революции Ф. Э. Дзержинского еще больше подчеркивалось его исключительной скромностью. Он никогда не говорил о себе. И только во время его последней речи у него вырвались слова: «Я не щажу себя никогда».
Красная новь, 1926, № 9, с. 122–129В. И. МЕЖЛАУК
ЛЕНИНСКИЙ СТИЛЬ РАБОТЫ
Пять лет проработал Феликс Эдмундович Дзержинский над решением хозяйственных проблем и все пять лет не переставал работать над собой, превратившись пз энергичного организатора, которому партия поручила в ударном порядке вывести из неслыханной разрухи почти остановившиеся железные дороги, в крупнейшего практика-экономиста партии. Он соединял в себе беспримерную преданность пролетарской революции, энергию и умение заражать своим энтузиазмом не только своих помощников, но всю партию, весь рабочий класс с изумительным знанием народного хозяйства. Это позволило Феликсу Эдмундовичу дать партии такие постановки экономических проблем, которые при своем решении двигали хозяйство страны колоссальными шагами вперед.
Каким путем достиг этого Феликс Эдмундович, каким путем учил нас работать?
Его методы — скромность, высшая требовательность к себе, величайшая добросовестность в обращении с каждой цифрой, с каждым фактом, тщательная проверка, никаких попыток самооправдания в ошибках и беспощадный анализ действительности, вскрытие всех язв для их излечения.
Не было случая, чтобы Феликс Эдмундович стеснялся спрашивать у любого товарища объяснения того, что было ему неизвестно и непонятно.
На железной дороге, где технические термины и детали встречаются в большом изобилии и специфическая структура хозяйства требует их знания, Феликс Эдмундович расспрашивал и учился до тех пор, пока не понял ее совершенно точно, настолько, что в состоянии был провести коренную реформу организации железных дорог. Каждое свое мероприятие он проверял предварительно, согласовывал, учитывал мнение всех работников от мала до велика. Это позволяло ему втягивать в работу громадный круг людей, воспитывать инициативу скромных работников, которых он привлекал непосредственно к себе, перепрыгивая через десяток ступеней бюрократической иерархии.
Добросовестность Феликса Эдмундовича была исключительной. Каждый доклад или цифровую справку он изучал вплоть до проверки правильности выведенных итогов или процентов, сверял цифры из разных источников. Обычное прежде, да и сейчас не выведшееся еще обыкновение делать работу на глазок заставило его прибегать к требованию тончайшего анализа. «Средние цифры», скрывающие за собой успехи одних и промахи других, именно поэтому были величайшим врагом Феликса Эдмундовича. Особую щепетильность в точности данных он проявлял тогда, когда па основании этих цифр испрашивались партийные или советские директивы.
Доклад Феликса Эдмундовича о металлопромышленности на XIV партконференции и доклад о промышленности на III съезде Советов заставили ВСНХ и Главметалл сверху донизу осмотреться и проанализировать по два-три раза все данные, которые в этих работах Феликса Эдмундовича встречаются. Проверив, изучив и обобщив цифры, Феликс Эдмундович делал выводы, не щадя ведомственного самолюбия, не боясь самым решительным образом бичевать недочеты в деле, за которое он нес ответственность, не различая ни своих друзей, ни ближайших помощников от всех других виноватых. Ссылка на «объективные условия» им отвеогалась. Кипучая энергия самого Феликса Эдмундовича была для него лучшим доказательством, что субъективными усилиями изменяются объективные условия. Недаром даже в своей последней речи, ставшей для него роковой, он вскрывал недочеты в работе металлопромышленности, всегда бывшей для него особенно близкой.
Уверенный в правильности своих выводов после тщательной их подготовки, Феликс Эдмундович проводил их с настойчивостью и силой, не отступающей ни перед какими препятствиями одинаково и в больших и в малых вопросах. И едва ли удастся насчитать много случаев, когда партия и правительство находили их ошибочными. Это объясняется тем, что Феликс Эдмундович никогда не подходил к решению вопросов с узковедомственной точки зрения. И на транспорте и в промышленности он считал себя (и требовал того же от всех своих помощников) представителем правительства, направляющим данную отрасль в интересах укрепления социалистического строительства, а не представителем интересов транспорта или промышленности перед правительством. В момент проведения денежной реформы он, как нарком пути, категорически требовал не денег от правительства, а сокращения расходов, экономии на транспорте.
Именно этим объясняется тот успех, с которым проходили кампании по поднятым им вопросам — снижение себестоимости, повышение производительности труда, режим экономии. Партия могла целиком поддерживать предложения Дзержинского, ибо это были партийные предложения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
