Секретарь ничего не ответил, но я видел, как его губы беззвучно произнесли слово «Берлин».
И все началось по новой. Президент умышленно предоставил Маннингу честь нести на своих плечах основную тяжесть дискуссии, сохраняя весь запас своей спокойной доброжелательности для умиротворения особо ожесточенных противников. Он решил не передавать дело на обсуждение конгресса, так как самолеты-опылители окажутся над нашими головами задолго до того, как все сенаторы успеют высказать свои соображения по данной проблеме. То, что он собирался сделать, возможно, и не вполне соответствовало конституции, но если ему не удалось бы осуществить это, то в скором времени от самой конституции не осталось бы и следа. Тем более что имелись прецеденты — объявление независимости, доктрина Монро, «Луизианская покупка», отмена «хабеас корпус»[13] во время Гражданской войны, соглашение о соотношении морских флотов.
Двадцать второго февраля президент ввел на всей территории страны чрезвычайное положение и отправил «Прокламацию мира» главам всех суверенных государств. Если очистить ее от всякой дипломатической шелухи, то она гласила: Соединенные Штаты обладают возможностью нанести сокрушительное поражение любой державе или любому союзу держав. В соответствии с этим, мы объявляем войну вне закона, и призываем все страны полностью разоружиться. Попросту говоря: «Бросай оружие, ребята! Мы держим вас на мушке».
В приложении формулировалась следующая процедура; все самолеты, способные пересечь Атлантику, должны быть в недельный срок перегнаны на аэродром, точнее, на огромный степной участок, выделенный к западу от Форт-Райли в Канзасе. Для машин меньшего радиуса действия в качестве сборных пунктов отводилась территория вблизи Шанхая и в Уэльсе. Меморандум в отношении прочего военного оборудования должен появиться позже. Уран и его руды даже не были упомянуты; это оставлялось «на потом».
И никаких послаблений. Отказ от разоружения будет расцениваться как акт войны против Соединенных Штатов.
В сенате не случилось ни единого апоплексического удара. Почему — понять не могу.
Только три страны были по-настоящему задеты подобным разворотом событий — Англия, Япония и Евразийский Союз. Англия была предупреждена заранее: как-никак мы вытащили ее из войны, которую она уже проигрывала, так что она, а вернее, люди, стоявшие у власти, великолепно знали, что мы можем сделать с ними и что наверняка сделаем в случае необходимости.
Другое дело Япония. Японцы не видели Берлина и даже абсолютно не верили в то, что там действительно что-то произошло. Кроме того, они так долго убеждали друг друга в своей непобедимости, что в конце концов сами полностью уверовали в нее. Слишком крутой и быстрый нажим на японцев не мог дать ожидаемых результатов, так как они скорее умрут, нежели согласятся потерять лицо. Поэтому переговоры с ними велись в исключительно вежливых тонах, но наш флот уже находился на полпути от Перл-Харбор к Кобе, снабженный таким количеством «пыли», чтобы можно было полностью «стерилизовать» шесть самых больших городов страны еще до конца переговоров. А знаете, что сработало лучше всего? До газетчиков так ведь и не дошло, что главным оказалась стилистика текста листовок, которые мы намеривались сбросить, прежде чем приступить к применению «пыли».
Император с удовольствием лично провозгласил наступление Нового Мирового Порядка. По официальной версии, запущенной только для внутреннего употребления, это был результат тесного сотрудничества двух великих дружественных держав, причем инициатива принадлежала самой Японии.
Что касается Евразийского Союза, то он был настоящей загадкой. После неожиданной смерти Сталина в 1941 году,[14] ни одна из стран Запада не знала хорошенько, что же там происходит.
Наши собственные дипломатические отношения с ним почти атрофировались благодаря тому, что нам не удалось заменить там своих дипломатов, отозванных почти четыре года назад. Всем, конечно, было известно, что стоявшая у власти новая клика именовала себя Пятым Интернационалом, но что это означало, никто толком не знал, если исключить отказ от привычки всюду вывешивать портреты Ленина и Сталина.
Однако Союз согласился на наши условия и предложил сотрудничество по всем линиям, их руководство подчеркивало, что Союз никогда не принадлежал к числу агрессоров и благодаря этому не принимал участия в последней мировой схватке. Их устраивает, что две оставшиеся великие державы используют свое могущество для обеспечения прочного мира.
Я был в восторге; дело в том, что Евразийский Союз меня всегда очень беспокоил.
Союз спешно обеспечил доставку части своих малых самолетов на сборный пункт вблизи Шанхая. Доклады о количестве и качестве этих машин, видимо, должны были показать, что Союз не без причины не участвовал в войне: самолеты были преимущественно германского производства и в очень плохом состоянии — эти модели Германия сняла с производства еще в самом начале войны.
Маннинг отправился на Запад, чтобы проверить некоторые детали, касавшиеся задачи по выведению из строя самых больших трансокеанских самолетов, сконцентрированных возле Форт-Райли. Мы планировали опрыскать их нефтью, а потом опылить с небольшой высоты, как это делается при обработке полей гербицидами, причем «пыль» должна иметь малую концентрацию и полураспад, равный году. После этого о самолетах можно надолго забыть и на досуге заняться другими делами.
Однако тут были свои трудности. Нельзя было допустить, чтобы «пыль» проникла в Канзас-Сити, Линкольн, Уичито, то есть в любой из ближних больших городов. Население маленьких городишек вокруг следовало временно эвакуировать. На всех направлениях нужно было создать опытные станции, которые вели бы тщательное наблюдение за поведением «пыли». Маннинг считал себя персонально ответственным за то, чтобы не допустить ни единого случая облучения среди здешнего населения.
Мы облетели сборочный пункт для самолетов, прежде чем сесть в Форт-Райли. Я увидел три больших аэродромных поля, на которых в спешке велись работы по выравниванию почвы. Посадочные полосы в ярком солнечном свете казались белыми — бетон, затвердевший за 24 часа, еще не успел загрязниться. Вокруг каждого аэродрома находились десятки парковочных стоянок, где земляные работы велись менее тщательно. На некоторых из них еще продолжали трудиться тракторы и бульдозеры. На самых восточных аэродромах уже разместились германские и английские самолеты, стоявшие тесно крылом к крылу, как стоят только самолеты на взлетных палубах авианосцев; разница была лишь в том, что некоторые машины все еще буксировались на место; крохотные тракторы выглядели с высоты мурашами, которые тащат травинки размером намного больше их самих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
