— Этот штамм нигде не описан, — слова давались биологу тяжело. — В основе нуклеоида редкое сочетание ДНК и двухцепочной РНК, что позволяет этому сукиному сыну воспроизводиться с сумасшедшей скоростью. Обратите внимание на капсиду. Видите, какие белковые комбинации? Не мудрено, что вирус прекрасно чувствует себя в воздушной среде. Тут на модели… дайте на экран… процесс репродукции. Вибрионы выходят из зараженной клетки одновременно. Мембрана разрушается, и всё: клетка взорвана изнутри.
— Как насчет ингибиторов? — спросил Глеб. — Сыворотки?
Биолог опустился на стул.
— Видимо, ингибиторы буду искать не я. Если они существуют…
Глеб оглядел лабораторию. Доклад начальника слушали все присутствующие. Даже лаборантка в дальнем углу перестала всхлипывать и тереть ладонями глаза.
— Что показал анализ крови рядового Кулибина?
— Парню крупно повезло, — заговорил биолог, проводивший тесты. — Его организм продуцирует интерферон весьма активно.
— Мы можем выделить из его крови антитела?
— Я неточно выразился, — торопливо поправился сотрудник. — Солдат не заболел. Он просто-напросто оказался устойчив к заразе.
Глеб на секунду задумался.
— Допустим, — медленно заговори он, — чей-то организм победит вирус. В наших условиях возможно создать достаточное количество сыворотки из крови такого человека?
— В принципе, да, у химиков есть оборудование, — подала голос хрупкая пожилая женщина, совершенно спокойная в отличие от своих коллег. — Проблема лишь в том, кто в состоянии выжить. Вы видели, каков фактор-агрессор этого вируса. Мы все здесь инфицированы, Глеб Борисович. Нам не помогли никакие фильтры.
Повисло молчание. Глеб прикрыл глаза. Чувство вины перед людьми, обреченными на мучительную смерть, захлестнуло сознание. Мог ли он остановить Азу, если бы не потерял контроль над собой? Мог ли раньше оборвать контакт с Гномом и не корчиться в судорогах, переживая в себе его агонию, а вместо этого вырвать из рук обезумевшей женщины проклятую коробку?
— У нас будет донор, — голос прозвучал решительно и безапелляционно. — Готовьте все для получения сыворотки, и дайте мне два часа.
В коридорах суетились белые и синие халаты. Глеб механически отвечал на вопросы и сообщения. Но две цифры прочно застряли в голове: из 49 зарегистрированных случаев заболевания, 9 — летальный исход. В переходе между блоками мелькнула кофточка Анны. Глеб не сомневался, что она не сдержит обещания сидеть взаперти, а ринется туда, где нужна ее помощь.
Тамара. Он остановился и прислушался к сердцу. Девочка находилась где-то рядом. Глеб вздохнул и завернул в комнату отдыха, а ныне — второй лазарет.
Пятнадцать — неподвижных, стонущих, спокойных, рыдающих — лежали на матрасах и скамьях. Врач, склонившийся над пациентом, поднялся и, шатаясь, побрел к следующему. Ноги подкосились. Глеб кинулся к человеку, но откуда ни возьмись метнулось синее платьице, и хрупкие руки удержали осевшее тело.
— Тебе нужно полежать, а я сделаю, что ты делаешь, — зашептала Тамара и потащила больного к пустому матрасу.
Глеб подхватил человека на руки. Тома кивнула ему, подскочила к имитированной койке и торопливо откинула одеяло.
— Сюда.
Она бережно укрыла потерявшего сознание, подтянула к себе кювету с водой, достала салфетку. Глеб молчал. Тамара нашла свое место в общей беде, и разделила эту беду со всеми на равных.
В стороне пожилой толстяк, едва шевеля опухшими посиневшими губами, бодрым голосом рассказывал соседу какую-то историю.
— … а я ей говорю: время на рыбалке бог не считает, сколько с удочкой просидишь, столько он и накинет…
Человек рядом с ним был мертв, но подобие улыбки застыло на замершем лице и в стеклянных глазах остался блеск надежды.
Глеб стиснул зубы. Единое яркое «тепло» сверкало многоликой радугой над живыми и ушедшими. И на пути разгулявшейся смерти отважно стояло диво человеческое.
— Глеб, я в тебя верю, — Тамара открыто взирала на брата. — Делай то, что ты решил.
Ориона Глеб нашел в блоке инженеров-генетиков вместе с Генрихом Васильевичем. Из обрывка фразы, услышанной в дверях, тема разговора стала ясна.
— Помощь? Молодой человек, — главный генетик смерил помощника доктора Жулавского сочувствующим взглядом, — вы еще так юны и наивны, что совершенно не представляете себе опасность слова «помощь». И не возражайте! Я отлично помню, каким вы выбрались из каменной утробы. Ваше счастье, что у вас оказалась светлая голова, иначе бы — что Продукт, что вы, было бы едино.
Орион стерпел нелицеприятное сравнение.
— Нам не справиться с вирусом своими силами! Глеб! — он заметил друга. — Мы обсуждаем вызов спасательной команды.
— Молодой человек, — нажал Генрих Васильевич. — Поймите же, наконец! Военные не станут рисковать. Кому нужна огласка собственного головотяпства? И кому нужны мы? Да такие лаборатории создадут десятками — все отчеты по «Продуктам» правительство уже получило. Это мероприятие Стас организовал исключительно ради создания таких, как вы. Кто без Стаса докажет, что разработки следует продолжать? Филипп Алексеевич, который, кстати, до сих пор пальцем не пошевелил, чтобы успокоить людей? Или я? Или вы сами? То-то! Хотите остаться в живых, закройте глаза и ждите, когда все закончится. Иначе конец будет положен одним росчерком пера под словом «ЗАЧИСТКА»!
— Генрих Васильевич, — Глеб шагнул к генетику. — Я не хочу допускать, что вы правы. Уничтожение пятидесяти шести человек…
— Сорока шести, доктор Потемкин, — генетик хладнокровно протер очки. — Десятерых уже нет. А к вечеру на всей базе останутся только Продукты и три-четыре счастливчика, вроде вас.
Орион не выдержал.
— Да даже если останется два человека, я не верю, что правительство или кто всем этим руководит, посмеют отдать приказ об уничтожении людей!
— Боже, как вы наивны, — седовласый ученый уселся за стол.
— Оставим эту тему, — суровый взгляд Глеба уперся в затылок собеседника. — Мы не сообщим о вирусе только по одной причине. Чтобы не произошло утечки. В противном случае пострадают сотни людей. Мы сами сделаем оружие для борьбы с болезнью. Орион, проследи, чтобы химики подготовили всё для синтеза ингибиторной сыворотки.
— А что, разве кто-то выздоровел? — изумленно обернулся генетик.
— Пока нет. Ассистент, приготовьте мне культуру для инъекции.
Человек в белом халате уставился на Глеба.
— Глеб Борисович, вы… — слова потерялись в респираторе.
— Быстрее, дружище. Даже минута может спасти жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
