Лукойо раздраженно смотрел на Манало и уже готов был повторить свой вопрос, когда увидел, что Огерн едва заметно качает головой. Полуэльф сердито сдвинул брови: почему Огерн указывает ему, что надо делать, а что нет? Однако промолчал. И все же, шагая следом за Манало по безжизненной пустыне, Лукойо не переставал гадать, откуда Манало мог знать, что где-то впереди есть укрытие от солнца.
Между тем они действительно добрались до груды камней, в которых ветер за многие годы проделал множество углублений. Камни даже сумели сохранить кое-какую ночную прохладу. Перекусив жестким печеньем и сушеным мясом и запив съеденное считанными глотками воды, все попытались немного поспать. Как только солнце начало клониться к закату, Манало разбудил всех и снова повел к востоку.
Они шли до темноты, потом остановились и развели костер. В этих краях после дневного пекла вдруг становилось очень холодно. Огерн отправился поохотиться, но не добыл ровным счетом ничего. А вот клайя вернулся с парой кроликов, но сам есть отказался, заявив, что во время охоты слопал третьего. А потом все уснули — крепко и глубоко, но как только забрезжил рассвет, Манало поднял их, и они снова продолжили путь.
Вот так они и продвигались по пустыне примерно с неделю. Манало отказывался отвечать, куда именно они идут и каким образом он ухитряется разыскивать места, где можно укрыться от солнца, как узнает, в каком месте со скалы сбегает ручеек — а такие ручейки они отыскивали каждые несколько дней, и иногда даже не ручейки, а крошечные озерца. Не имея понятия о цели путешествия, все тем не менее послушно шествовали за мудрецом по унылой пустыне, и все мысли были направлены только на то, как выжить, как дойти до очередного привала. Чем дальше, тем более редкой и сухой становилась трава, тем чаще стали попадаться выветренные скалы и песчаные пространства. А потом… в том месте, где Манало надеялся обнаружить источник с пресной водой, оказалась только горка песка, и пришлось всем идти дальше, время от времени освежая рот жалкими глотками теплой воды из худеющих на глазах бурдюков. Наконец как-то раз клайя упал и наотрез отказался подняться. Все остальные сгрудились около него. Бросить его так они не могли, но и нести клайя ни у кого не было сил.
И тут потерял сознание дверг.
Лукойо с отчаянным криком опустился на землю и обхватил руками голову.
— С ума я схожу от этой жары, у меня стучит в висках и дико болит голова! Мудрец, сделай же что-нибудь!
Манало положил ладонь на лоб Лукойо и проговорил древнее заклинание. Полуэльф облегченно вздохнул и прислонился спиной к скале. Манало отошел в сторонку и поманил к себе Огерна.
— Без воды им дальше не уйти, — сказал мудрец Огерну так, чтобы остальные не слышали. — Вот, возьми мой бурдюк. Приглядывай за ним и время от времени, как только захотят пить, давай по нескольку глотков сухого вина — оно утоляет жажду лучше, чем вода.
— Ты так говоришь, словно собираешься уходить, — прошептал Огерн и нахмурился.
— Все верно. Я пойду за помощью. Есть и в этой пустыне народ, и одно племя живет совсем близко. Найду их и вернусь — нет, нет, не уговаривай меня остаться, Огерн. Все со мной будет в порядке. Только прошу тебя, помоги тем, кого я оставлю на твое попечение!
Огерн послушался мудреца, и все делал, как тот велел: бережно тратил воду и вино, хотя смертельная жажда порой так мучила его, что хотелось все выпить самому. На всех жидкости должно было хватить на день. Той ночью Огерн охотился, убил зайца и трех крупных ящериц. Их кровь стала дополнением к дневному питьевому пайку. Одна глупая змея пыталась укусить охотника и в результате попала на обеденный стол. Словом, с едой все было в полном порядке — никто не голодал.
Но когда на следующий день, еще до полудня, Огерн увидел, как клайя, лежавший на боку, задыхаясь, хватает ртом воздух, ему захотелось умереть от отчаяния. Кузнец не сомневался, что мудрец вернется слишком поздно — если вернется, если он сам еще жив, если не погиб от жары и усталости. А если он вернется, то найдет тут только четыре мешка с костями!
И вдруг издалека послышался голос — кто-то звал Огерна.
Огерн с надеждой вгляделся в даль. И вот на фоне неба появились темные фигурки — с полдесятка странных, долговязых существ, которые, казалось, двигаются вразвалку, хотя на самом деле они бежали. Огерн не отрывал от них глаз — таких тварей он прежде не видывал. Длинноногие и длинношеие, с высокими горбами на спине… Ну, точно, с горбами, а на горбах… верхом — люди! Люди, закутанные с белые одежды, такие длинные одежды при такой палящей жаре! А всадники вроде бы не замечали жары и быстро приближались к исстрадавшимся путникам — очень быстро, несмотря на размеренную поступь удивительных зверей. Таких неуклюжих с виду созданий Огерну прежде встречать не доводилось, но по-своему они были очень красивы. А может быть, казались красивыми потому, что их приближение означало избавление от палящего зноя, означало саму жизнь! Огерн закричал, обнял плечи Лукойо и указал ему в ту сторону, откуда приближались всадники. Полуэльф очнулся, приподнялся на локтях, изумленно поморгал и уставился на странных зверей. Губы его шевелились, пытались произнести слова, но, видимо, язык Лукойо одеревенел. Огерн рассмеялся, хлопнул друга по плечу, подхватил под мышки дверга, дабы тот тоже увидел приближение спасителей.
— Какие уродливые звери! — хрипло вскрикнул Лукойо. — А верхом-то — люди!
— Да, и это поразительно! — согласился Огерн. — И как только они додумались ездить верхом на таких животных? Как они удерживаются на верхушках этих холмов, когда раскачиваются из стороны в сторону? Что же это за люди такие?
— Да и люди ли они вообще? — боязливо проговорил Лукойо.
Огерн резко взглянул на Лукойо, и его прошибла дрожь. А ведь Лукойо был прав — мало ли кто мог скрываться под этими белыми одеждами!
Но вот они увидели, кто едет верхом на самом первом звере, и чуть дух не испустили от радости и облегчения… ну, и еще и от жары.
— Учитель!
Лукойо несколько мгновений, не мигая, смотрел на Манало, потом вскочил, сорвался с места и побежал, размахивая Руками и крича. Он бы упал без сил, если бы Огерн не догнал его и не подхватил под руки. Из-за этого сам Огерн чуть было не повалился на землю, но все же выстоял, продержался до тех пор, пока с ним поравнялся плоскостопый двугорбый зверь. Манало улыбнулся:
— Приветствую тебя, Огерн.
— Приветствую тебя, Манало, — отозвался Огерн, но тут жажда возобладала над вежливостью, и он, протянув руку, спросил: — Нет ли у тебя во…
Но в руку его уже легла горловина бурдюка. Огерн выхватил пробку, плеснул несколько глотков себе в рот, потом напоил Лукойо. Опустив полуэльфа на землю, он побежал поить дверга и клайя. Клайя высунул длинный язык и принялся слизывать воду, но вот его пасть раскрылась, и Огерн просто стал лить в нее живительную влагу. Зубастые челюсти захлопнулись: клайя сделал большой глоток. Потом он снова раскрыл пасть, протянул лапы и хотел было удержать бурдюк, но не смог — сил не хватило. Огерн дал ему еще немного воды. Клайя фыркал, жадно глотал, но вот один из тех, что прибыли вместе с Манало, что-то крикнул, а Манало перевел:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
