Увидев чашеподобные ступни, нетрудно было догадаться об их назначении. Он походили на присоски или вакуумные подушки и делали возможным передвижение по гладкой поверхности планеты.
— Стойте спокойно, — распорядился Вольф. — Мы не сможем убежать, если бы даже и могли, но бежать некуда.
Животное фыркнуло и не спеша направилось к ним, раскачивая шеей и время от времени оглядываясь. Правая передняя и левая задняя ступни поднимались одновременно, и чашки издавали чмокающие звуки. Животное делало шаг и присоски закреплялись на новом месте. Затем аналогичным образом передвигались левая передняя и правая задняя ступни. Примерно в пятидесяти футах огромная тварь встала и, задрав голову, издала пронзительный вопль. Затем изогнула шею и, упершись челюстью в землю, стала ее скрести, скользя из стороны в сторону по глянцевитой поверхности.
Странные движения напоминали поведение земного быка перед нападением. Вольф установил лучемет на половинную мощность и стал ждать. Неожиданно тварь вновь задрала голову и, завизжав, галопом рванулось в атаку. Скакало чудовище значительно медленнее, поскольку присоски мешали развить скорость. Но Властелинам его продвижение показалось даже излишне стремительным.
Вольф позволил себе выждать некоторое время, дабы убедиться, что тварь не блефует. Когда же расстояние между ними сократилось до двадцати ярдов, он направил лучемет в место сочленения шеи и груди. Бурый мех тотчас же задымился и почернел. Тварь вновь завизжала, но атаку прекратила. Еще через мгновение Вольф понял, что при такой скорости она все-таки успеет до них добраться и переключил лучемет на полную мощность.
Громадный зверь издал предсмертный вопль. Его тонкие ноги продолжали присасываться ступнями к земле. Они подогнулись и туловище осело. Шея ослабла и голова вытянулась вперед, из клыкастой пасти вывалился пурпурный язык, глаза остекленели.
Наступившую тишину прервал смех Валы:
— Вот и обед! Да, пожалуй, тут еще и на завтрак останется. И заметьте, что бифштекс уже поджарен.
— Если он только съедобный, — буркнул Вольф, глядя как Вала с Теоторионом, зажавшим нож пальцами ноги, вышли из укрытия и отрезали по кусочку полузапеченного мяса. Теоторион отказался пробовать его. Тогда вперед выдвинулся Вольф, однако как он не берегся, через пару шагов его ноги скользнули в разные стороны. Вала с Теоторионом, которые добрались до зверя, ни разу не упав, засмеялись.
Вольф поднялся и продолжил свой путь, сказав им:
— Раз смелых нет, то попробую мясо я. Что толку стоять и спорить, можно ли его есть или нет.
— А я не боюсь… — сказала Вала. — Просто мне противно. Оно так дурно пахнет.
Все же она откусила кусочек и, пожевав, с брезгливым видом проглотила. Вольф решил, что ему теперь рисковать незачем. Вместе с другими он принялся ждать, когда же прошло полчаса и Вала не почувствовала себя плохо, тогда начал есть он. Остальные, кто ползком, кто по-стариковски шаркая, добрались до туши убитого зверя и разделили трапезу. Съедобного мяса было не так уж много, так как большая часть либо обуглилась, либо осталась сырой.
Вольф одолжил у Теоториона нож и вырезал еще один кусок мяса. Затем с неохотой, жалея растрачиваемый заряд, пропек вырезку. Каждый из Властелинов взял по куску и отряд пошел вниз по реке. Вольф задержался на некоторое время, считая возможным отделить присасывающие ступни и использовать их для передвижения. Но отбросил эту идею, почувствовав толщину и жесткость костей и крепость связок между ногой и присосками. Мечом Валы можно было бы наверняка перерубить кости и сухожилия, но лезвие наверняка затупилось бы так, что стало бы непригодным.
После двухмильного продвижения ползком, отряд подошел к зарослям кустов на берегу реки. Крона кустарника простиралась во все стороны от грибовидного ствола фута на три. Толстые винтообразные ветви, как и на деревьях, покрывали волоски, напоминающие вблизи иглы. С ветвей свисали кисти темно-красных ягод.
Вольф сорвал одну ягоду и понюхал. Было похоже на запах ореха пекона. Кожура была влажной и гладкой. Пока он колебался, Вала вновь первой отведала незнакомый плод, причмокивая от удовольствия. За полчаса она съела шесть штук, потом к ней присоединились остальные. Паламброн, решившийся последним, пожаловался, что ему мало оставили.
— Кто же виноват, что ты такой трус? — хмыкнула Вала.
Паламброн промолчал и лишь свирепо взглянул на нее.
Ваша отошла, и за нанесенное оскорбление пострадал Теоторион. Решив, что тот осмелился проявить негодование, Паламброн ударил Теоториона по лицу. Тот зарычал от ярости и прыгнул на обидчика, однако в последний момент поскользнулся и упал ему под ноги. Паламброн покатился, как сбитая кегля, еле увернувшись от молотящего плавниками Теоториона. Оба в бешенстве предпринимали тщетные попытки вцепиться друг в друга.
Наконец Вольф, не разделяющий общего смеха, приказал прекратить драку.
— Пора, наконец, бросить эти детские выходки, которые только отнимают время. Предупреждаю, если еще раз повторится что-нибудь подобное, я сам займусь драчунами. И не лучеметом, жаль тратить заряды. Тех, кто начнет ссору, просто бросят одних или отправят назад. Наша сила в сплоченности, поэтому никаких раздоров быть не должно. Иначе Уризен лишь порадуется, видя как мы уничтожаем друг друга.
Теоторион и Паламброн обменялись плевками, однако драку прекратили. Молча скользя в бледно-пурпурном свете луны, отряд продвигался вперед. С приходом ночи тишина прекратилась. Полумрак наполнился отдаленным блеянием, похожим на овечье; мычанием вроде бы коровьим и мощным, как будто львиным, рыком. Пройдя еще одни заросли кустарника, путники увидели небольших двуногих животных, поедающих ягоды. Их тела покрывал коричневый мех. Большие щелевидные глаза поглядывали с мордочек лемуров, уши торчали, как у зайцев. Верхние конечности кончались лапами, нижние присасывающимися дисками, сзади виднелись короткие кроличьи хвостики. Увидев пришельцев, они перестали есть и уставились на Властелинов, подергивая носами. Убедившись, что незнакомцы не являют собой опасности, вновь вернулись к ягодам. Однако глаз с путников не спускали и время от времени на них по-собачьи лаяли.
В это время из-за холма вышло четырехногое животное размером с норвежского лося, покрытое желтовато-бурым мехом и лохматое, как овчарка; очертаниями оно напоминало лису. Ноги его заканчивались тонкими костяными коньками и он довольно быстро катил к двуногим. Те пролаяли тревогу и, все как один, сорвались с места. Травоядные удирали со всей скоростью, какую только позволяли развивать присоски, но волк-конькобежец двигался быстрее. Вожак двуногих, видя что стаду не спастись, замедлил ход и отставал до тех пор, пока не поравнялся с самым медленным. Затем подтолкнул слабака, сбив его с ног, и побежал догонять остальных. Упавший завизжал и попытался встать на присоски, но тут же был снова сбит с ног рычащим волком-конькобежцем. Последовала короткая ожесточенная схватка, закончившаяся, когда челюсти волка сомкнулись на шее двуногого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
