— Да пойми ты, что само понятие «народ» пришло из глубокой древности, когда «чужак» — автоматически означало «враг»! Это дремучий предрассудок — делить мир на своих и чужих по крови! — Ольга почти кричала. Глаза ее сверкали, пышные волосы растрепались. Но даже в гневе она была безумно красива, и Владимир помимо воли залюбовался ей.
— И опять ты права, — сказал он. — Я действую под влиянием предрассудков. Ну и что? Сворачивать с этого пути уже поздно. Все равно мне не простят сделанного. Ты не смогла отговорить меня полтора года назад, когда мы только начинали, не отговоришь и теперь. К чему этот разговор?
— Я просто очень хочу быть с тобой! — теперь она почти плакала, в огромных глазах стояли, не желая падать, жемчужинки слез. — И очень боюсь тебя потерять!
— Не бойся, — он привлек ее к себе, коснулся губами лба. Она приникла к нему, обхватив руками, крепко-крепко. — Пока мы живы, надо радоваться жизни. Ведь я люблю тебя, чего еще надо?
— Я тоже люблю тебя, — ответила она, и заплакала, почти беззвучно.
Он гладил по спине, словно ребенка, шептал на ухо ласковую успокаивающую чушь, что все будет хорошо, что ничего не случиться, а на душе было противно от собственной лжи и от тяжелых, неприятных предчувствий.
Глава 5. Двадцать третье мая
Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
Николай Гумилев
Утро началось для Виктора со звонка будильника. Майор вздохнул, перевернулся на другой бок, и только тут вспомнил, что сегодня опять на работу. Суток на отдых не хватило, усталое тело требовало еще сна, а в голове чувствовалась нехорошая тяжесть.
Отшвырнув прочь соблазн поспать еще и, вцепившись в чувство долга, словно в брошенную веревку, Виктор выбрался из кровати. Поеживаясь от свежего воздуха, врывающегося через раскрытую форточку, направился на кухню. Заворочалась во сне жена — ей вставать через полчаса…
Выпив чашку кофе, обжигающего, словно лава из самого жерла вулкана, Виктор оделся и вышел из дома. На улице царила прохлада и именно она помогла проснуться куда лучше бодрящего напитка.
В момент прихода на работу был свеж и готов ко всему. И тут его ждал сюрприз. В рабочей комнате, развалившись в кресле перед компьютером и немилосердно зевая, сидел никто иной, как капитан Асланян. Усы на его лице казались обвисшими от усталости, но темные глаза бодро блестели.
— Ба, вот это да, — сказал Виктор, ощущая, как губы его растягиваются в улыбке. — Доброе утро. Ты когда прилетел?
— Доброе утро, товарищ майор, — отозвался капитан, вставая. — Прибыл сегодня утром. Вчера звонил сюда, попал на полковника, так он велел вас не беспокоить и просто приезжать.
— И что?
— Раскрутили мы это дело со взрывчаткой, — Асланян откровенно ухмыльнулся и огладил усы. — Правда, пришлось попотеть. И не мне одному! Столько бумаги всякой перерыли, пока на след вышли!
— Ладно себя нахваливать! — прервал подчиненного майор, усаживаясь. — Ты дело говори!
— Там на заводе своя мафия, — капитан тоже сел, закряхтев, точно старик. — Воруют взрывчатку много лет, понемногу, правда. Если бы не этот случай — фиг бы мы их нашли!
— Ашот! — Виктор нахмурился, слегка картинно. — Переходи к делу!
— Короче, сначала они там все молчали гордо, но как поняли, что дело двести седьмой поправкой пахнет, мигом заговорили. Взрывчатку у них один перекупщик брал. Наш, московский.
— Кто?
— Семен Чернов, он же Сеня Черный. Дважды судим за подпольную торговлю оружием, но в последние годы сидел тихо, — Асланян наклонился к монитору, ткнул пальцем в клавиатуру. — Вот, я на него пятнадцать минут назад запрос послал в центральную базу данных. Ого, вот и ответ!
Он еще раз ткнул клавишу. Стоящий на столе небольшой принтер ожил, замигал лампочками, внутри него что-то тихо загудело, и из узкой щели поползла распечатка.
— Вот он, родимый! — сказал капитан, выдергивая листок из принтера жестом фокусника, извлекающего из шляпы слона.
— Давай сюда, — нетерпеливо приговорил Виктор, — и позвони в специальный отдел, попроси группу. Будем брать!
Асланян лениво подгреб к себе телефон.
— Семен Арсеньевич Чернов? — спросил Виктор, глядя прямо в глаза задержанному, жилистому мужчине неопределенного возраста. Волосы его, когда-то черные, как смоль, изрядно побила седина, а в синих, как васильки, глазах прятался страх.
— Да, — кивнул он. — По какому поводу я задержан?
Взяли Сеню Черного на собственной квартире в Свиблово, оторвав от любовных игр с молоденькой блондинкой. Жлобы-телохранители подняли руки, едва завидев нацеленные на них автоматы, сам торговец оружием сопротивления тоже не оказал.
— По какому поводу я задержан? — повторил Чернов, вытирая лоб, заблестевший вдруг каплями пота. Торговец оружием с многолетним стажем, он, скорее всего, догадался обо всем. А спрашивал больше для вида.
— Вы, господин Чернов, — сказал Виктор жестко, глядя задержанному прямо в глаза, — должны оказать помощь следствию, и тогда суд, возможно, зачтет это как смягчающее обстоятельство.
— Суд? Какой суд? — забормотал Семен суетливо. — За что?
— За пособничество террористам. Ведь это вы продали взрывчатку, которая была использована при взрывах на Поклонной горе и на Петровке.
— У вас нет доказательств!
— Есть, — Виктор покачал головой, улыбнулся с чувством собственного превосходства. — Данные экспертизы с места взрыва и показания работников военного завода номер двадцать один, которые вели с вами дела.
Чернов побледнел, став похож на гипсовую маску, затем позеленел, и только потом обрел нормальный цвет. Ужас был в синих зрачках, а губы задержанный кусал, не скрываясь.
— Я… я не знал, зачем им взрывчатка… Не знал я!
— Увы, боюсь, что суд вам не поверит, — Виктор на мгновение замолчал, а потом рявкнул во весь голос: — Кому продал взрывчатку, сволочь?
Чернов сжался, словно его ударили, проговорил жалобно:
— Я скажу, скажу! Ее зовут Татьяна, у нее были рекомендации от надежных людей…
— О твоих «надежных людях» мы поговорим позже! — отрезал Виктор. — А фамилия ее как?
— Не знаю! — Чернов дергался, по лицу его градом катился пот. — Она служила в армии, где-то в Калининградской области. Ей около тридцати лет!
Виктор нажал кнопку селектора:
— Ашот!
Вошел капитан.
— Задай поиск в базе данных Министерства Обороны. Имя — Татьяна, возраст — от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Демобилизованная. Проживает, вероятнее всего, в Москве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
