и, обхватывает его крепкое запястье, в надежде вразумить парня. Но тот, уловив её намерение, лишь углубляется... Мокрая. Бляяя...
Смотрит в Аринины глаза.
- Я не отпущу. - Срывается с мужских губ и его пальцы высказывают из девушки и снова входят.
Блондинка скулит и закрывает глаза. Да, малышка...
Захар поднимается и скидывает с себя куртку. Обувь. А сам боится, что девчонка подорвется и снова начнёт убегать.
Вытряхивает блондинку из розовой курточки и стаскивает такие же розовые кроссовки.
Не смей дёргаться, белочка. Тебе некуда бежать.
Снова ложится на хрупкую девушку и ударяется своими губами об её. Такие сладкие. Мягкие. Толкается языком и рукой гладит грудь под тонкой футболкой. Она без лифчика?!
Твою мать, Арина! Ты с ума меня сведёшь!!
Нащупывает маленький сосок и сжимает его, а затем снова гладит.
- Хочу тебя, как умалишённый. - Срывается с его губ. - Так сильно, что ни хуя не соображаю. - Толкается бедрами, давая девушке почувствовать его член.
Арина хватается за его широкие плечи, впиваясь острыми ноготками в кожу через ткань тёмной рубашки.
Захар медленными поступательными движениями имитирует акт, заводясь ещё больше.
Не в силах ждать дольше, тянет её штаны вниз, вместе с бельём. Арина попыталась встать, но шатен одним взглядом пригвоздил её вновь к дивану.
Разводит её колени и сам спускается вниз.
Арина, сообразив, что именно хочет сделать шатен, пищит и пытается выползти из-под него. Но Авдеев крепким захватом удерживает девчонку.
- Не двигайся... - опускает палец на её губы. - Шшш... Спокойно, белочка... - Мажет пальцем по мягким губам и снова спускается к заветному... - Просто Расслабься.
Арина прикрывает веки и делает глубокий вдох.
Но не успевает выдохнуть, как её глаза снова распахиваются, а тело вздрагивает от ощущения его губ там!
Она сжимает кулачки, стараясь не потерять ниточку своего рассудка, но это абсолютно не спасает.
А Захар, одурманенный ею, чувствует, спустя несколько минут, что сейчас спустит в штаны. Отрывается от неё и тянется к губам. Целует. Глубоко. Развязно.
Быстрыми движениями стаскивает с себя рубашку и брюки. Бельё. И цепляет края её футболки. Грудь. Авдееву нужна её грудь. До умопомрачения.
Арина хватает его за руки, и взглядом котёнка ищет в его глазах понимания.
- Не смотри... пожалуйста. - Шепчет дрожащими губами.
Чёрт!!!!! Белочка, ты меня без ножа режешь!!
Поднимает девушку, ставит на колени и разворачивает к себе спиной. Прижимается каменным членом к её упругой, просто охеренной попке, и рычит. Снова тянет её раздражающую футболку наверх, и девушка, наконец позволяет это сделать, послушно поднимая руки вверх.
Шатен отбрасывает ненужную тряпку на пол и его пальцы, всё-таки добираются до соблазнительной женской груди.
Сжимает твёрдую горошину и кусает блондинку за шею, что она так охотно ему подставила.
Арина трётся попой об его эрекцию, как бы намекая, что можно. Пора.
И парень входит. Немного резко и грубо. Но девушка лишь слегка вздрагивает от неожиданности, а затем полностью расслабляется, отдаваясь тем ощущениями, что дарит ей этот парень.
Толчок за толчком, поцелуй за поцелуем, вздох за вздохом. Вбиваясь в податливое тело, Захар осознает, что точно не отпустит. Костьми ляжет. Но не отпустит.
* * *
- Захар написал, что задержится. - Горький откладывает свой телефон и сжимает пальцами переносицу.
Ну, конечно же. По-другому и быть не могло. Просто классика жанра...
Варя усмехается своим мыслям и хочет встать. Но сильная рука Антона не даёт подняться.
- Ты куда? - Страх, что она сейчас не вернётся сковал по рукам и ногам.
- Хочу посмотреть, что имеется в твоём холодильнике. - Поясняет девушка и чувствует, как парень расслабляется и убирает свои руки.
- Обычно, у меня там много всего. - Брюнет и сам не отказался бы от еды. - Я... люблю готовить. Процесс готовки меня успокаивает. Немного. - Произносит нерешительно, ожидая её одобрения. Видит, как она улыбается, почти незаметно, стараясь себя не выдать. Но Антон ловит каждое её движение, каждую эмоцию.
- Я люблю жареную рыбу. - Зачем-то говорит девушка.
- Я готовлю вкусную рыбу. - Антон немного приободрился. - Моя мама..., ну, то есть, мачеха. Она тоже её любит. - Внимательно наблюдает за тем, как Варя штудирует его холодильник, вытаскивая из него, кажется, творог, яйца и что-то ещё. - Я готовлю рыбу, когда она приезжает в гости ко мне.
- Я была очень удивлена, когда увидела, что ты умеешь готовить. - Вспоминает. - Ну, в тот день.
Брюнет моргает несколько раз и отворачивается к окну. Вот так. Они вдвоём. Наедине. И они разговаривают. Не так уж и сложно. Но один Бог знает, как Антону сейчас дискомфортно. Он, вполне себе, может ходить. Прихрамывая, конечно, на особо болезненных местах, но может. И до кухни дойти может. И до туалета. Да, в принципе, даже за руль может сесть и давить педали. Но он не покажет этого Варваре. Потому что, если покажет, то её ноги здесь не будет.
Поэтому он продолжает сидеть на месте. Делать вид, что хотелось бы помочь, да он не в том состоянии...
Как там Захар сказал? «Безобидный»? Пусть будет так.
- Я научился готовить лет в тринадцать. Я тогда был особо вспыльчивый. - Вспоминает, рассматривая свои короткие ногти. — Мне показала... мама. И мне понравилось. В момент готовки я остывал и забывался. Потом, это вошло в привычку.
- Ты ешь сырники? - Внезапный вопрос заставил его снова взглянуть на девушку. Сырники? Если честно, то он совсем не любит сырники. Но сейчас готов землю жрать. Лишь бы с её рук. Поэтому Горький улыбается. Той самой, своей фирменной улыбкой.
- Да. Обожаю сырники. - Произносит так, что даже сам себе верит.
- Значит, будут сырники! - Подытоживает девушка, завязывая на талии его фартук.
* * *
Завтрак. Или уже обед. Сидя на диване. Лишь звон вилок разбавляет тишину в квартире. Ему нравится смотреть, как она ест. С аппетитом. Похоже, что как раз-таки она, сырники очень любит.
Горький жевал это творожное чудо и улыбался. Просто представлял, что у него во рту мясо. Сложно, конечно, но он старался.
Доев свою порцию, парень ждал девушку.
- Ты наелся? - Спрашивает, опуская вилку. - Там ещё есть.
- Я наелся. - Прокашливается в кулак. - Спасибо. Кушай. - Кивает на её тарелку.
Варя кивает в ответ и закидывает в рот ещё один кусочек. Последний.
- Может, кофе? -
