Особым видом тантрических мантр являются так называемые биджа-мантры (“семенные мантры”). Это слоги, которые воображением помещаются в чакры для визуализации в них богов. Каждой чакре соответствует свое божество, служащее объектом внутреннего поклонения и медитации, т. е. уподобления объекту созерцания с целью в начале возобладать над ним, а затем полностью с ним отождествиться.[350] В результате тантрист рассчитывает приобрести магическую власть и силу богов и сделаться сиддхайогом.
Кроме того, тантристы обращаются к приемам “внутренней алхимии”, входящим в системы тантрической йоги, с целью приобретения для своего тела сверхъестественных свойств вплоть до физического бессмертия. Как мы видим, тантризм — это наиболее оккультное направление индуизма.
В шактизме выделяются два направления: “тантра правой руки” и “тантра левой руки”.[351] Кроме того, среди отсталых племен Индостана распространен примитивный шаманистический тантризм, совсем не относящийся к индуизму и показывающий истоки тантризма до его ассимиляции индуизмом (почитание разного рода деревенских богинь, сексуально-оргиастические обряды, магические церемонии и т. п.).
Большинство шактистов принадлежат к “тантре правой руки”, которая теологически представляет собой вариант веданты. Тех, кто открыто объявляет себя сторонником “пути левой руки”, в Индии и Непале немного. “Тантра левой руки” является эзотерическим направлением шактизма, посвященные в нее это часто скрывают, поскольку тайные обряды “левых” неприемлемы сточки зрения нормативного индуизма. Тантристы “левой руки” приносят в жертву Кали и Дурге животных и даже, изредка, людей, во время ритуалов употребляют мясо, рыбу, вино и наркотики, используют в качестве чаш человеческие черепа, а в качестве дудок — берцовые кости, игнорируют кастовые различия. Сердцевину тантризма “левой руки” составляет майтхуна — ритуальное совокупление, практикуемое как в парах, так и в группах. Практикующие майтхуну тантристы стремятся во-первых, привлечь таким образом Кали и ее спутников-демонов; во-вторых, через отождествления участников с Шивой или Кали соответственно полу развить и выразить страстную любовь к божеству, добиться теснейшего с ним соединения и отразить мистическое соитие мужского и женского принципов мироздания; в-третьих, преобразить половую энергию кундалини в мистическую. Для достижения последнего в течение многих часов и даже дней завершение полового акта задерживается с помощью специальных техник хатха-йоги, обучение которым занимает многие годы. Целью является конечный “возврат семени” и, как следствие, молниеносное поднятие кундалини, в результате чего она сливается с Шивой и, таким образом, наступает маханирвана (самадхи), в пределе предполагающая освобождение от физического существования. Таким образом, вместо зачатия новой жизни майтхуна несет смерть. Как мы видим, по крайней мере в теории эта практика в некотором роде аскетическая, даже ”супераскетическая”. Это и есть тайное ядро хатха-йоги; магические отношения с богами, которые суть бесы[352] и мистический тлетворный блуд. Натуральная хатха-йога вовсе не напоминает “оздоровительную гимнастику и систему очищения организма”, под видом которых она расползлась по Западу.
В “тантре правой руки” обряды совершаются с символической заменой, также и кундалини-йога практикуется или вообще без шакти, или без непосредственного полового контакта с ними. Тантристы же “левой руки” считают, что в кали-югу, “век Кали”, возвыситься можно только через то, что приводит к падению. Неудивительно, что некоторые тантрические секты “левой руки” в Бенгалии окончательно выродились, по словам очевидцев, в “сборища суеверных развратников и пьяниц, практикующих черную магию”.[353] Еще в XIX в. в Индии была широко распространена тантрическая храмовая проституция и действовал тайный орден тхагов-душителей, убивавших и грабивших свои жертвы во славу Кали и посвящавших ей награбленное.
Тантристы первостепенное значение придают магическим способностям своих гуру и посвящению в свои тайные практики, а не кастовой принадлежности.
Священными писаниями шактисты считают шакта-агамы и поздние шакта-пураны. Кроме того, почитаются упатантры (“вторичные тантры”). Веды играют роль традиционного символического авторитета.
Завершая обзор основных течений исторического индуизма, нельзя не отметить, что на окончательное их формирование в позднем средневековье тантрические представления и практики оказали влияние, сопоставимое с влиянием бхакти. Тантрическая йога была даже включена в садхану ортодоксальных орденов дашанами.
3. Критерии принадлежности к традиционному индуизму
Что же связывает воедино индуистов разных течений, что делает их собственно индуистами? Во-первых, все они родились индуистами в своих кастах, все признают необходимость исполнения кастовой дхармы для мирян и не отрицают жреческие полномочия и особый статус брахманов. Конечно, время от времени самые маргинальные тантрические и бхактистские секты пытались переосмысливать или даже отвергать кастовую систему, но со временем их протест нейтрализовался ее чрезвычайной жизнеспособностью, а многие такие общины сами превратились в отдельные касты. Как мы увидим позже, в XX веке именно тантрическая йога, а затем кришнаитское бхакти стали опорой для развития миссии среди неиндусов.
Если традиционный индуизм распространялся через включения больших этнических групп или, в виде исключения, отдельных прозелитов (и только индийцев) в кастовую систему при условии принятия ими варнашрамадхармы, то неоиндуистские миссионеры если и вспоминают о варнашраме, то вне связи с наследственным характером каст. Варны в проектах неоиндуистов представляются либо системой профессиональных групп, либо “органами” тоталитарного, по сути, государства.[354] Однако такое пренебрежение традиционной варнашрамой не всегда ставит псевдоиндуистские секты совершенно вне нормативного индуизма. Отдел ьныетакие группы, при условии признания ими, пусть и формального, других основных положений индуизма, рассматриваются некоторыми фундаменталистскими гуру и пандитами[355] как новые касты (по образцу старинных тантрических и бхактистских сект) или как внекастовые йогические ашрамы.
Во-вторых, во всех течениях индуизма (с теми же оговорками) почитают ил и, по крайней мере, открыто не отвергают Веды.
В-третьих, у индуистов существует более-менее общая мифология и общий пантеон, хотя верховное божество одного направления оказывается на вторых ролях в другом и отдельные боги особо почитаются определенными этническими группами (Дурга — бенгальцами, Венкатешвара, отождествленный с Вишну, — андхрами, Ганеша — маратхами, Джаганатх — ориссцами и т. д.)[356] Заметим, что буддизм, джайнизм и сикхизм, возникшие как “диссидентские” по отношению к брахманизму движения, слишком далеко зашли в отвержении богов, кастовых различий, авторитета Вед и брахманов. В результате они превратились в новые религии.
В-четвертых, между различными индуистскими течениями не существует четких границ. К какому направлению принадлежит конкретная семья или монашеская община, зависит от ориентации ее гуру и, в меньшей степени, от клановых традиций. Но даже сам гуру подчас не может (да и нет у него такой необходимости) точно сказать, к какой традиции (сампрадайе) относится цепь его ученической преемственности (парампары). Некоторые гуру имеют посвящения двух и более парампар.
Жреческое служение для высших каст исполняют брахманы. У низших бывают и свои жрецы. Жрецы могут исполнять свои обязанности в домах и/или в храмах. Индуистская семья при нормальных обстоятельствах посещает один и тот же храм, обращается к одной и той же жреческой династии или в один и тот же ашрам (если монахи данной парампары еще и жрецы) для совершения домашних обрядов. Храмовые жрецы, как правило, — “профессионалы”, домашние — далеко не всегда. Скажем, брахман может и крестьянствовать, и совершать обряды в своей деревне. Жрец может быть одновременно и гуру, если имеет для этого соответствующее посвящение.
По сути дела, индуизм представляет собой систему автономных семейных и монашеских групп, руководимых различными гуру и традиционно являющихся прихожанами определенных храмов. Каждый гуру зависим только от традиции своего гуру, каждый храм — от своей храмовой традиции. Считается, что божественное откровение постоянно присутствует и продолжается на земле, будучи явлено в живых гуру, которые передают его по цепи ученической преемственности. Гуру мистически идентичен передаваемому знанию.[357] Выдающийся гуру может изменить направление своей парампары и основать новую секту. Каждые три года водном из четырех священных городов проводится Кумбхамела — обще индуистское собрание саньясинов различных орденов (главное собрание проходит раз в 12 лет в Аллахабаде). Существует авторитетная Всемирная федерация индуистов с центром в Катманду, которую возглавляет непальский королевский дом. Кроме того, гуру отдельных сект собираются на собственные конференции. Именно мнения таких собраний в значительной степени определяют, будет л и тот или иной новый гуру и его секта признаны индуистами. Главным условием такого признания является принадлежность нового гуру хотя бы к одной цепи парампарической преемственности и факт его посвящения в качестве инициирующего гуру предыдущим гуру парампары, в свою очередь обладавшим соответствующими полномочиями.
