- Уже известно. Марков просветил.
- Ишь, также наш человек, хотя и тирониец, и легавый, - командор вынул из сейфа стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью. - Вот что имеет твой отец-командир!
- Тиронийская?
- Обижаешь, Алекс… - хмыкнул Зоран, разливая жидкость порционными ёмкостями, немедленно поданными на стол роботом-сервиратором. - Земная водочка, пшеничная, самая настоящая. Может даже её сделали где-то в Восточной Европе. Там теперь, говорят, уже не так пустыня, как после Великой эпидемии. Люди снова заселяют города… Ну что, давай за присвоение тебе Ордена Пояса Гулда! Ху! - выдохнул после выпитого стакана командир «Айн-Соф». - Сила… Теслен чего-то нынче щедр на ордена…
- За ваш командор, Орден Сиорана с Мечами [85]! - У Вольска аж дыхание перехватило от крепкого напитка.
- Чувствуешь дух древности? - рассмеялся Зоран. - Это тебе не арпикранские пивные миксы… Жаль, толстолобого нет для полноты ритуала.
- Это правда, Гумма нам будет не хватать.
- Но не его Мулан.
- Точно. Мулан нам до одного места, - подтвердил Вольск, заказывая в сервираторе хлебные хлопья и оливки. - Пусть сидит на Фаренго. Интересно, что они теперь с Гуммом поделывают?
- И гадать не надо, известно, что. На радостях, что Храм дал им приют, они трахаются, как бешеные. А ещё, наверное, молятся Велудуману и играют с Кишу.
- Кишу… А мы её маму теперь повезём… А куда, кстати, мы её должны доставить?
- Не могу сказать. Это секретная инфа, Алекс. Допуск «шесть А». А у тебя, друг мой, только «пятерочка». Понял?
- Так точно, капитан-командор. А у кого на линкоре «шестёрка»?
- У меня и у Тарасвати.
- Ещё одного забыли.
- Кого? - не понял Зоран.
- Ґормитского шпиона. Того, кто всё-всё знает.
- Не всё.
- И чего же он не знает?
- Агент ящеров не знает… сколько у меня заныкано бутылок водки! - нашёлся командор. - Это тоже пока под индексом «шесть А». Говорю только тебе у меня их ещё четыре штуки. Остальной экипаж об этом числе узнает разве что по возвращении… Вот, между прочим, и второй тост наметился. Традиционный, флотский и сейчас уместен: за счастливое возвращение!
- За возвращение! - поддержал командира Вольск.
- Я сказал «за счастливое»! Высказывания, лейтенант, а равно и тосты, произнесенные старшим по званию и должности, надо повторять дословно, чётко, с максимальной точностью. Повтори!
- За счастливое возвращение!
- Так правильно… Думаю, что не предам нашего любимого монарха и не открою большой тайны, если скажу тебе, что недолго уже нам, друг мой, осталось до возвращения. Завтра уже идём на лимес, а там… Слушай, Алекс, есть для тебя одно важное предложение.
«Не знаю, как там ящеры, - напрягся Вольск, - а Пифийские ведьмы, как я вижу, знают совсем обо всём»
- Итак, Алекс, — продолжил Зоран с пафосным воодушевлением в голосе, — от имени полномочного Кадеша, Хранителя Таблицы и Избранного от Семи Орденом Стражей-предлагаю тебе, Александру Вольску, вступить в наш священный Орден, древнее тайное братства хранителей мира в Галактике.
- Благодарю вас и Избранного от Семи за высокое доверие, капитан-командор, - сказал техноархеолог после надлежащей торжественной паузы.
- Ну тогда, что же… - Зоран обновил содержание порционных емкостей. - Есть третий тост: за нового кандидата в Стражи!
Алекс молча выпил. Он поймал себя на том, что в определяющий для его карьеры момент думает не о том, что только что стал кандидатом в члены одного из мощнейших тайных сообществ Империи, а о молодой женщине с кожей цвета меди, которая спала в коконе за какие-то двести метров от того места, где он пил напиток предков с командиром крупнейшего в истории человечества звездолета, а в будущем - братом-Стражем.
30
Океанский город Ганаз, Перламутровый Океан,
северное полушарие планеты Ноли (4КВ06: 2),
звёздная система Ниргари.
23 юна 417 года Эры Восстановления.
Дом Глагау оказался отдельной постройкой, расположенной почти в центре двухсотлетнего купола. Теперь, когда его «лепестки» были раскрытыми, стены дома согревали полуденные лучи Ниргари. Смонтированные на крыше солнечные батареи развернулись, от чего дом уподобился большой птице. На пороге полицейских встретил Шарль, младший брат и официальный опекун барона Ойгена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Меня предупредили, сир, что вы… Но я… - он всем своим видом демонстрировал, что пытается быть полезным.
- Сейчас мы пройдём в то помещение, где пытали клонку Батрис, а вы, Глагау, позаботьтесь доставить туда же барона, - приказал Марков.
- Сир, его не рекомендуется перемещать. Вирусное заболевание спровоцировало кислородную недостаточность. Ойген ещё не успел восстановить силы после последней пересадки сердца и бронхов.
- Путешествие из комнаты в комнату он как-нибудь выдержит, - отметил старший следователь Нев.
- Да, - вдруг согласился Шарль, - я сделаю всё, что вы прикажете. Идите за мной.
Следственная группа, следуя за Шарлем, прошла помпезный холл, украшенный гербами и коллекционным оружием, триклиний с прозрачной крышей и вышла на широкую лестницу, ведущею к нижним уровням дома барона. Сенсоры включили освещение, и Марков прищурился от яркого сияния галогеновых ламп, тысячекратно отражённого в зеркалах и прозрачных призмах, обильно покрывавших стены и потолок.
- Солярий, что ли… - буркнул кто-то из следственной группы.
- Зеркала бесконечно приумножают наслаждение [86], - сказал Шарль, открывая вход в большой зал, также щедро снаряжённый зеркалами. - Прошу, господа, сюда.
- Здесь наслаждался ваш брат? - Марков профессиональным глазом оценил оборудования залы, подошел к вертикальному металлическому сооружению, напоминающему сетчатую антенну старинного локатора, и пощупал зажимы на её раме. - Стенд для пыток?
- Мы ничего здесь не трогали, - пояснил Шарль. - Как знали, что к этому делу ещё вернутся…
- Ещё бы! - улыбнулся Марков. - Это материальные свидетельства безумия барона. А недееспособность лица, находящегося под опекунством, согласно Ноланским законам, нужно каждые три года подтверждать в судебном производстве. Я не ошибся, Глагау?
- Вы правы, сир, - сказал Шарль. - Законы несовершенны…
- … а барон упрямый. И умирать не собирается.
Официальный опекун Ойгена Глагау предпочел оставить последние слова Маркова без реакции. Он к чему-то прислушивался - возможно, ко внутреннему коммуникатору - и сообщил:
- Брата уже везут сюда.
- Вот и хорошо, - имперский комиссар сел на одну из низких скамеек, стоявших под стенами зала. - Мы немного поговорим с вашим братом, совсем недолго.
- Долго он не выдержит, - напомнил Шарль.
- Мы же не садисты, - хмыкнул Нев.
- Я … я понимаю, - кивнул Шарль и направился к выходу из зала.
Не прошло и минуты после его отбытия, как в зал вбежал «паук», на платформе которого смонтировали инвалидное кресло. В нем скрючилось высохшее тело с непропорционально громоздкой с величественным профилем головой, словно пересаженной с шеи великана. Голова смотрела на следователей бодрым и грозным взглядом.
«По виду и не скажешь, что старому пошел сто третий год», - оценил Марков. Он незаметным для постороннего жестом приказал Неву начинать допрос. Ещё один следователь обошёл «паука» сзади, внимательно осмотрев аппарат. При определенном программировании даже такой сугубо гражданского Мкб можно было превратить в оружие.
- Вы Ойген Глагау? - спросил Нев.
- Я вице-адмирал Ойген Оммер сто тридцать восьмой барон фон Мориц-Глагау, - гордо сказал владелец величественной головы. - С кем имею удовольствие говорить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Старший следователь имперского управления полиции Нев, - назвал себя полицейский. - Мне поручено задать вам вопрос…
- Кем именно поручено? - перебил следователя барон.
- Имперским комиссаром, генерал-лейтенантом Рене Марковым.
- Так пусть он и спрашивает. Чего же он там сидит? - барон кивнул в сторону комиссара.
