На аэродром приехали машины. Мужчина в военной форме и местный летчик сели в небольшой самолет. У военного на погонах была одна звездочка. Полина разбиралась в их количестве, но не в качестве.
Военный с одной звездочкой улыбался задорной улыбкой. Полина так и обомлела, он ей понравился. Она уже жалела, что горючее взяли из ангара, которое она сама лично разбавила. Каким образом? Все вам расскажи, что она зря жила под его забором, можно сказать в землянке.
Рядом с аэродромом шла траншея времен второй мировой войны, в одном месте этой траншеи была землянка, ее Полина и облюбовала себе в качестве летней дачи. За подобное жилье она естественно не платила, но кушать ей всегда хотелось.
Она нашла мужичка без особых примет и внешности, он у нее покупал авиационный керосин. Так и жила Полина на своей летней даче. Сидя на насесте ей пришло в голову, что люди могут обнаружить отсутствие горючего, его утечку. Полина решила, что не позволит такого обстоятельства, нет, она не вредитель, она — Полина. Все, и стала Полина носить воду. У нее было две канистры, в одну керосин вливала, из другой добавляла воду. Все путем, как в аптеке. Дебет и кредит.
Самолет набрал высоту и заурчал, словно в его желудке было много пива, а не керосина. Полина прищурилась, глядя в небо. Она чувствовала, что военного с одной звездочкой на погонах ей больше не увидеть. Телевизора в землянке у нее не было, газеты она читала крайне редко, но сердцем чувствовала, что сделала большую глупость. Правильно чувствовала.
Самолет пошел в пике, и нырнул в землю. Полина прямо ахнула. Она этого не хотела, у нее самой журчало в желудке, и она покинула аэродром в поисках пресловутой пищи. Ей перепал пакет молока, булка, и больше у нее денег не было. Полина пошла к своему насесту с пакетом молока, и булкой.
Впервые ее задержали с этим пакетом молока, но молоко спасло, и ее отпустили. Народу понаехало, мужиков видимо, не видимо. Все вокруг упавшего самолета суетились, ели пробралась она к своему насесту.
Видит Полина сквозь листву, что останки собирают, два ведра набрали. Ужас охватил ее. Решила она, что не будет больше керосин разбавлять, а то такие мужики в землю врезаются, жуть, какие красивые. Через сутки народу стало поменьше, и она пошла на место падения самолета. Бульдозеры уже почти все сравняли. В луже лежала рука, в другом месте она обнаружила ухо, под ухом была родинка или грязь.
Все, что насобирала, положила на бугорок и исчезла. Нашла погон с одной звездочкой и взяла его в качестве сувенира от красивого военного. От молока шумело в голове, не ее это напиток, ей бы бутылку, и голова не болела. Молоко промыло одну извилину в ее мозгу, и Полина вспомнила, что у нее был муж, что он летал на самолете, поэтому она и живет рядом с запасным аэродромом. Она еще что-то пыталась вспомнить и не хотела вспоминать, а чего она не хотела вспоминать, она не помнила.
Полину осенила простая мысль, что надо помянуть погибших, а нечем. Тут она заметила, что на аэродром идет женщина в сопровождении двух военных, в форме такой же, как у погибшего майора. На аэродром их не пустили, появилась охрана, а только что никого не было. Они постояли и ушли, оставив… Полина сорвалась с места, и правильно сделала, у ворот стояла бутылка и лежала закуска, и граненый стаканчик. Полина потянулась за бутылкой.
Охранник схватил ее за руку:
— Куда, Полина!? Не для тебя стоит.
— А ты откуда меня знаешь?
— Ты меня не помнишь?
Полина напрягла всю свою память, но не могла вспомнить ровным счетом ничего.
— Не помню! — вскрикнула Полина.
— Я друг твоего покойного мужа.
— У меня нет покойного мужа. Я одна! — гордо заявила Полина.
— Совсем ты плохая стала, а какая красавица была, — заговорил охранник.
— Ты меня не тревожь, — сказала Полина, описывая рукой в воздухе движения.
— Ты, что за воздух держишься?
К ним подошла Анфиса, которую вызвал охранник:
— О, опять ты Полина здесь бродишь! Ушла бы ты, куда подальше пока идет выяснение падения самолета.
— И эта меня знает, — пробурчала Полина.
— А кто тебя не знает! — в сердцах сказала Анфиса. — Раньше от тебя всегда пахло цветочными духами, а теперь! — и она с горечью махнула рукой.
— Анфиса, ты чего волнуешься за нее, побродит тут лето и уйдет, — сказал охранник.
— Полина, ты пол можешь мыть? — с Анфисой на понимание спросила Анфиса.
— У меня земля вместо пола ее мыть не надо.
— Уборщицей будешь работать в административном здании?
Взгляд Полины покрылся мглой, и она побрела к насесту.
— Анфиса, она не в себе, что ты от нее хочешь? — спросил охранник.
— Вернуть к жизни.
— Напрасны твои усилия. Ты лучше скажи, почему самолет разбился?
— Черный ящик нашли, такие люди разбились! — воскликнула Анфиса и всхлипнула.
Полина побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником к своей землянке. Рядом с землянкой стояли люди, она спряталась за большой куст и стала слушать.
— Здесь нашли погон, погибшего майора.
— А, что если он жив?
— Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
— Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
— Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек, надо ее сравнять с землей, и поставить плиту.
— Будет выполнено, товарищ…
Полине дальнейшее было не интересно, ее летнюю дачу собирались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
Споткнулась, упала, очнулась в палате.
— Мусин, Полина в себя пришла, — сказала Анфиса.
— Полина, ты меня узнаешь? — задал свой обычный вопрос Мусин, он ей задавал его уже не первый раз, его глодала совесть, но признаваться в своей вине он не собирался.
— Мусин, это ты? — прошептала Полина.
— Я! Узнала, она меня узнала! — закричал радостно Мусин. — Только я не понял, зачем ты подожгла машину?
— Полина, у меня для тебя есть духи, цветочные, — сказала Анфиса, перебивая вопрос Мусина.
— Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! — громче произнесла Полина, не отвечая Мусину.
— Полина, твоя сестра приехала. Позвать ее? — спросил Мусин.
— Кто она? Я ей не нужна.
— Ты мне нужна.
— Мусин, зачем я тебе такая нужна?
— Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
— А я болею? Чем?
— Тебе было плохо, очень плохо. Твой Самсон погиб.
— Не помню Самсона. Тебя помню. Анфису помню. Сестру не помню.
