— Но именно они во все горло орут о табу, — заметил Кип. — Если Синедрион хочет использовать вещи из До, то почему не отменит свой закон?
Я покачала головой:
— Вспомни, чем ты аргументировал свое нежелание идти через запретный город. Дело не в законе. Люди ненавидят все, что связано с До. Они никогда не примут такие порядки. Синедрион не может открыто заявить, что пользуется запрещенными технологиями.
— Или, — добавила Зои, — советники хотят быть уверенными, что они единственные, кто их использует.
— Вероятно, по обеим причинам, — согласилась я.
Кип все еще выглядел бледным, но Зои однозначно дала понять, что не позволит больше прохлаждаться.
Когда мы подобрались к окраине исчезнувшего города, руины под блеклым светом отбрасывали в пыль длинные зазубренные тени.
— Долго еще до места встречи? — поинтересовался Кип.
— Можем дойти уже сегодня, если луна будет достаточно яркой.
Он кивнул. Я знала, что Кип жаждал отдыха, жаждал закрыть глаза, чтобы отгородиться от мира, который атаковал воспоминаниями о комнате с резервуарами. Но Зои точно не собиралась останавливаться.
Не важно, яркой будет луна или нет, я знала, что сегодня мы не присядем, пока не доберемся до места встречи. Я попыталась настроиться, чтобы узнать, придет ли туда Дудочник, но мои мысли все еще отвлекали крики давно умерших людей, и я старалась сосредоточиться на своей руке, которую сжимал Кип. Было еще кое-что: провода и кабели, которые отпечатались в сознании Кипа, находили отклик и у меня в голове. Они нам обоим напомнили о зале с резервуарами.
Но лично мне они напомнили и другую комнату. Ту, что я увидела в проблеске сознания Исповедницы в мой последний день в камерах сохранения. Когда Кип замер при виде проводов, я увидела ту комнату снова и на этот раз ее узнала. Не провода, которые шли вдоль стен, а сами стены, их четкий изгиб. Я однозначно не была внутри комнаты раньше, но так же однозначно была уверена, что видела это место снаружи. Старые зернохранилища, у которых мы с Заком играли в детстве.
Глава 28
Подъем был нелегким, но и на спуске без трудностей не обошлось. Луна светила ярко, однако, как только мы достигли леса, пришлось пробираться в темноте, частенько спотыкаясь. Зои шла уверенно, я бы даже сказала, без рассуждений и раздумий, не задерживаясь и не снижая скорости. Я беспокоилась за Кипа, но он, казалось, заразился бешеным темпом: сохраняя сосредоточенность и не отвлекаясь по сторонам, карабкался, цепляясь за деревья и валуны. Иной раз до меня доносилось его хриплое придыхание и стук катящихся камней, когда он спотыкался или поскальзывался, стараясь удержаться хоть за что-то, чтобы не упасть.
Вдруг Зои замерла. Мы бы даже не догадались, что она остановилась, если бы почти не впечатались ей в спину. Зои не понадобилась даже шикать на нас, призывая к тишине — язык тела сказал все без слов.
В наступившей тишине стало ясно, как шумно мы передвигались. Хуже того, пришло понимание, что мы могли быть не единственными, кто затаился в темноте. Слева в глубине черной ночи за деревьями кто-то шел. Остановился. Опять двинулся.
День до такой степени был переполнен ужасом, что я затруднялась сказать, что пугало больше: живые альфы или неупокоившиеся мертвецы запретного города, оживающие в темноте.
Кип рядом со мной затаил дыхание. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Зои медленно поднимает руку и указывает большим пальцем назад. Я решилась отступить на шаг — Кип тоже, — не сводя взгляда с ее руки. В блеклом свете луны я видела, что Зои готова метнуть нож.
— Стой! — Я и сама удивилась своему окрику. Меня озарило столь стремительно, что не оставалось времени даже на паузу. — Это Дудочник.
Тот вышел из темени едва ли в пяти метрах от нас, но опознать его можно было лишь по голосу:
— Хотелось бы думать, что она бы проверила, прежде чем бросить нож.
— Даже не надейся, — проворчала Зои. — Ты угробишь нас обоих, подкрадываясь в ночи.
Зои подошла к Дудочнику. Они не обнялись, не прикоснулись друг к другу, но даже в полной темноте мне захотелось отвести взгляд. Это продлилось всего несколько секунд. Я стояла, уткнувшись лицом в плечо Кипа, когда Дудочник шагнул к нам, взял меня за подбородок и повернул к себе. Даже в непроглядной темени я чувствовала, как он изучает мое лицо. Пристально, словно любовник. Или покупатель на рынке, выискивая недостатки. Обвел пальцем скулу, словно успокаиваясь от осязания моих костей. Запоздалый выдох согрел мою щеку, в то время как Кип все еще сжимал мою ладонь.
— Спасибо, что Касс еще жива, — произнес Дудочник, не отрывая от меня взгляда.
— Это не моя заслуга, — откликнулся Кип.
— Я обращался к сестре. — Дудочник опустил руку и повернулся к нему. — Смотрю, ты тоже выжил.
— Никогда не думал, что скажу это, но ты — самый очаровательный член вашей семейки, — сказал Кип подошедшей Зои.
— Что произошло на Острове? — спросила она.
Дудочник покачал головой:
— Не сейчас. Нужно идти дальше, не я один мог вас отыскать.
Зои кивнула:
— Мы все равно почти на контрольной точке, доберемся — устроимся на ночлег.
Они стартовали в ногу. Мы с Кипом двинулись следом.
— В первый раз такое вижу, — прошептал он.
— Что?
— Близнецов вместе.
Я понимала, о чем он. И тоже загляделась на пару, шедшую впереди. Завораживающая симметрия движений, идеально совпадающий шаг. Один словно тень другого.
Не прошло и получаса, как скалистый спуск стал круче, и Зои с Дудочником резко свернули на юг вдоль горного хребта, что возвышался справа.
Пещеру хорошо маскировали плющ и низкорослый кустарник. Зои раздвинула заросли, и мы протиснулись внутрь. Дудочник и Зои могли стоять лишь пригнувшись, но пространства хватало, чтобы нам четверым расположиться лежа. В непроглядной ночи каждый звук воспринимался гораздо острее. Пока мы с Кипом обустраивались, расчищая место от камешков и встряхивая одеяло, я слышала, как Зои с Дудочником делали то же самое. В небольшом пространстве вонь от мокрого подпаленного одеяла особенно била в нос.
Я опасалась, что сама «благоухаю» ничуть не меньше, потому что уже забыла, когда в последний раз мылась как следует. Даже быстрое купание в реке случилось несколько дней назад. На лице Кипа при свете дня был заметен слой пыли, скатавшейся в складках и морщинках вокруг глаз и на шее.
Все быстро улеглись, устроившись поудобней. Теперь я понимала, почему Дудочник предпочитал на Острове свою крошечную каморку с тонким свернутым матрасом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
