— Когда я хоть немного научусь, то обязательно приглашу вас посмотреть, — внезапно с чувством сказала Кира. — Конечно, если хотите…
— Я был бы рад этому, — с неожиданной серьезностью ответил Вадим Иванович, и отчего-то ей очень захотелось, чтобы он снял свои проклятые темные очки. — Можете представить меня своим двоюродным дедулей.
— Дедулей!.. — Кира почувствовала, как к ней возвращается знакомое раздражение. — Знаете, господин майор, почему-то мне все время кажется, что вы морочите мне голову!
— Да? Это чем же?
Она не ответила. Чем? Хороший вопрос. Она и сама не знала. Но почему-то рядом с ним часто чувствовала себя истеричной школьницей, ищущей подвох в каждом слове и с трудом сдерживающейся, чтобы не начать осыпать собеседника гневными пощечинами.
— Кстати, вчера вечером вы проходили мимо моего дома?
— Да, — удивленно отозвался Вадим Иванович. — Поздно вечером. Я часто гуляю, когда сон не идет. В последнее время, слишком часто… Наверное, все дело в возрасте…
— Вы останавливались перед окном моей спальни?
Она понимала, что этим вопросом предает Стаса, но ничего не могла с собой поделать — фраза уже выскочила. Князев хмыкнул, вытащил из кармана сигару и посмотрел на небо.
— Да, на несколько минут. Смотрел на шторы, все никак не мог понять, чего у меня взгляд за них зацепился… А потом понял. У вас одна из штор висит наизнанку — вы не замечали?
Кира покраснела. Это было действительно так, но ей все было лень повесить штору нормально. Она разозлилась — и на свой глупый язык, и на Стаса, который своей подозрительностью поставил ее в дурацкое положение.
— А вы что подумали? — с усмешкой спросил Вадим Иванович, раскуривая сигару. Что я выискиваю в них щелку, дабы узреть в нее очаровательную гологрудую нимфу? Фи, Кирочка! Конечно, нужно быть идиотом, чтобы отказаться от такого зрелища, но это если в открытую. Я не подглядываю ни в окна, ни в замочные скважины и никак не гожусь на роль старого сластолюбца. Так что можете успокоить Станислава, что, общаясь с вами, я вовсе не изыскиваю возможности ухватить вас за какую-нибудь из ваших очаровательных округлостей.
— Неужели?!
— Ну, разве что чуть-чуть, — он ухмыльнулся, выпуская изо рта густой клуб дыма, тут же подхваченный порывом ветра. Подобравшаяся волна коварно хлестнула гальку у самых его ног, и Князев отступил на шаг. — Здоровье, увы, не позволяет… Это ведь он вам сказал, не так ли?
— Нет.
— Не врите. Что ж, его можно понять. Он ваш брат и он любит вас, — Вадим Иванович отвернулся и снова принялся смотреть на море. Кира вздернула брови. Спокойный тон „майора“ вовсе не обманул ее, и она осознала, что Стас не нравится Князеву. Возможно, даже больше, чем сам Князев не нравится Стасу. Это обидело ее и одновременно сбило с толку.
— Он очень хороший человек! — резко сказала она. Вадим Иванович пожал плечами.
— Вам виднее…
Кира сжала зубы, вспоминая прошедшую ночь, и вздрогнула, когда в память снова ворвалась та дикая боль, которую ей довелось пережить. Что же это было с ней и куда делось ее украшение?
Ты что — меня в чем-то подозреваешь?
— Так почему же вы не смогли заснуть этой ночью? — вдруг спросил Князев, повернувшись к ней, и Кира невольно вздрогнула. — У вас сегодня очень странный голос и, извините, конечно, выглядите вы не очень… Заболели?
— Нет. Да. Не знаю, — она попыталась найти какие-то слова, чтобы обратить все шутку, но слова почему-то не находились. — Наверное… Знаете, по-моему, ночью у меня был сердечный приступ… Во всяком случае, мне так показалось… была такая боль в груди…
Его рот приоткрылся, и по лицу мгновенно растеклось потрясение. Внезапно он превратился в незнакомца, далекого и непонятного.
— Что?! Что?!
— Конечно, я могу ошибаться, но это было очень похоже…
— Нет! — почти зло процедил Князев сквозь зубы. — Нет! Это невозможно!
— Почему? — искренне удивилась она, не понимая, почему он так разволновался. После секундной паузы Вадим Иванович глухо ответил:
— В вашем возрасте… это невозможно.
— Почему? Один мой знакомый, например, умер от инсульта, а ему было всего двадцать два. Так что вполне…
— Не говорите глупости! — он схватил ее за руку, прислушиваясь пальцами к ее пульсу. — А сейчас? Как вы себя чувствуете сейчас?
— Абсолютно нормально, — она скривилась. — Пустите, мне так больно!..
— Простите, — пальцы Князева исчезли с ее запястья. — Но это… Обязательно сходите к врачу — слышите?! Лучше всего сегодня. Знаю я вас, молодежь, забегаетесь и забудете, думаете, один раз пронесло, так и… С сердцем нельзя шутить! Не стоило вам бегать сегодня!
— А вам не стоило так волноваться из-за чужих проблем! — с издевкой ответила Кира. — Вас так сильно огорчит, если я внезапно отбуду в мир иной?
Выражение его лица внезапно стало таким страшным, что Кире показалось, что сейчас Вадим Иванович отвесит ей оплеуху. Но он только поправил очки. Она не видела его глаз, но чувствовала, что сейчас он смотрит точно ей в зрачки.
— Ты дурочка, — сказал он. — Какая разница, кого это огорчит, а кого нет?! Мне не нравится, когда с этим шутят!.. Тебе дали жизнь, так держи ее! Ты не представляешь, как это… просто ходить по земле, дышать, чувствовать ветер, видеть рассвет и море… или что-то другое… ты не поймешь этого, пока не… — Князев осекся, и почему-то Кира не посмела просить о продолжении.
— Мне пора домой, — тихо сказала она, и ее слова почти потерялись в шуме волн, но Вадим Иванович услышал их и кивнул, потом улыбнулся, снова став самим собой.
— Ладно. Побежите? — он снова перешел на „вы“.
— Побегу. На работу пора.
— Только до поворота бегите помедленней, чтобы я дольше вас видел.
— Это еще зачем? — удивилась она, и улыбка „майора“ превратилась в ухмылку.
— Когда вы бежите, на вас очень приятно смотреть сзади.
— Вадим Иванович, что вы себе позволяете?! — воскликнула Кира с притворной шокированностью, и он вздохнул.
— К сожалению, уже ничего, а хотелось бы… Ладно, пока.
Она дернулась было с места, но тут же остановилась и обернулась.
— Кстати, простите за любопытство, но чем вы занимаетесь? На пенсию не купишь столько дорогих сигар.
— Вы бестактны и дурно воспитаны, — Князев фыркнул, — но я вам отвечу. Ремонтирую видео и аудиоаппаратуру. Нечасто, но на жизнь хватает… Вы удовлетворены?
— Вполне. До свидания.
Добежав до поворота, Кира не выдержала и обернулась. Вопреки своим словам, Вадим Иванович не смотрел ей вслед. Он смотрел на море, и его темная фигура казалась на пустынном пляже удивительно к месту, словно это был его личный мир, в котором она, Кира, побывала лишь малозначительной гостьей, о которой забыли сразу же, как захлопнули дверь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
