- Мисс Новак, мы приехали, - раздался бархатистый шепот прямо над моим ухом.
Мои глаза открылись и я уставилась прямиком на мужчину, что навис надо мной в попытках разбудить. И снова странное чувство неловкости, что отчего-то следовало за нами по пятам, не собираясь оставлять в покое. То ли от того, что я была сонная, а может из-за нехватка всяких сил, но не возникло привычного помутнения рассудка в виде головокружения или же носового кровотечения от его близости. Казалось, что гормоны в норме, хотя без измерения нельзя было точно этого утверждать.
Мы оказались на подземной парковке и как только, я проснулась окончательно, то мистер Харрис вышел из машины и открыл дверь. Лениво потянувшись и немного позевав, пришлось выбраться из нагретого автомобиля. Мне еще не доводилось наведываться в гости к мужчине, пусть даже и к своему начальнику. Да, у меня из друзей мужского пола был разве что Хиро, но тот обитал обычно в гостиницах и отелях, так что это не в счет. Потому, возникало некоторое чувство разрастающегося интереса. Конечно, хотелось увидеть, где именно и как живет такой весь мистер серьезность. Как известно, по тому в каком месте живет человек, можно многое о нем узнать, а теперь это было делом упрямства разгадать что из себя представляет главный редактор.
Нэйтон шел впереди, но как только оказался возле лифта, что имелся на парковке, остановился и пропустил меня вперед. Само собой, он поступал так со всеми, его манеры оставались отточенными и невероятно красивыми для современной реальности. Даже на работе в офисе этот мужчина всегда производил неизгладимое впечатление на противоположный пол. Мы зашли в кабину лифта и мистер Харрис легко нажал на кнопку последнего этажа. Но двери почему-то не закрылись, тогда моя рука потянулась к кнопке закрытия дверей, в этот же момент он сделал тоже самое, наши пальцы неизбежно соприкоснулись...
- Мистер Харрис… - только и оставалось растерянно пролепетать мне.
-Мия, в который раз прошу, называй меня Нэйтон.
В ушах зазвенело, но это не было похоже на приступ. Другое ощущение накрыло каждый нано-миллиметр кожи. Мы посмотрели друг другу в глаза и шоры, что закрывали обзор, вдруг пали. Больше не было смысла скрывать то, что так долго таилось в глубине истинного я. Непреодолимое чувство, которое являлось выше нас вместе взятых, разбушевалось, будто бьющиеся о скалы волны. Мы уже не принадлежали рациональным убеждениям чопорного мира. Сейчас были только инстинкты, вырывающиеся с самых грязных задворок либидо. Дыхание перехватило, а в горле возникла сухость. Сердце стучало так резво и громко, оглушая своим «тук-тук-тук», лихо раздаваясь по всему пространству лифта. Его рука коснулась моей щеки, нарушая личное пространство. Мне следовало встряхнуть головой и отойти, но разве можно было так поступить. В этот момент выстраиваемая годами линия обороны потерпела невероятное сокрушение…. И мы перестали быть паиньками, зачем скрывать то, что уже лежало на поверхности и стало явным.
Нэйтон с силой схватил меня за талию, притягивая к себе с невероятной прытью. От этих его действий перехватывало здравый смысл. Я будто бы начала задыхаться, а он поспешил сделать искусственное дыхание. Но даже не успел коснуться моих губ, потому что я первая начала целовать его с остервенением, видимо от этого поцелуя и впрямь зависела моя жизнь. Это было до неловкости странно и могло бы вызвать смущение, но почему-то его не было в программе сегодняшней ночи. Настойчивые и такие решительные поцелуи, могли иметь место только в фильмах, но исходили от меня. А он был не против отвечая на каждое извивание языка со своим особым педантизмом. Мир вокруг нас перестал быть декорациями, возникло ощущение пустого зала, где есть только наши фигуры, находящиеся на грани всего адекватного…
Пальцы этого мужчины расправились с моим жакетом так быстро, а ведь даже итальянский мафиози не успел расправиться со мной также стремительно. Решая, что одежда на нем, тоже не имеет никакого фактического применения, мои руки коснулись пуговиц рубашки. В этот момент мы приехали на нужный этаж, мерзкий писк мог бы отвлечь от всех этих лобызаний, но одурманенные своими дьявольскими порывами, нам было плевать. Увлеченные лишь друг другом, плевать на остальное, можно и не заметить, как открылась входная дверь, как зажегся свет в прихожей, и как, спотыкаясь и ударяясь о каждый предмет в квартире, наши тела перевалились на диван.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Мистер Харрис… - проявляя огромное усилие, чтобы возобладать над ситуацией, произнесла я.
- Я же просил, Нэйтон, Нэйтон, называй меня Нэйтон, - отозвался он, хватая мою ладонь и целуя каждый палец.
- Мистер… То есть Нэйтон, - сдалась наконец-то ему я.
Это имя стало своеобразным заклинанием, что очаровывало. Каждую букву так и хотелось смаковать со всем наслаждением, таящимся внутри меня. А он будто бы упивался звуками своего имени, что из моих уст слышать еще не приходилось. Повторять со стоном буквы чужого имени, вдыхать аромат его парфюма смешенный с запахом тела, изгибаться так, как будто бы я вся состою из пластилина – все это было недоступной роскошью в моих реалиях. Но потерянное чувство контроля двигало к этой опасной связи. Все мое естество желало ощутить новое и неизведанное ранее. Можно сколько угодно отвергать человеческие чувства, но все это будет только обострять их нехватку. Пока в один прекрасный день, не случиться срыв, схожий с тем, когда люди ограничивают себя во всем, вдруг резко слетают с катушек и начинают поглощать все то, чего были лишены. Ведь так или иначе, спустя некоторое время, а для кого-то даже годы, все равно контроль сменяется полной его потерей.
Мне не доводилось ранее испытывать ничего подобного. За свои годы лишь единственный раз, я была так близко к мужчине, но все закончилось трагедией. Так, что в дальнейшем никакого желания ставить на кон свою жизнь за сомнительное удовольствие не было. Однако в этот момент, мозг вышел на перекур, оставляя всю свободу действий чувствам, а они ребята, что не ждут случая, а берут все и сразу. К слову, как это делал мистер Харрис. Он был не похож на человека, легко поддающегося страсти, но его теперешние действия шли вразрез с образом строгого начальника.
Ладони касались моего тела и срывали все на своем пути. Жакет, пал еще в коридоре, а вот брюки и нижнее белье, отчаянно сражались за то, чтобы остаться на своем месте. Однако руки Нэйтона были неукротимы, а потому уже спустя мгновение я предстала перед ним абсолютно нагая.
Чтобы не вводить читателей в заблуждение, на сим придется оставить все то, что произошло дальше на вашу фантазию. Уверена, она сможет нарисовать верные кадры того, каким было это незабываемое действие. Даже я не смогу описать это в таких тонкостях и нюансах, как это сделаете вы. Потому, наделяю вас правом и возможностью представлять то, что вы сами себе хотите.
Послемы лежали на диване, подобно древнегреческим Богам, которые наслаждались своим величием. Нэйтон подпер рукой подбородок, слегка откинувшись назад, неведомо откуда, подложив подушку под голову. А я же удобно устроила голову на его груди, прикрыв глаза, слушая быстрое биение чужого сердца. Глупая полуулыбка так и не собиралась сходить с моих губ. Конечно, что еще можно было делать, после уже случившегося. Мне было одновременно так легко и безмятежно, но при всем этом болела каждая мышца бренного тела. Эх, горькая цена за полученное удовольствие. Он же сохранял все то же спокойное выражение лица, однако что-то в этом взгляде все-таки изменилось, словно наполнился теплотой. Кстати, а я ведь никогда более, после того случая на яхте, не была еще так близко к его лицу. Это снова заставило покраснеть, но отводить взгляд я и не собиралась, продолжая любоваться.
Знаете, я всю жизнь жила с ложным убеждением. Думала, что если вдруг случиться подобное, то это будет перед смертью. Потому всегда избегала контактов с другими людьми, особенно с мужчинами. В какой-то момент, чтобы психике было легче переживать подобную изоляцию, пришлось убедить себя в том, что мне это и не нужно, будто бы все это вызывает мерзость, ужас, страх. И никогда в голове не возникло даже мысли о том, что физическая близость может дарить столько разнообразных эмоций. Удивительно было то, что после этого, я не погибла, а осталась в порядке. В голове даже возникла мысль о том, а что если мое заболевание наконец-то исцелилось. Ну, знаете, те самые магические случаи выздоровления. Мол, жил себе человек, готовился к смерти, а потом бац! – и все в порядке. Неужели, нечто подобное произошло и со мной? Теперь-то, я могу жить нормальной полноценной жизнью? Планировать все то, что и другие парочки? Боже, неужели, этот день настал? А может дело в чем-то другом?
