родственники были проблемными игроками, чаще всего переживали такой опыт, поскольку игра часто велась у них дома, а иногда родители даже вовлекали в этот процесс детей. Таким образом ребенок рано узнает правила игры и приобретает навыки, необходимые, чтобы начать выигрывать. Кроме того, он учится воспринимать игру как простой, интересный и веселый способ зарабатывать деньги. И наконец, ребенок, выросший в окружении игроков, получает эмоциональную награду за участие в игре: одобрение от семьи и укрепление самооценки. Все эти факторы способствуют закреплению интереса к азартным играм, который остается с человеком и во взрослой жизни.
Но если ребенок способен заинтересоваться игрой из-за социального научения, то этот же механизм действует и для взрослых. Знакомство с различными играми, моделирование игрового поведения и стремление быть принятым в кругу друзей и коллег – все это оказывает большое влияние. Мы видим, что игровая зависимость не возникает исключительно как следствие общения с родителем-игроманом, который обучает детей тем же патологическим паттернам. Компульсивная тяга к игре развивается под воздействием множества факторов, возникающих даже во взрослом возрасте.
Одним из этих факторов служит влияние друзей. Они знакомят друг друга с играми, обучают нужным навыкам, вознаграждают за участие, например восхищением или похвалой, и поддерживают иллюзию, что игра может служить источником финансовой выгоды. Этот механизм работает и у детей, и у взрослых, поскольку человек в любом возрасте может мечтать об одобрении, социальном статусе и принятии. Еще один фактор, о котором шла речь выше, – это СМИ: они показывают, как играть, оповещают аудиторию о соответствующих мероприятиях и возможностях, а также создают образ азартных игр как чего-то интересного, захватывающего и желанного. Эти факторы позволяют объяснить, каким образом и из-за чего формируется игровая зависимость у людей, чьи родители не были компульсивными игроками.
Итак, в целом социальное научение формирует веру в то, что азартные игры являются приемлемым и нормальным видом досуга, а также возможностью заработать деньги. Кроме того, оно позволяет приобрести необходимые навыки и освоить правила игры и предоставляет возможность играть, повышая тем самым общую доступность азартных игр. Люди, которые не сталкиваются с социальным моделированием такого рода, реже считают азартные игры чем-то приемлемым или легкодоступным. Именно по этой причине многие участники нашего исследования не унаследовали от родителей склонность к игромании: либо они не присутствовали физически во время игры, либо игровая зависимость у их родителей развилась, когда они сами уже вышли из детского возраста. В результате у них не сложилось положительного отношения к игре, они не умеют играть и не знают, как и где можно этим заняться.
Тем не менее мы также выяснили, что социальное моделирование не всегда является чем-то отрицательным – и не всегда приводит к формированию игровой зависимости. Недостаточно просто наблюдать за игрой или знать, что азартные игры существуют. Ключевым фактором выступает связь между игрой и вознаграждением. Кроме того, важную роль играют усвоенные ценности. Некоторые участники нашего исследования не особенно ценят деньги и видят в азартных играх скорее вид развлечения, чем источник материальной выгоды. Такие люди могут играть, но держать ситуацию под контролем. В то же время среди наших собеседников были те, кто видит в игре источник легких денег и финансовой свободы. Именно они рискуют стать компульсивными игроками. Итак, хотя социальное научение может подтолкнуть к формированию проблемного игрового поведения, влияние родителей и друзей способно, напротив, защитить человека от развития игровой зависимости.
Подведем итог. Социальное научение помогает понять, почему некоторые люди начинают так сильно интересоваться азартными играми. Наблюдая за поведением своих родственников, друзей и сверстников, они приходят к выводу, что с помощью игры могут завоевать принятие со стороны важных для них людей. Кроме того, игра повышает самооценку и позволяет легко и быстро заработать денег. Однако в рамках нашей модели действуют и другие факторы: детская травма, стресс во взрослой жизни, нездоровые копинг-стратегии. Они тоже подталкивают человека к патологическому игровому поведению, но при этом игра становится способом победить стресс и добиться эмоционального удовлетворения.
В двух предшествующих главах мы обрисовали, каким образом люди становятся или не становятся патологическими игроками под воздействием факторов, отсутствовавших в жизни Достоевского. В следующей главе речь пойдет не столько о различиях между обычными игроками и игроманами, сколько о том, что у них общего.
Глава 11
Что общего у семей, где нет патологических игроков?
Пока что мы говорили в основном о проблемных семьях – в особенности о тех, где уже есть патологические игроки или где существуют условия для их появления. Таким образом, возникает мысль, что семьи без патологических игроков (в отсутствие более подходящего термина назовем их семьями из контрольной группы) вообще не являются проблемными. Однако, как мы увидим в последующем, это не так. В каждой семье есть свои проблемы, однако не все проблемы связаны с игровой зависимостью. Итак, в настоящей главе мы постараемся выяснить, почему некоторым семьям, хоть у них и есть определенные сложности, удается избежать возникновения игромании.
Иными словами, речь пойдет о различных ситуациях, в которых могут оказаться современные семьи без патологических игроков, и о факторах, способных защитить семью от формирования патологической тяги к игре. Для этого мы проанализировали выборку, составленную из обычных жителей Канады, не являющихся игроманами. В основе дальнейших рассуждений лежат ответы пятидесяти двух участников нашего исследования. Ни они сами, ни их родители не являются патологическими игроками. Однако из их историй ясно следует вывод: даже если в семье нет игроманов, это еще не гарантирует, что отношения будут безоблачными. В жизни людей, которые вообще не играют в азартные игры, либо играют, но хорошо умеют себя контролировать, так или иначе присутствует фактор стресса (как в детстве, так и во взрослом возрасте), и не каждый способен эффективно с этим справиться. Более того, в рамках этой контрольной группы 16 % участников столкнулись со всеми тремя ключевыми факторами, описанными в нашей модели: стресс в детском возрасте, знакомство с азартными играми, стресс во взрослой жизни. И все же они не стали патологическими игроками. В настоящей главе мы постараемся объяснить, почему поведение этих людей не укладывается в нашу модель.
Существование данной группы еще раз напоминает, что обычные игроки не так уж сильно отличаются от патологических игроманов и что каждый из нас в определенной степени рискует приобрести привычку к игре. Кроме того, мы видим, что за возникновением игровой зависимости скрываются сложные и неочевидные факторы. Трудно понять, почему один человек становится игроманом, а другой нет. Однако эта неочевидность не является следствием сомнения
