У остальных участников нашей разношерстной группы ума хватало спокойно дожидаться конца разборок, не растрачивая энергию на бесполезное трепыхание. Кто‑то стоял у саркофага, тихо переговариваясь, другие сидели на ступенях, подобно нам с Варгом. А чересчур эмоциональные господа продолжали выяснять, кто прав, кто виноват, совершенно не заботясь о том, что у их беседы полно свидетелей. Хотя вру, эмоциональным из этой парочки был только длинноволосый. Брюнет же реагировал на обвинения рыжего с доброй долей сарказма, за которым пряталось раздражение.
Он тоже был высокий и худощавый, но в отличие от собеседника, одетого в расшитый серебром камзол, выглядел проще и страннее. Короткая стрижка с длинной челкой, белая туника, облегающая торс, штаны из странной голубой ткани с кучей заклепок, нашивок и металлических змеек на карманах-необычная одежда, я такой никогда раньше не видела. На лбу мужчины красовались громоздкие очки, в левом ухе-зеленый кристалл, на плече-черный ворон, а на руках полупрозрачные перчатки из какого‑то странного материала, похожего на тонкую кожу.
— И кто из них Сияющий? — спросила я супруга шепотом.
— Представления не имею, — ответил тот, продолжая, как и я, разглядывать собеседников. Обложка книги, по-прежнему лежавшей на моих коленях, странно потеплела, и, привлеченная этим, я раскрыла гриморию.
— Тот, который брюнет, — прочла я надпись над проступившими очертаниями довольно комичного изображения, не лишенного сходства с одним из визитеров. — Он же милорд Лучезарный, гай Светлоликий и просто Ашенсэн.
— Интерес-с-сно, — протянул Варг, тоже глядя в книгу. — А второй тогда кто? — поинтересовался он, сделав приглашающий жест рукой нашим друзьям.
«Второй в ваших мирах работал под псевдонимом Аштарэт, — охотно ответили „Летописи Годранга“, подтверждая теорию Лиама о том, что та, кто за ними стоит, видит и слышит все, что происходит рядом с артефактом, коим является и книга. — Зовут его гай Огненный, ну или Ийзэбичи».
И под этим заявлением тоже нарисорвался забавный портрет, в гротеске отражавший основные черты прототипа.
— Аштарэт? — не скрывая удивления, переспросил подошедший к нам Ингольв. — А эти черномордые хмыри-черти, что ли?
«Это телохранители бессмертного, — сдала „синие плащи“ Ева. — В одном из миров их прозвали чертями из‑за цвета кожи, но на самом деле они просто хорошо тренированные маги, не чувствующие боли».
— А где же тогда ангелы Сияющего? — взглянув на обсуждаемых мужчин, спросил Аарон.
«Да какие они ангелы?! — возмутилась гримория. — Рядом с Ашенсэн вечно такой зоопарк ошивается, что лучше не приближаться, а то покусают! И это самое малое…» — читая, я отчетливо представляла, как эти фразы звучат в устах златовласки. То ли из‑за установленной во время снов связи возник такой эффект, то ли просто воображение разыгралось. Но мне так и виделась желтоглазая красотка, рассуждающая о неангельском характере тех, кого наши жрецы идеализировали на изображениях в храмах. — Ха! Ангелочки! Разве что с виду, и то не все, — теперь мне казалось, что девушка, общавшаяся с нами через желтые страницы, презрительно фыркает, и это почему‑то вызвало улыбку. Похоже, досталось ей от так называемого «зоопарка». А может, причиной обиды было то, что ее‑то как раз, такую распрекрасную и уникальную, в «ангельскую» свиту и не взяли.
— Почему Сияющий… не сияет? — переняла эстафету вопросов Клотильда, присевшая рядом с нами на каменном возвышении.
До этого она о чем‑то разговаривала с Гидеоном и Аароном возле опустевшего «гроба». После того, как Закари и Ингольв сначала не могли ее поделить, а потом, увидев обнаженную златовласку, совершенно забыли о той, из‑за кого чуть не сцепились, леди Андервуд предпочитала держаться на расстоянии от обоих. Обиделась, испугалась или что‑то еще, я не знала. А поговорить с подругой по душам в сложившихся условиях возможности не было.
«Вот у него и поинтересуйтесь! — предложила гримория. — Может, эта ходячая лампочка и включит для вас подсветку в качестве подтверждения своей личности».
— А что такое лампочка? — спросил милорд Гримм, который тоже подтянулся вместе со своей разноцветной свитой.
— Иномирный осветительный прибор, — ответили нам, и на сей раз это была не надпись в книге.
Подняв головы, мы все уставились на брюнета, внимательно изучавшего нашу компанию через полупрозрачную стену купола. Пока мы, увлеченные чтением расщедрившихся на информацию «Летописей», общались с Евой, божественные господа закончили выяснять отношения и теперь заинтересованно взирали на нас и… на нашу гриморию. Они стояли достаточно близко, чтобы в деталях рассмотреть их лица и особенно глаза. Необычные зеленые радужки напоминали два четко очерченных кольца, темным и светлым ободком огибавшие расширенные зрачки. Было в них что‑то неестественное, если не сказать-кукольное. Но довольно подвижная мимика мужчин убивала все сходство с манекенами.
— Книжку дайте сюда, — потребовал Ашенсэн, протянув руку.
— Так щит мешает, — спокойно ответил Варг.
— Ий! — многозначительно проговорил темноволосый.
— Уже, — нехотя отозвался рыжий, махнув рукой.
Никаких видимых изменений не произошло, однако ничто не помешало Сияющему подняться по ступеням к нам и забрать из моих рук «Летописи Годранга». Возражать я не стала, хотя отдавать и не хотелось. Но кто же перечит божеству, которому орден Триалина поклонялся сотни лет?
— И как это понимать? — полистав книгу, спросил брюнет.
— Что именно? — на этот раз ему ответила я.
— Это! — сказал мужчина и продемонстрировал нам девственно чистые страницы.
— Евангелина не желает с вами общаться? — пряча улыбку, предположила я. И, желая сгладить свое заявление, тут же выдвинула новую версию: — Возможно, все дело в связи, которая была установлена между нами во снах. Наверное, Евангелине проще контактировать именно со мной, а не с кем‑либо другим. Верните книгу, я у нее спрошу. Есть вероятность, что она даже ответит.
Мужчина смерил меня задумчивым взором чуть прищуренных изумрудных глаз, потом молча отдал гриморию и жестом предложил начинать интересоваться.
— Ева, ты здесь? — шепнула я, чувствуя себя под перекрестными взглядами присутствующих жутко неловко. — Скажи нам… — и замолчала, вопросительно посмотрев на Сияющего.
— Выясни, зачем она сбежала, — подсказал он, и я послушно повторила.
«А не зачем было, да?» — прочла на некогда пустой странице.
— Естественно, незачем! — воскликнул огненноволосый господин, причем весьма раздраженно. — Ты не могла не знать, что я иду к тебе. И о моих чувствах к тебе-тоже.