— Он действительно ничего не делает. Всё сделает Вейн.
Я, вздохнув, отвернулась от собеседников и взглянула на небо. Нежно-голубое, спокойное, безмятежное. Удивительно осознавать, что это небо принадлежит миру, который я придумала сама.
У меня дрогнули уголки губ, когда я вдруг осознала ещё одну вещь. Эрамир, Мирнария — я придумала их, это правда. Но разве я сочинила это небо? Зелёный цвет листвы, синий — воды. Разве я нарисовала ветер, что играл сейчас кронами деревьев?
Разве я придумала любовь, преданность, ненависть и дружбу?
Это как… скульптура. Я, как художник, взяла приготовленный кем-то материал и создала собственное произведение. Но кем именно он был приготовлен? И где раньше росло это дерево, из которого я сделала свою скульптуру?
Что-то похожее когда-то говорил мне Хранитель. Может быть, только теперь я поняла это по-настоящему. Даже если ты что-то создал, это что-то никогда не будет принадлежать тебе целиком, без остатка. Потому что всегда есть кто-то ещё.
Кто-то, кого мы зовём Богом?..
Я закрыла глаза.
— Значит, всё так… Я должна была встретить Рыма и, узнав в нём Олега, провести обряд, чтобы восстановить связь между собой, как принадлежащей другому миру, и им. А император, избежавший смерти четыре раза и узнавший свою любовь — это всего лишь цепочка событий, которая должна закончиться смертью Эллейн и закрытием Источника?
— Да, Линн, — прошелестел голос Хранителя у меня над ухом.
Я грустно улыбнулась.
— А Игорь, который стал для меня якорем в этом мире, из-за чего должен проснуться?
— Помнишь, какую фразу вы говорите там, откуда ты пришла, чтобы убедиться в том, что происходящее — не сон?
Я думала всего пару секунд. Надо же, так легко. Впрочем, это необходимо сделать всё равно только после того, как он меня узнает.
Но хочу ли я, чтобы Эдигор меня узнал — вот вопрос, который ещё надо серьёзно обдумать…
— И когда Игорь проснётся, где окажемся мы с Олегом?
Я открыла глаза, чтобы видеть лицо Вейна.
— И будет позволено им вернуться к началу, — ответил он мне словами из пророчества. — Ты же помнишь, с чего всё началось.
Да, я помнила. Наверное, я никогда не смогу этого забыть. Забыть тот вечер, когда умер брат.
Наклонившись вперёд, я положила ладони на грудь Хранителя, шепча:
— У меня будет шанс всё исправить? Вейн… Я смогу спасти Олега? Пожалуйста, скажи, что это так!
Он прижал меня к себе, обнял крепко-крепко, словно хотел защитить от собственных слов.
— Есть один закон, который я не смогу нарушить даже ради тебя, Полиша. Закон равновесия душ. В твоём мире в тот вечер умер один человек. Ты или брат. Другого пути нет. Но даже если это будет Олег, его душа останется там, в том мире, и вы не разлучитесь навечно, как мы с Ари.
Слёзы приносят облегчение, но я не могла плакать. Я просто думала о том, что мне предстоит потерять его ещё раз. Или умереть самой. Одно из двух.
— Я хочу, чтобы ты понимала меня. Да, это больно и мучительно, но необходимо. И в конечном счёте, не имеет значения, что именно ты выберешь — жизнь или смерть, ошибка будет исправлена. А что такое одна жизнь, если речь идёт о вечности?
У них обоих болело сердце за меня. Я чувствовала. И только поэтому заставила себя поднять голову и улыбнуться.
— Я справлюсь. Обещаю вам.
Сапфировые и карие глаза смотрели на меня с таким искренним беспокойством, что я явно ощутила — никто и никогда не будет заботиться обо мне настолько безгранично. Только Хранитель, маленькая Тень… и Олег.
— В замке есть храм Дариды? — поинтересовалась я у Вейна. Мне нужно было именно туда сейчас.
Он кивнул.
— Да, есть. Мне пойти с тобой?
Я покачала головой.
— Нет. Я спрошу у стражников дорогу. Я попозже приду к тебе сама, хорошо? Мне сейчас нужно побыть одной.
Хранитель улыбнулся, а Ленни ласково погладила меня по руке.
— Мы понимаем.
За пределами повествования
Когда кровь того, кто одновременно и любит, и ненавидит до глубины души, прольётся на острие, станет Тень видимой. И закрыть навсегда её сможет только свет души охраняющего и жизнь вечно проклятого, ставшего частью Источника…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Пророчества. Нерасшифрованное», том первый, императорская библиотека
Когда маленькая фигурка Линн скрылась в замке, Ленни повернулась к Аравейну и тихо сказала:
— Ты забыл поставить купол невидимости. Ползамка могли наблюдать, как вы обнимаетесь.
Маг улыбнулся.
— Не думаю, что кому-то есть до этого дело. В любом случае, мы же только обнимались.
Девочка вздохнула и, подсев ближе к наставнику императора, взяла его за руку.
— Ты уверен, что сможешь отпустить? Я знаю, как это тяжело.
Аравейн кивнул.
— Тяжело. Но правильно.
Глаза Ленни тревожно сверкнули.
— Обещай, что не будешь унывать, когда всё закончится. Я не смогу тебя поддержать.
— Не буду. Я большой и сильный, ты же знаешь.
Она рассмеялась.
— Давай сюда кинжал. Надо сделать это сейчас, пока есть время и возможность.
Маг, секунду поколебавшись, вложил кинжал в ладонь Ленни.
— Ты уверена? Ты же знаешь, мы можем обойтись без закрытия Источника и неукоснительного соблюдения пророчества.
— Ты говорил мне это уже миллион раз, Вейн. Пожалуйста, не начинай снова. Я уже всё решила.
И Ленни, размахнувшись, полоснула лезвием по запястью.
Ярко-алая кровь потекла по руке девочки, по самому кинжалу, запачкала рукав и подол платья…
Аравейн с тревогой следил за внезапно побледневшим лицом Ленни и дернулся, когда она зашипела от боли.
— Невыносимо.
Девочка, сжав зубы, наблюдала, как её кровь впитывается в лезвие и рукоять, уходит внутрь кинжала, будто и не было ничего.
— Всё-таки Альгиус был гениален… — пробормотал Аравейн, покачав головой, и Ленни, услышав это, хмыкнула.
— Гениальной сволочью он был. Впрочем, как и все Тени.
— Ты — исключение, милая.
Когда она, помрачнев, отвела глаза, Аравейн, прикоснувшись рукой к щеке девочки, заставил её вновь поднять голову, и ободряюще улыбнулся.
— Ты ведь знаешь, что это только из-за частицы души Линн, — прошептала Ленни.
— Нет, конечно. Ты — это ты. И частица души нашего демиурга тут ни при чём. Она выбрала тебя, потому что ты такая сама по себе, а не из-за Линн.
— Правда? — шмыгнула носом девочка.
— Истинная.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, улыбаясь, а потом Ленни, с сожалением вздохнув, сказала:
— Мне пора, Вейн.
Он кивнул.
— Иди. Удачи, милая.
Девочка быстро поцеловала наставника императора в щёку, а потом исчезла, оставив после себя в его руках только кинжал, на котором больше не было ни единой капельки крови.
.
В это время немного южнее Лианора, в подземном убежище реформаторов последи Тихого леса, разговаривали двое.
Первой была рыжеволосая женщина в тёмно-коричневом платье. Держа в руках бокал, полный красного вина, она смотрела на горящий в камине огонь.
На кровати, в наполовину расстёгнутой рубашке и дорогих штанах из тёмного бархата, лежал мужчина. У него были тёмные волосы чуть ниже плеч, большие карие глаза-вишни и гладко выбритое красивое лицо.
— Ты уверена, Эллейн?
Женщина кивнула, сделав глоток из бокала.
— Я уже говорила тебе, Ибор — лучшей возможности, чем завтрашний вечер, нам не найти. Вырвавшаяся на свободу Тень сама уничтожит всех, кто будет в зале, в том числе Аравейна.
Мужчина вздохнул.
— Этот хитрый старый жук не раз портил мне всю игру. Я боюсь, уж не придумал ли он что-нибудь и на этот раз.
Эллейн тихо, но зло хмыкнула.
— Ты сомневаешься во мне, Ибор?
Несколько мгновений он рассматривал её расслабленную фигуру, а потом встал с постели и неслышно подошёл ближе, обнял за талию и привлёк к себе.
— Я никогда не сомневался в тебе, любимая.
