Это дублинский вечер на стероидах, в разы очаровательнее того, что наверху. Со своей выгодной точки обзора я вижу Тринити-колледж и музей пива Гиннесс, театр Гейт, протяженность Темпл-бар дистрикта, Дублинский замок и тюрьму Килмэнхем, Мост Полпенни, парк Сант-Стивенс-Грин.
Звёзды на небе мерцают как бриллианты, рассыпанные на плаще чёрного бархата, и небеса увешаны огненными светильниками планет, тремя лунами и поцелованы калейдоскопичным пятном далёкой туманности.
Я не могу придраться к его художественному вкусу.
Круусу нравятся красивые вещи.
Я мысленно подсчитываю свои проблемы: мой отец умирает, а моя мать уже несомненно в Честере; Дэни удерживают в клетке посреди космоса с Шазамом; двор Видимых неудержимо бушует, я понятия не имею, где Эликсир Жизни и другие вещи, принадлежащие мне, как (бывшей?) королеве; Рэй и Шон где-то в плену у того же монстра, который сейчас удерживает меня; Лирика может в этот самый момент умирать в тюрьме Невидимых (погребённая, потому что я не думаю, что Круус может использовать копьё, поскольку это объект силы Видимых, а он ещё не король — надеюсь — а к дарам могут прикасаться только королева и король), и я смотрю на целое королевство новых Невидимых, которых ши-видящие не могут почувствовать.
И похоже, я потеряла свои силы.
А в нашем мире всюду Невидимые паутины.
Последние несколько дней превратились в сплошное размытое пятно лихорадочных открытий, и каждое новое пугает сильнее предыдущего. Круус и Видимые атаковали меня одним нападением за другим с того момента, как я покинула свою комнату.
Круус бесподобно сеет хаос, манипулирует сознанием и сбивает с толку. Теперь я подозреваю, что он выпустил Лирику преимущественно для того, чтобы отвлечь нас. Я гадаю, не посеял ли он как-то хаос во Дворах Видимых, спровоцировав их сражения. С него станется. С его паутинами он всегда знал, что мы делали. Я гадаю, не направил ли он мою мать в МЭВ. Я также гадаю, не украл ли он вещи королевы, Эликсир Жизни, чтобы Видимые не смогли вновь его выпить, возможно, даже похимичил с Котлом, чтобы они и дальше оставались выведенными из строя из-за воспоминаний. За ним не заржавеет.
Я погружаюсь внутрь, пытаясь оценить свою силу, любую силу.
Я с облегчением обнаруживаю, что величественное золотое хранилище Истинной Магии всё ещё находится во мне. К сожалению, я не могу получить к ней доступ. Он не смог её забрать, но сумел каким-то образом нейтрализовать, плотно запечатать от меня.
Мы были правы. Он уединился в комнате вне времени, где провёл целые столетия, строя свой двор и королевство, воплощая свои планы.
И я осознаю, что когда Круус заставил меня поцеловать его и убедить, что в другое время и в другом месте я могла бы его полюбить, он знал, что отречение от половины Песни ничего не будет ему стоить, потому что он знал о существовании комнат вне времени, в которых он будет в безопасности.
Он всегда планировал отдать мне свою половину Песни. Он просто хотел, чтобы я погладила его эго и потрудилась ради этого.
Но зачем я здесь? Он и меня планирует убить?
Как только эта мысль проносится в мозгу, я знаю, что это не так.
Он зациклен на мне так же, как король зациклен на его возлюбленной, вот только король её искренне любил. А Круус неспособен любить.
И всё же в этом кроется сила.
Он думает, что любит меня.
В этой комнате, лишённой полезных предметов, его заблуждение — моё единственное оружие.
— МакКайла, — затем Круус оказывается позади меня. Сила исходит от него тёмными, курсирующими волнами, и я едва не ахаю, но подавляю это, внезапно уверившись, что сила короля выберет его. Как может быть иначе? Я чувствую, из какого теста он сделан, и это потрясает. Невидимый старого двора, он всё ещё может быть распознан моими силами ши-видящей, и о Боже, как выросла его магия.
Я наполовину ожидаю, что оглянувшись, увижу безумного короля, наблюдающего за мной, но резко развернувшись и запрокинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза, я вижу, что он ещё не король.
И всё же его глаза звёздные и странные, и он кажется бескрайним, загадочным и ох, таким чертовски сильным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Если он получит силу короля, мы обречены.
— Круус, — отвечаю я.
— Что ты думаешь о моём королевстве?
Я поворачиваюсь и смотрю на город.
— Дух захватывает, — признаюсь я. — Невидимые, которых я видела на улицах, несравненны. Ты не создал ни единого существа, которое не было бы очаровательным. Какими силами ты их наделил?
Он смеётся, довольный моим ответом и интересом к его новому двору, а следовательно, и к нему самому.
— Я передал своим детям стихийные силы, схожие со Светлым Двором, связанные не с временами года, а с гранями Природы во всём её величии. Ты недавно повстречалась с моими Даван-аллайх. Умные и потрясающие, не так ли? Видела бы ты, как они передвигаются. Словно шелковистые призраки в ночи, они сплетают самые изумительные узоры там, где выбирают обитать. В отличие от прошлого Двора Теней, мои дети — не разрушители, а творцы.
— Я бы хотела познакомиться с каждой из твоих блистательных каст, — и я это сделаю. Потому что когда я выберусь отсюда живой, а Круус умрёт, эти фейри также будут моими, и я буду править ими как королева.
— Всему своё время. Всё для тебя, МакКайла, в своё время.
Я снова поворачиваюсь, спокойно встречаясь с ним взглядом. У меня иммунитет к Сидхба-джай; и всё же сексуальность Крууса откровенная, плотская и электризующая. Не того же сорта, что у Иерихона Бэрронса, но всё же она колоссальна, и её невозможно не почувствовать. Он принц в расцвете своей силы. Как мне убить его? Мои пальцы чешутся от желания схватиться за копьё. Принадлежа к старому двору, он бы умер, если бы я сумела его заколоть, и существенное увеличение его силы и могущества не имело бы значения. Однако я не уверена, сработает ли это, если он станет королём. Я не думаю, что короля вообще что-либо может убить. Давным-давно, Круус укрыл моё копьё чарами, чтобы я не знала, что оно при мне. Если он и сейчас это делает, то его чары превосходят мою способность проникать сквозь них. Я думаю о Бэрронсе, ходячем убийце фейри. Он — оружие, которое мне сейчас нужно.
— Ты забудешь его, — говорит Круус с такой неоспоримой уверенностью, что я дрожу. Я внезапно вспоминаю ещё один из тех кошмаров наяву, которые случились у меня в той комнате. Думаю, я подавляла его, потому что он был таким адски неправильным.
Я была заперта во сне, который считала реальностью, и в том сне я любила Крууса, была его добровольной любовницей и соправительницей, но уже не королевой. Мы разрушили Землю, заточили Девятку в вечном чистилище, где они постоянно перерождались лишь для того, чтобы умереть в момент воскрешения, постоянно осознавая тот единственный миг жизни до смерти и обратно.
Мы с изобретательной жестокостью истребили Светлый Двор задолго до того, как они вымерли, поскольку он свершил ещё больше мести за свои бесчисленные вечные обиды.
Мы возродили мою сестру и её любовника, Дэррока. Мы вчетвером правили полночным королевством.
Но Бэрронс всё ещё существовал где-то далеко, и ревел на меня, пытаясь пробудить от кошмара. Настаивая, что всё это неправда.
Я прищуриваю глаза, гадая: Я бодрствую?
Или я всё ещё закутана в кокон шелковистой паутины, в глубоком бессознательном состоянии, и вижу тщательно сотканный Круусом сон?
Глава 45
Я на охоте
Я иду за тобой[59]
Кристиан
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда я просеиваюсь в офис Риодана, щеголяя своей косой смерти, Бэрронс и Риодан вскакивают на ноги, уставившись на меня.
— Что? — раздражённо рычу я. — Не так уж я и изменился внешне. Ну то есть, мои глаза, возможно, ну… снова немножко морозные, но…
— Дело не в том, как ты выглядишь, — рычит Бэрронс в ответ, и его ноздри раздуваются, будто он принюхивается ко мне как зверь, которым он и является. — А в том, что мы чувствуем. Что случилось?
