вдруг вздрогнул. Как это Джон ни при чем? Может быть и причем. Может все это шоу ему показывали? Сомнения, конечно, были. Но Джон вспомнил почему-то показательное выступление бабушки-каратистки. А что, если эти два события рассматривать в одной цепи? Тогда вопрос, зачем Джону это все показывать? Смысла в этих событиях не было никакого. И главный вопрос: Лена знает, что я за ней слежу? Что-то кольнуло внутри. Очень похоже на то.
Нет. Этого не может быть. Что за бред? Опять мне мерещатся заговоры и прочая ерунда. Не могла Лена такое устроить. Просто не могла. Это, наверное, пиво виновато, которое он брал из автомата, чтобы быть как все присутствующие в баре. Видно, подмешивают что-то в алкоголь для расслабления.
«Что-то вопросов слишком много, – подумал Джон, – и их не становится меньше. Надо что-то делать. Что-что? Надо брать Лену и тупо допросить. Как она двигается и ходит, можно с уверенностью сказать, что она никакими умениями в единоборствах не обладает. Так что все будет тихо и без сюрпризов».
***
Джон заранее подготовил автофургончик. Домик на берегу озера ему достался от бабушки. Красивый вид и вдали от любопытных соседей. То, что нужно для планов Джона. План, кстати, можно было детально не разрабатывать. Пистолет, фургон, подвал на берегу озера – и весь план.
***
На углу Десятой Лена остановилась, посмотрела по сторонам и повернула в сторону отеля. Прошла мимо свадебного салона, рассматривая свадебное платье. Из фургона, стоящего напротив, раздался шум. Лена повернулась и увидела, что на нее направил пистолет Джон.
– Садись, – сказал он, – и без фокусов.
Лена стала залазить в фургон.
– Руки, – сказал Джон.
Лена вытянула руки вперед. Джон застегнул наручники и пристегнул к борту фургона. Затем он вытащил черный мешок, намереваясь надеть его на голову Лене.
– Не стоит, – сказала Лена совершенно спокойным голосом.
Джон слегка опешил, но мысль про мешок на голову не пропала.
– На озеро так на озеро, – сказала спокойно Лена.
И только после этого Джон решил отложить мешок в сторону. Наверное, отсутствие окон и полупрозрачная шторка водителя его убедили больше.
Джон сел за руль, и они двинулись.
– Лучше ехать по Юг-кэпитал. Там пробка меньше. Если бы пользовался умной программой, она бы тебе показала, – сказала Лена.
Джон повернул голову и удивленно взглянул на Лену.
– Кстати, Пискатауэй-крик – это не озеро, как ты про это думаешь. Если бы ты читал википедию, то знал бы, – сказала Лена. Джон снова повернул голову и бросил на нее взгляд. – А если будешь вертеть головой, то можем попасть в аварию с тем автомобилем справа.
Тут автомобиль слишком резво подрезал автомобиль Джона. Тот еле увернулся, чтобы избежать столкновения.
– Это русские так ездят, – сказала Лена. – Не бойся, дорогой. Он все видел. Жалко, что ты совсем не путешествуешь по миру. Это, знаешь ли, расширяет кругозор.
– Все. Хватит, – сказал нервно Джон, – а то я тебе рот заклею.
– Подожди. В чем смысл моей кражи? Разве не в общении? Типа, ты задаешь вопросы, а я, типа, отвечаю.
– Это ты, типа, болтаешь слишком много. Поэтому и заклею.
– А кто хотел знать больше? Кто хотел разобраться во всем? Кто придумал такой примитивный план похищения? Я, что ли?
Джон еще раз бросил убийственный взгляд на Лену.
– Подожди, не говори. Я сейчас отвечу за тебя, – сказала Лена. – Ты оказался умней всей вашей команды и решил это доказать. Решил все сам узнать, так сказать, из первых рук. Насчет из первых рук – ты погорячился. Тут, скорее, из последних рук. Надо было тебе, чудику, мою начальницу арканить. Она и знает больше, и доктор наук как-никак. А ты знаешь, я вспомнила смешную историю. У нас есть такая газета «Из рук в руки». Так вот, у нас на выставке ходили девушки в бейсболках с этой надписью. Представь, идет красивая девушка, а у нее на голове написано «Из рук в руки». Правда, смешно?
– Обхохочешься.
– А что ты такой грустный? Едешь с красивой и веселой девушкой, а такой грустный. Скажи еще, что это ты такой сосредоточенный. Да расслабься ты. Впереди всего один патруль, да и то лошары за рулем. Этот Майкл смешной совсем. Представь, забыл дома патроны к пистолету. И вот, когда надо было применять оружие, достает Майкл пистолет и наводит его на преступника. А тут раз – и косячок с прибамбасами. Вроде и наводит пистолет. И прицеливается. И даже курок нажимает. А выстрел отсутствует. И только мысль в голове о конце света. О том, что мало успел в жизни. О том, что он еще молодой. Правда, прикольно?
– А ты всегда такая смешливая или по праздникам?
– И по праздникам тоже, – ответила, улыбаясь, Лена. – Ну ты вообще. Я его развлекаю, понимаешь. Веселю, как могу. Анекдоты рассказываю. Ладно, не анекдоты, а смешные истории. Тонко намекаю, что девушка я веселая. Практически сейчас плясать бы начала, если бы мне какой-то хмырь руки не связал. А он тут рожи противные строит. Серьезность давай выключай. Или спрашивай тогда что-нибудь, а то я с тобой с тоски умру еще до пыток.
– Каких это пыток? – спросил Джон.
– Ты меня запутал совсем. Спецназовец. Специалист по рукопашному бою. Сотрудник службы безопасности, правда, новенький. Сотрудник, считающий, что он умнее всех. И как, скажи мне, как ты решил суперсекретные данные у меня выпытывать? Уговорами? Ха-ха-ха. Или подкупить решил? Да у тебя своих накоплений после службы в армии и бабушкиного наследства всего-то тысяч двадцать. Не смеши. За такую скромность меня не купишь. Тем более ты видел, как я козырно на лошадей ставлю. Колись уже.
– Я тебе укольчик один сделаю. И ты у меня запоешь по-другому.
– Ой, умора, я тебе скажу. Я тут болтаю, не останавливаясь, а он мне для ускорения еще и укольчик сделает. Да у тебя уши отвалятся от моих разговоров.
– Я чувствую, что уже начинают.
– Вот это молодец. Уже склонность к юмору показываешь. Правду сказать, юмор – это хорошо. Вот только если бы в вашей армии еще и сообразительность подготавливали, то вообще было бы отлично.
Взгляд Джона был еще злее.
– Не боись. Тут твоей вины нет. Это ваша разведка подкачала. Мы-то знаем, что вы, американцы, люди простые, если не сказать примитивные. И если вам нужно что-то узнать, то после пыток вы сразу укольчики колете. А мы на этот случай ампулу в воротник вшиваем. И если ее надкусить, то я буду петь уже свою песню, а ты, простофиля, будешь думать, что
