Оно росло с каждым шагом по разорванным в куски телам. Битва была проиграна. Защитники Круговерти почти все погибли, а жалкие остатки их не могли сдержать армию Шэдвелла.
«Когда-то я была драконом», – подумала она, глядя на торжествующего пророка. Если бы только вспомнить, как это было. Но на этот раз – никаких колебаний. На этот раз она проглотит врага.
2
Кэл помнил путь к Круговерти по поездке на рикше, но теперь все изменилось. Обитатели этих земель бежали или попрятались.
Он подумал о старике, которого встретил тогда. Что с ним стало? Пал ли жертвой мародеров или успел укрыться где-нибудь? Скорее всего, он никогда этого не узнает. Судьба старика затерялась среди тысячи других людских трагедий. Весь привычный мир вокруг обращался в прах и пепел.
Теперь Кэл видел виновника этого, восседавшего на плечах монстра. Лицо торговца светилось триумфом. Это зрелище было для него невыносимым, и он, забыв о безопасности кинулся в гущу битвы.
Чем ближе он подходил к Шэдвеллу, тем сильней становился запах крови и горелого мяса. Трупы лежали так тесно что приходилось идти прямо по ним. Де Боно, остался позади, но это не имело значения. Его главной целью был торговец. Он не замечал, что кругом свистят пули – может, такая одержимость и позволила ему пробраться через поле битвы невредимым. Наконец он оказался в десяти ярдах от врага. Он осмотрелся вокруг, ища среди убитых какое-нибудь оружие, и обнаружил автомат. Шэдвелл слез со спины отродья и повернулся к затухающей битве спиной. Он готовился войти в Круговерть. Кэл прицелился.
Но прежде, чем он нажал на спуск, кто-то появился радом с ним. Это был один из детей Магдалены с пастью, выпачканной в крови. Кэл мог еще успеть выпустить в него очередь, но узнавание замедлило его реакцию. Тварь, вырвавшая у него автомат, однажды уже пыталась убить его. Это было его собственное дитя.
На этот раз оно явно собиралось довести дело отцеубийства до конца. Они повалились на трупы. Тварь, уже выросшая ростом с отца, прижала его к холодеющей плоти и ухватила за горло. Он почувствовал себя младенцем в объятиях своего же омерзительного сына.
Угасающим взором видел Шэдвелла, преодолевающего последние ярды Моста. Кэл забился и в отчаянии заглянул в кривое зеркало собственного лица. Изо рта отродья стекала синеватая жидкость; на голом темени пульсировал младенческий родничок. Мысль молнией пронзила голову Кэла, и он вскинул руки к черепу монстра и сдавил. Тот оказался не прочнее картона. Раздался отвратительный хруст, и отродье, хрюкнув, выпустило его.
Шатаясь, он поднялся на ноги и услышал, как де Боно зовет его. Он оглянулся, чувствуя, что земля дрожит под ним. Те, кто мог, спешили убраться с поля боя. Де Боно кинул ему топор. Это было весьма к стати, так как тварь с раздавленным черепом опять ползла к нему.
Кэл занес топор и изо всех сил опустил его на спину отродья. Из раны хлынула зловонная жидкость, но тварь не упала. Кэл принялся рубить ее, как дерево, пока она не рухнула на землю, жалобно пища. Последним ударом он разрубил голову и, оставив топор в ране, поспешил к де Боно.
Канатоходца нигде не было видно, как и других живых, людей или Чародеев. Земля продолжала дрожать; казалось, она вот-вот разверзнется и проглотит все.
Он перевел взгляд на Мантию. Там зияла брешь, за которой проглядывала чернота. Шэдвелл исчез.
Кэл подошел к клубящейся облачной стене и шагнул в проем.
3
Сюзанна видела издалека борьбу Кэла с отродьем и пыталась удержать его у входа в Круговерть, но воинство Шэдвелла пришло в панику, когда задрожала земля, и начало разбегаться. Когда поле опустело и дым рассеялся, Кэл уже скрылся из виду.
Она оглянулась и увидела, что Нимрод помогает встать одному из раненых. Она пошла к проему, чувствуя, как волосы у нее на голове встают дыбом. Сила, сокрытая здесь, была колоссальной, и она могла уже уничтожить безумцев, осмелившихся войти в нее. Но Кэл был там, и ей оставалось умереть или выжить вместе с ним... и с Фугой!
С его именем на устах она последовала за ним, к живому сердцу Страны чудес.
Часть девятая
В круговерти
«Так нас теснит иное совершенство».
Джон Китс «Гиперионл Сиа»
I
Вторжение
1
И опять – мир внутри мира.
В Кукушкином королевстве – Ковер; в ковре – Фуга; в Фуге – мир в книге Мими; и вот теперь – Круговерть.
Но ни один из этих миров не подготовил ее к тому, что она увидела за Мантией.
Во-первых, она поняла, что видимая в проем темнота – это всего лишь иллюзия.
Пейзаж внутри Круговерти был освещен мягким янтарным светом, исходящим от самой земли. Похоже было, что мир перевернулся и она идет по небу. А само небо тоже было чудом. Плывущие по нему облака находились в постоянном волнении, будто готовые в любую минуту пролиться дождем.
Отойдя от проема несколько ярдов, она оглянулась назад, чтобы запомнить путь. Но брешь и поле битвы за ней уже затянуло облаками. Она почувствовала спазм паники. Но во всяком случае она здесь не одна. Где-то впереди был Кэл.
Но где? Свет, бьющий из-под земли, освещал путь, но однообразие пейзажа мешало определить расстояние. Она не могла понять, на двадцать ярдов вперед она видит или на двести. Кроме того, вокруг не было никаких следов человека.
Хотя нет – перед ней по земле тянулась цепочка следов. Или, скорее, две пересекающиеся цепочки, земля вокруг которых все еще вибрировала. Она пригляделась: из земли вдоль тропинки с невероятной быстротой тянулись желто-зеленые расточки. Может, Круговерть таким образом оборонялась от вторжения? Или в этом стерильном мире чар любые следы немедленно прорастали новой жизнью? Она оглянулась – ее следы тоже проросли, ростки там только появились, а у Кэла и Шэдвелла были уже дюймов шести высотой. Один из них вился, как папоротник, на другом были стручки, на третьем – иглы. При таких темпах через час они станут деревьями. Зрелище захватывало, но у нее не было времени смотреть. Оставив буйство пробуждающейся жизни позади, она поспешила в глубь этого странного мира.
2
Хотя она почти бежала, ни Кэла, ни Шэдвелла так и не было видно. Скоро ей пришлось сойти с тропы из-за растений, растущих не только ввысь, но и в стороны. Теперь стало ясно, что у них мало общего с флорой Королевства. Если они и выросли из семян, упавших с обуви пришельцев, то чары совершенно изменили их облик.
Эти растения больше походили на кораллы, чем на деревья. Ни одно из них не повторяло соседа ни по форме, ни по цвету. Общим было только стремление к росту. Их ветви и цветы тянулись к облакам, будто к солнцу, а корни сотрясали землю, протягиваясь под ней во всех направлениях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
