– До свидания, мистер Корва.
Глава 33
Бенджамин Тайсон попросил сына:
– Передай огурцы, пожалуйста.
Дэвид лениво исполнил просьбу.
Любезная Марси обратилась к Винсенту Корве:
– Может быть, еще чаю со льдом, Винсент?
– Нет, спасибо.
Тайсон откинулся на спинку стула, освобождая узел черного форменного галстука.
– Ну и жара.
Марси поднялась и опустила жалюзи, защищая маленькую столовую от жарких лучей полуденного солнца.
Бен взглядом окинул комнату (футов десять, не более). Марси приобрела обеденный стол в гарнизонной лавке и привезла его домой в джипе вместе с картинами, написанными в радужных тонах по черному бархату, включая фрагмент горы Фудзияма. На противоположной стене столовой висело удостоверение офицера Тайсона.
Марси пыталась угодить Корве:
– Может, еще салата?
– Нет, спасибо, Марси. Ленч получился приятным.
– Вранье, – оборвал Тайсон.
– Нет, правда...
– Еда протестантов, Винсент. Вы есть то, что едите. Сегодня вы представляете собой холодные огурцы и салат из цыпленка, приготовленный по мановению волшебной палочки на белом хлебе. А вечером вы заговорите афоризмами и не почувствуете сексуального влечения.
Корва смущенно улыбался.
– За моим столом нет места оскорбительным намекам, – пожурила Марси Тайсона. Она повернулась к Корве: – Неужели ленч настолько плох для такого жаркого дня?
– Да нет, что вы.
– Пап, днем я собираюсь съездить на метро и автобусе в бухту Шипшед, – вмешался Дэвид. – Мне бы хотелось побродить там, посмотреть на суда. Хорошо?
– Почему бы и нет?
– Потому что я не желаю, чтобы он ехал туда на автобусе и метро.
– Как же мы тогда собираемся жить на Западной семьдесят какой-то улице, если он не может пользоваться метро и автобусом?
– Ну... у него нет опыта езды в муниципальном транспорте и...
– У меня тоже не было боевого опыта, пока в один прекрасный день по мне не открыли стрельбу из пулемета. Ты вспоминаешь неудачные поездки в пригороде... – Он повернулся к Корве: – Что вы думаете на этот счет, Винсент?
– Ну... в общем... А сколько лет...
Тайсон перебил:
– Ну что ребенку здесь болтаться целый день?
– А я, по-твоему, что здесь делаю целый день? – надулась Марси.
– А я что делаю весь день? У меня двухминутная работа. Я вожу старых маразматиков по музею, а весь остальной день смотрю на чертову пушку. Разве я не беру тебя в клуб пообедать или просто перекусить чего-нибудь?
– Я это чертово меню уже выучила наизусть, включая название и адрес типографии.
Дэвид деликатно откашлялся и спросил:
– Ну так я могу идти или нет?
– Да.
– Нет.
Тайсон стукнул кулаком по столу.
– Да! – Он обратился к Корве: – Итальянские жены не то что эти.
Корва, мучимый неловкостью от участия в семейной сцене, попытался выступить миротворцем.
– Друзья мои...
Марси, не дав ему договорить, задала вопрос:
– Вы бы позволили своему пятнадцатилетнему сыну...
– Шестнадцатилетнему, – вместе произнесли Тайсон с Дэвидом.
– Шестнадцатилетнему сыну поехать на метро?
– Метро – самый безопасный способ передвижения, – заявил Тайсон. – Не верь тому, чтопишут в газетах. Это здесь творится черт знает что. Я не знаю, почему все верят любой газетной чепухе.
– Может быть, тогда я пойду на бейсбольную площадку? – предложил Дэвид.
– Ладно, иди. Если хочешь, прямо сейчас, – сказал Тайсон.
– Хорошо. – Дэвид встал из-за стола, собрал тарелки и исчез в кухне, на ходу попрощавшись с Корвой. Кухонная дверь с шумом захлопнулась.
Марси посмотрела на Корву.
– Зачем вас с Беном вызывает к себе Левин?
– Видимо, по каким-то служебным делам, – ответил тот.
Марси сверлила адвоката взглядом.
– Это неправда.
– Перестань третировать нашего гостя, – вступился за Корву Бен. – Лучше согласись, что еда так себе, а вот компания подобралась что надо.
– Мне действительно понравился салат.
Марси нервно рассмеялась.
– О, Боже! Я иногда думаю, что мы потихоньку сходим здесь с ума. – Она повернулась к Корве и задала вопрос, волновавший ее больше всего: – Прошло уже три недели, как вы взялись за дело моего мужа. Что вам удалось сделать или выяснить?
– Ну, прежде всего я поговорил с Филиппом Слоуном, обратился с ходатайством в федеральный окружной суд, послал телеграммы в министерства обороны и юстиции, военную прокуратуру и Белый дом. Я провел пресс-конференцию и снялся для «Ньюсуик», «Тайм», «Юнайтед Стейтс ньюс» и «Америкэн инвестигейтор».
Марси улыбнулась и сказала Тайсону:
– За последние три недели я что-то не вижу ни одной строчки Уолли Джонса.
– Неужели? Может, он в отпуске.
Марси снова перевела взгляд на Корву.
– А вы связались со свидетелями?
– Да, я поговорил с адвокатами свидетелей, а заодно и с Карен Харпер. Она, безусловно, не обязана была знакомить меня с итогами предварительного расследования, но оказалась весьма полезной.
– Да. Она помогла Бену. Как вы считаете, что она напишет в рапорте?
Корва выразительно посмотрел на Тайсона, потом повернулся к Марси:
– Ссылаясь на показания двух правительственных свидетелей, она, вероятно, порекомендует судебное расследование этого дела.
– Дальнейшее расследование? Слушание дела в суде? Еще несколько месяцев здесь?
– Боюсь, что так.
– Кто-нибудь хочет выпить? Джин и тоник в патио, – предложил Тайсон.
Марси встала.
– Здесь нет патио, Бен. И у меня нет ни тоника, ни лайма.
– Ну тогда позвони в фирму «Гристедс», чтобы они доставили тоник, лайм и патио за двойную оплату.
– Почему бы нам просто не выпить вина на крыльце? – предложила Марси.
– Отлично. – Тайсон легко поднялся и, обойдя вокруг стола, поцеловал жену. – Хороший ленч.
Марси потрепала его по щеке.
– Врешь ты все.
Корва тоже встал.
– Пойду на воздух. – Он снял пиджак со спинки стула, пересек гостиную и вышел из дома.
– Ты ему веришь? – спросила Марси.
– А ты?
– Не меня же обвиняют в убийстве. Отвечай на вопрос.
Тайсон подумал немного, прежде чем ответить.
– У него какая-то необычная философия закона. Иногда я думаю, что правда и законность – навязчивые идеи протестантов. Мистер Корва имеет субъективный взгляд на жизнь. Его интересует не преступление, а его постижение через закон. Интересуют свидетели, которые дают показания против меня. Интересует, почему они это делают. Слоун всегда ссылался на закон, пытаясь выяснить, что произошло в госпитале. Корва же хочет знать все о Брандте и Фарли и пытается нарисовать картину происшедшего с их слов. Совсем другой подход.
Она понимающе кивнула.
– В этом есть здравый смысл, особенно спустя эти долгие годы.
– В нашу первую встречу он спросил меня, смотрел ли я японский фильм «Расёмон». Я посмотрел его. Ты видела?
Марси отрицательно покачала головой.
– Это об убийстве и насилии. В нем представлены четыре версии преступления, рассказанные четырьмя героями на суде. Ни один из них не сказал одного и того же. Бандит признался, что убил самурая, жена самурая сказала, что это сделала она, дух убиенного сказал, что он сам покончил с собой, а дровосек свидетельствовал, что муж случайно напоролся на свой меч. Очевидно, трое из них лгали, а может быть, и все четверо. Дело в том, что у каждого свое представление о правде и вряд ли найдется единственное объективное объяснение человеческого поступка. – Он мрачно улыбнулся. – Конечно, у всех, кто находился в тот момент в госпитале, сложилось свое видение правды. И если бы они собрались, чтобы поведать об этом, то рассказали бы все по-разному.
Марси кивнула.
– Значит, защита Винсента Корвы основывается на японском фильме?
Тайсон дернул плечом.
– А почему бы и нет? Во всяком случае, лучше, чем басни Эзопа, где каждый получает по заслугам.
Марси пристально посмотрела в глаза мужу.
– Бен, что происходит?
– Не знаю, любовь моя. Но думаю, что это не церемония вручения награды. Почему бы вам с Дэвидом не вернуться домой?
– Мы дома.
Он тяжело вздохнул.
– Ну ладно. Почему бы вам не вернуться в большой дом с кондиционерами, патио и так далее?
– Ты имеешь в виду тот дом в Гарден-Сити, где наш клуб и все наши друзья, где мы плаваем в бассейне, где красивые магазины, где нет дежурного поста, который меня все время отчитывает за отсутствие парковочного указателя и спрашивает, в каком доме я живу?
– Да. Я имею в виду именно этот дом.
– Почему же я должна жить там, если это означает разлуку с тобой?
– Не надо, родная. Послушай, а ты думала о том, что Дэвиду скоро идти в школу?
– Да. Но едва ли он может вернуться в частную школу. Ни здесь, ни в Гарден-Сити и вообще нигде. Его жизнь там превратится в ад.
