— Наставник Мо, главный управляющий Юй послал меня сделать вам массаж.
Мо Яня бросило в пот, и он пробормотал заикаясь:
— Какая нужда, скоро уже светать начнет!
— Это распоряжение главного управляющего Юя, пожалуйста, не отказывайтесь.
Мо Янь улегся на кровать, и она начала массировать его. Чтобы не вышло что не так, он лежал, сосредоточившись всем существом на образе леденяще холодных наручников.
Во время завтрака Юй Ичи хихикал и ухмылялся, отчего было страшно неловко. Что ни скажи, будет лишним, все равно всего словами не выразишь.
К столу подбежал запыхавшийся Ли Идоу. Глянув на синие круги у него под глазами и посеревшее лицо, Мо Янь участливо поинтересовался:
— Даже и не вздремнул, что ли?
— В центральную газету срочно потребовался материал, пришлось заниматься этим, — выдохнул Ли Идоу.
Мо Янь налил ему вина.
— Наставник Мо, — заявил тот, опрокинув рюмку, — секретарь горкома Ху хотел бы, чтобы с утра вы осмотрели город, а во второй половине дня он устраивает банкет в вашу честь.
— Секретарь Ху такой занятой человек, — может, не стоит?
— Ну разве так можно! Вы здесь дорогой гость, к тому же мы в Цзюго рассчитываем на ваше великолепное перо в надежде приобрести широкую известность!
— Да ладно, какое у меня великолепное перо, — смутился Мо Янь.
— Ешь, брат Мо Янь, ешь! — встрял Юй Ичи.
— Ешьте, ешьте, наставник, — подхватил Ли Идоу.
Мо Янь придвинул стул и положил локти на стол, покрытый белоснежной скатертью. Проникавший через высокие окна яркий солнечный свет освещал каждый уголок небольшого ресторанного зала. Сверху, словно откуда-то издалека, доносились мягкие звуки джаза. Очень трогательно пела труба. Вспомнилась очкастенькая Ма с ее массажем.
На завтрак было подано шесть закусок: ярко-зеленые, ярко-красные, они радовали глаз. А еще молоко, яичница, тосты, джем, рисовая каша, соленые утиные яйца, пахучий соевый творог, блинчики с кунжутом, пампушки-завитушки… всего и не сосчитать. Сочетание китайской и европейской кухни.
— Я обойдусь пампушкой и чашкой каши, — заявил Мо Янь.
— Ешь давай без церемоний, — парировал Юй Ичи. — В Цзюго еды хватает.
— Вино какое будете, наставник? — обратился к нему Ли Идоу.
— С утра и на голодный желудок не пью.
— Ну одну-то рюмочку пропустить надо, — вставил Юй Ичи. — Так уж заведено.
— У наставника Мо желудок не очень, — сказал Ли Идоу. — Согреем его рюмочкой имбирного!
— Сестричка Ян, винца нам налей! — крикнул Юй Ичи.
Появилась официантка с еще более тонкими чертами лица, чем у Ма. Мо Янь, глядя на нее, аж замер.
— Дружище Мо, как тебе девочки в моем ресторане? — подтолкнул его локтем Юй Ичи.
— Просто богини из лунных чертогов, — пробормотал Мо Янь.
— Цзюго славится не только прекрасными винами, но красивыми женщинами, — включился Ли Идоу. — И у Си Ши, и у Ван Чжаоцзюнь[209] матери из Цзюго.
Юй Ичи и Мо Янь рассмеялись.
— Чего смеетесь? — Ли Идоу был вполне серьезен. — У меня и доказательства есть.
— Хватит чепуху молоть, — отрезал Юй Ичи. — По части небылиц это к Мо Яню, тут он непревзойденный мастер!
— Да уж, бахвалюсь перед мастером своего дела, как говорится, машу топором перед домом Лу Баня,[210] — тоже засмеялся Ли Идоу.
Так, за беседой и смехом, и прошел завтрак. Потом подошла девица Ян и подала Мо Яню ароматное горячее махровое полотенце. Мо Янь вытер им лицо и руки. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Он потер щеки, ощутив, какие они гладкие и нежные. И на душе было очень приятно.
— В полдень у тебя, хозяин Юй! — напомнил Ли Идоу.
— Можно подумать, мне нужны твои наставления! — буркнул тот. — Дружище Мо наш гость издалека, как может хозяин проявить неучтивость!
— Наставник Мо, я заказал машину, — сообщил Ли Идоу. — Хотите — прогуляемся пешком, не хотите — поедем на машине.
— Пусть водитель занимается своими делами, — решил Мо Янь. — А мы погуляем, осмотримся!
— Ну и отлично, — заключил Ли Идоу.
3Мо Янь и Ли Идоу идут по Ослиной улице.
Она и впрямь вымощена позеленевшими от старости каменными плитами. Они омыты прошедшим ночью дождем, и из щелей между ними несет вонючим холодком. Вспомнив рассказы Ли Идоу, Мо Янь тут же интересуется:
— Здесь действительно неизвестно откуда появляется черный ослик?
— Так гласит предание, — отвечает Ли Идоу. — На самом деле никто его не видел.
— Должно быть, по этой улице бродят мириады ослиных душ.
— А вот это уже недалеко от истины. Этой улице по меньшей мере лет двести, и сколько здесь забито ослов, трудно даже представить.
— А сейчас сколько ослов могут забить ежедневно?
— Уж не меньше двадцати!
— Но откуда их столько берется?
— Раз бойни есть, чего переживать, откуда берутся ослы?
— Забивают столько ослов — и все мясо расходится?
— Бывает, даже не всем достается.
Навстречу попался человек крестьянской наружности с двумя упитанными черными ослами в поводу.
— Ослов продаешь, земляк? — подошел к нему Мо Янь.
Тот окинул Мо Яня холодным взглядом и, ни слова не говоря, бодро зашагал дальше.
— Хотите посмотреть, как режут ослов? — спросил Ли Идоу.
— Конечно хочу.
Они повернули за крестьянином. Дойдя до лавки с вывеской «Сунь. Торговля ослятиной», тот остановился и зычно крикнул:
— Ослы прибыли, хозяин!
Из лавки выскочил плешивый человек средних лет:
— Чего это только сейчас заявился, старина Цзинь?
— Да на пароме задержался.
Плешивый распахнул деревянные воротца рядом с лавкой:
— Давай заводи!
— Старина Сунь… — подступил к нему Ли Идоу.
Плешивый сначала даже отпрянул:
— Ух ты, брат, с утра пораньше на прогулку?
Ли Идоу указал на Мо Яня:
— Это знаменитый писатель из Пекина, Мо Янь, наставник Мо. Автор сценария к фильму «Красный гаолян».
— Да ладно тебе, Идоу, — смутился Мо Янь.
Плешивый смерил Мо Яня взглядом:
— Красный гаолян, говоришь? Знаем, знаем, вино из него гнать самое то!
— Наставник Мо хотел бы посмотреть, как ты режешь ослов.
Плешивый был явно растерян:
— Эта… Эта… Так ведь кровь летит во все стороны, как бы чего дурного на себя не принять…
— Ладно, не крути. Наставник Мо — гость секретаря горкома Ху, пишет статью о нашем Цзюго.
— А, так он журналист! Тогда поглядите, поглядите, — засуетился плешивый. — Всё реклама нашей скромной лавчонке будет.
Мо Янь с Ли Идоу последовали за ослами на задний двор. Плешивый кружил вокруг ослов, а те, явно напуганные, отворачивались и шарахались от него.
— Для ослов он владыка ада Ло-ван, — комментировал Ли Идоу.
— Никудышный у тебя сегодня товар, старина Цзинь! — заключил, наконец, плешивый.
— Губы нежные, шкура черная, бобовыми лепешками откармливал — какого еще рожна тебе надо? — расхваливал товар Цзинь.
— Лепешками, говоришь? Да эту парочку гормонами кормили, и дух от мяса будет никудышный!
— Откуда у меня, мать твою, этим гормонам взяться? — вспыхнул Цзинь. — Говори — берешь или нет? Не берешь, так я пошел. Торговцев ослятиной здесь пруд пруди!
— Не горячись, браток! Мы не первый год знаемся, и приводи ты хоть бумажных, я и их у тебя куплю и сожгу как жертву богу домашнего очага.
— Цену назови! — протянул руку Цзинь.
Плешивый протянул свою. Руки, скрытые рукавами, сомкнулись.
— Так у них, торговцев скотом, заведено, — прошептал Ли Идоу удивленному Мо Яню. — Всегда торгуются на пальцах.
Чего только не выражали лица торгующихся, ну просто актеры из театра пантомимы!
Мо Янь следил за ними с большим интересом.