Я с нетерпением ждал сегодняшнего дня, пока не начался шторм. Прошлой ночью стражники закончили вновь открывать туннель – настоящий потайной ход, – который вел под гору к маленькому дому, смотрящему на гавань. Он дал нам путь для бегства и, что важнее, шанс выходить в город. Вице-король даже фетийцам разрешил выходить, под честное слово и как следует замаскированным. Если ни тот, ни другой не вернутся в установленное время, Сэганта снимет свою защиту. В такую непогоду ни один корабль не уйдет из гавани, поэтому они не смогут сбежать.
Но я не представлял, куда нам можно пойти в этот кошмарный шторм. Большинство лавок нынче днем будут закрыты, и на улице было так ужасно, что никому из нас просто не хотелось вступать в схватку со стихией. Мы могли увидеть ровно столько же – и точно так же промокнуть – в дворцовом саду.
С другой стороны, во дворце совсем нечем было заняться, и день ото дня мы с Палатиной становились все более нервными и раздраженными. Дворец казался тюрьмой, темной и мрачной тюрьмой строгого режима. И каждый день, когда позволяла погода, на воротах снаружи караулили сакри. Мидий не уменьшил своих требований, не поддался дипломатии Сэганты. Здесь, в Калатаре, все козыри были у него в руках, и Мидий это знал.
– Вот вы где! – раздался голос, когда я доедал свой второй апельсин. Оглянувшись, я увидел в дверях секретаря Сэганты. – Вице-король хочет видеть вас, как только вы закончите.
– Ладно, – откликнулся Лиас.
Что там еще стряслось? Я надеялся, что страшных новостей больше не будет. Количество арестов увеличилось: свыше двухсот человек уже сидели в храмовой тюрьме, ожидая суда за ересь. Некоторых их них сожгут, и всякий раз при мысли об этом мне становилось плохо. Стоит ли вера таких мучений? Жрецы почти всегда предлагают выход, но многие его не принимают. На этот раз, как в Лепидоре, будет хуже: инквизиторы дадут своим жертвам меньше шансов. И здесь они использовали пытки. Что было вопиющим противоречием с их собственными законами, не говоря уже о попрании многочисленных более ранних императорских указов, которые игнорировались как нынешним императором, так и инквизиторами.
Никто в здравом уме не хотел встретиться с пытками или костром. Поэтому арестованные сдавались под угрозами и называли новые имена, и все больше людей отправлялись в тюрьму. Рыбацкие флотилии не могли выйти в море, пока инквизиторы не убеждались, что в команде нет еретиков. И по-прежнему на горизонте не было никакой надежды, кроме старых (уже) слухов о фараоне.
Но сейчас речь шла не о фараоне, как мы обнаружили, придя в кабинет Сэганты. Он был роскошнее того кабинета, которым мы пользовались в его отсутствие, с высоким потолком и дорогими коврами на полу. Увы, слабое освещение его не красило. Стол вице-короля был ярким островком света посреди довольно темной и мрачной комнаты, и по приглашению Сэганты мы все поставили вокруг него свои стулья.
– Палатина и Катан, вам и всем остальным нужно уехать, – заявил он без предисловий, откидываясь на спинку простого кресла с подушками. Управление оккупированной страной из темного и неотапливаемого дворца брало свое, и на лице Сэганты появились морщины, которых раньше не было. Я все еще не имел понятия, почему он принял должность вице-короля. – Я впустил вас в город в качестве временной меры, но так не может продолжаться вечно. Обстановка обостряется, и вы – источник напряженности. Я не выгоняю вас, ни в коем случае, но здесь, во дворце, вы ничего не добьетесь, а вне его вам слишком опасно.
Мы с Палатиной беспокойно переглянулись. Никто из нас не хотел оставаться запертым во дворце, но покинуть остров, Равенну и всякую надежду найти «Эон» было еще хуже.
– Вижу, вы не рады.
– А мы не можем просто исчезнуть? – спросила Палатина. – Не надо никакой защиты, мы готовы действовать на свой страх и риск.
– Да, но что вы будете делать? Вы приехали сюда с планом вытеснить фараона.
– Наш приезд был частью плана МАУРИЗА вытеснить фараона, – поправил я его. – Я – пешка, помните?
– Ты пешка, Катан, но разве Палатина не принимала в этом активного участия? С политической точки зрения вы оба сумасброды, не лояльные ни к кому из заинтересованных лиц.
Не зная, что на самом деле думает обо мне Сэганта, я решил рискнуть и попытаться обратить его внимание на нечто другое. Но даже если это получится, не было гарантий, что это не обернется против меня самого.
– Неправда, – возразил я. Потом добавил, поколебавшись: – По отношению к нам обоим.
– Равенна. – Сэганта положил подбородок на кулак, глядя на меня испытующим взглядом. Я сказал ему правду, но не всю; я надеялся, этого хватит. Мы все согласились, что не стоит рассказывать вице-королю об «Эоне», потому что у нас нет уверенности, что он не призовет кэмбрессцев. – Ты знаешь, что она уехала потому, что не доверяет тебе?
Слышать это от Сэганты было горьким ударом, но я об этом уже знал.
– Равенна не доверяла мне из-за плана Мауриза.
«Потому что я Тар'конантур», – мысленно добавил я и спросил себя, найдется ли когда-нибудь способ это обойти.
– Считаешь, она передумает?
– А что меня ждет, кроме участи марионеточного иерарха? Я решил ехать с ними после того, как Равенна сбежала, когда их план стал казаться лучшим способом избавиться от Сферы. Какой шанс у них теперь?
– Если быть реалистом, то способа избавиться от Сферы нет, – тяжело сказал Сэганта. – Нет ни войск, ни защиты от ее магов, ни защиты от штормов. Да, я знаю, вам с Равенной удалось сотворить ту невероятную вещь в Лепидоре. Но вы действовали против одного мага и горстки сакри, на дружественной территории. Все, что может делать фараон, это прятаться в глубинке. Если она начнет убивать жрецов, будет больше арестов и судов.
Он был бы прав – если бы не «Эон». Сакри не являлись здесь решающим фактором. Они просто защищали инквизицию, пока она делала свою работу. А инквизиция держала весь остров в своей власти. Пойдут ли люди за Равенной, если даже упоминание о фараоне объявлено ересью?
– Если вы как-то отправите отсюда Мауриза, Телесту и их слуг, желательно обратно в Фетию, – вмешалась Палатина, – то все, что мы просим, – это возможность беспрепятственно выйти из дворца.
– Ваши друзья помогут им? – спросил вице-король Лиаса и Персею.
Те быстро переглянулись, затем кивнули.
– Если мы частично избавимся от маскировки Катана, все должно получиться. Оставим глаза, сделаем кожу темнее, он по-прежнему будет фетийцем, но не таким приметным.
– Я подумаю, – коротко сказал Сэганта, жестом отпуская нас. – Лиас и Персея, вы мне нужны – поможете почту разобрать.
– Каким образом, интересно знать, он собирается нас вытащить? – спросила Палатина, когда мы закрыли за собой дверь и отошли за пределы слышимости. – Инквизиторы обыскивают каждый уходящий корабль, даже рыбацкие лодки. Сэганта что-то затевает, это несомненно. Вчера он говорил, что мы останемся здесь еще на несколько недель, и это была тягостная перспектива. Теперь вдруг мы должны уехать, и особенно Мауриз и Телеста должны уехать. По поводу нас двоих он, кажется, не так переживает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
