и даже в сознании, но беспокойно мечется словно в бреду.
– Воды… Нет ли у вас воды?.. – выговорил он, с трудом разжимая спекшиеся губы.
Я подметил, что кожа у него красноватого оттенка, – вероятно, его тоже ошпарило, когда марсиане подожгли реку.
– Неужто вы не дали ему напиться? – спросил я викария.
– Он беспрестанно просит пить, но эта река наполнена кровью.
Я покосился на Амелию и по выражению ее лица понял, что она разделяет мои подозрения: у бедного викария помутился разум.
– Амелия, – сказал я спокойно, – поищи, во что можно набрать воды.
И сразу же перенес свое внимание на лежащего; я не представлял себе, чем ему помочь, и лишь легонько потрепал его по щекам. Видимо, это подействовало: человек тут же сел и тряхнул головой.
Амелия нашла на берегу пустую бутылку, наполнила ее водой и поднесла пострадавшему. Тот с благодарностью припал к горлышку и жадно выпил все до дна. От меня не укрылось, что он успел полностью прийти в себя и внимательно поглядывал на викария. Наше участие в судьбе этого человека почему-то не понравилось служителю божьему, который задумчиво уставился вдаль, за пышные луга, в сторону разрушенной колокольни шеппертонской церкви.
– Что все это значит, что происходит? – бормотал он. – Все наши труды насмарку! Гнев Господень обрушился на нас, и Он призвал к себе нашу паству. Отныне дым пожарищ будет возноситься к небу во веки веков…
Произнеся эту туманную тираду, он вдруг преисполнился готовности к действию, размашисто зашагал по высокой траве и вскоре скрылся из виду. Человек, оставшийся с нами, прокашлялся:
– Не знаю, как вас и благодарить. Я уж решил, что пришел мой смертный час.
– Викарий был вашим спутником? – спросил я.
Он слегка покачал головой:
– Я его раньше и в глаза не видел.
– Вы вполне оправились? – спросила Амелия. – Идти сможете?
– Наверное, смогу. Я не ранен, хотя был на волосок от смерти.
– Вы из Уэйбриджа? – сообразил я.
– Из самого пекла. У этих марсиан ни совести, ни жалости…
– Откуда вы знаете, что они марсиане? – перебил я, крайне заинтересованный его словами, как и слухами, которыми накануне поделились со мной артиллеристы.
– Это все знают. За запуском снарядов следили многие астрономы. Мне и самому удалось наблюдать один такой запуск в обсерватории Оттершоу.
– Вы ученый? – догадалась Амелия.
– Отнюдь нет, но я знаком со многими учеными. Мое призвание – более философского толка… – Тут он умолк и, оглядев себя, вдруг пришел в смущение. – Милая леди, – обратился он к Амелии, – приношу вам тысячу извинений за столь непрезентабельный вид.
– Мы и сами одеты не лучше, – ответила она, нимало не уклоняясь от истины.
– Вы тоже из самой гущи боя?
– В некотором смысле, – ответил я. – Сэр, надеюсь, что вы присоединитесь к нам. У нас лодка, и мы держим путь в Ричмонд, где рассчитываем найти убежище.
– Благодарю вас, – ответил незнакомец, – но у меня свой маршрут. Я пытаюсь пробраться в Лезерхэд, поскольку именно там оставил свою жену.
Я постарался мысленно представить себе карту местности. Лезерхэд находился на много миль южнее.
– Видите ли, – продолжал наш собеседник, – сам-то я живу в Уокинге, а жену отвез к родственникам в Лезерхэд, пока марсиане еще не выбрались из ямы. Потом я был вынужден вернуться в Уокинг и с той поры пытаюсь воссоединиться с женой. Однако мне пришлось на собственном горьком опыте убедиться, что эти твари перекрыли все дороги.
– Но, коль скоро ваша жена в безопасности, – сказала Амелия, – не благоразумнее ли примкнуть к нам, покуда армия не справится с нашествием?
Незнакомцу ее предложение пришлось явно по душе – ведь мы находились не слишком далеко от Ричмонда. Несколько секунд он колебался, потом согласно кивнул.
– Раз вы идете на веслах, лишний гребец вам не помешает, – решил он. – Буду счастлив услужить. Но сперва, учитывая мой неопрятный вид, позвольте умыться.
Он спустился к воде и смыл с себя уродовавшие лицо грязь и копоть. Потом пригладил волосы, протянул руку и помог Амелии забраться в лодку.
Глава XX. На веслах по реке
1
Наш новый друг был человеком благовоспитанным, что подтвердилось, как только мы сели в лодку. Он и слышать не хотел о том, чтобы я взялся за весла прежде, чем он сам исполнит обязанности гребца, и по его настоянию мы с Амелией разместились на корме.
– Нельзя терять бдительность, – сказал он, – чего доброго, эти дьяволы вернутся. Будем грести поочередно и смотреть во все глаза.
Я уже давно опасался, что бездействие марсиан носит лишь временный характер, и утешительно было узнать, что мою тревогу разделяет кто-то другой. Может статься, затишью в военной кампании марсиан суждено оказаться непродолжительным, а коли так, мы должны извлечь из этой передышки максимальную пользу.
Как мы и договорились, я внимательнейшим образом следил, не появятся ли на горизонте треножники (хоть ныне, казалось, кругом царил покой), однако Амелия то и дело отвлекалась. Вместо того чтобы заниматься осмотром местности, она принялась разглядывать нашего нового друга в упор, прямо-таки неподобающим образом, и наконец спросила:
– Позвольте осведомиться, не приходилось ли вам бывать в доме сэра Уильяма Рейнольдса в Ричмонде?
Наш спутник смерил ее удивленным взглядом, но тотчас ответил:
– Приходилось, хотя и давным-давно.
– Значит, вы знакомы с сэром Уильямом?
– Закадычными друзьями мы никогда не были, да, боюсь, у него вообще не было близких друзей, но мы состояли в одном и том же клубе «Сент-Джеймс» и время от времени делились наблюдениями и впечатлениями.
Амелия сосредоточенно наморщила лоб.
– Мне кажется, мы с вами однажды встречались.
Наш друг замер, чуть приподняв весла над водой.
– Клянусь Юпитером! – вскричал он. – Уж не вы ли были личным секретарем сэра Уильяма?
– Да, я. По-моему, сэр, вас зовут мистер Уэллс.
– Совершенно верно, – степенно отозвался он. – А вы, если память мне не изменяет, мисс Фицгиббон…
Амелия подтвердила, что он не ошибается, и воскликнула:
– Какая примечательная встреча!
Мистер Уэллс учтиво осведомился, как моя фамилия, и я назвал себя. Перегнувшись через весла, он протянул мне руку, которую я и пожал.
– Рад с вами познакомиться, Тернбулл, – сказал он.
В тот же миг солнечные лучи высветили его лицо, озарили чудесные голубые глаза, усталые, озабоченные, но не утратившие живости, и я мгновенно проникся к нему симпатией.
Амелия, потрясенная встречей, все не могла успокоиться.
– Мы ведь именно туда и направляемся, в дом Рейнольдса, – сообщила она. – Нам кажется, сэр Уильям – один из немногих, кто сумеет осмыслить эту угрозу и одолеть ее.
Нахмурясь, мистер Уэллс возобновил греблю, а немного погодя спросил:
– Надо полагать, вы давно не виделись с сэром Уильямом?
Амелия быстро взглянула на меня, и я понял, что она затрудняется с ответом.
– С мая тысяча восемьсот девяносто третьего года, сэр, – вмешался я.
– С тех же пор его не видела ни одна живая душа. Но если вы состояли у него на службе, вам это наверняка должно быть известно.
– Тогда, в мае, я бросила службу, – пояснила Амелия. – Надо ли понимать вас так, что за это время сэр Уильям скончался?
Я сразу почувствовал всю нелепость этой догадки, и мистер Уэллс
