Она не была готова. Маркиз пугал ее, и боялась она не столько того, что он мог бы сделать с нею, сколько того, что будет с Патриком. Ей не хотелось, чтобы из-за нее Патрика лишили наследства.
— Ты действительно хочешь этого? — прошептала она.
— Да, — улыбнулся он. — Действительно хочу.
— Но…
Быстрым поцелуем он заставил ее замолчать и продолжал:
— Я хочу защитить тебя на случай, если со мною что-нибудь случится. Уверен, что отец будет защищать мою жену, будь она даже из Ганнов. А вот для моей любовницы, кто бы она ни была, он этого делать не станет.
Он говорил так уверенно, что Марсали даже стало интересно: может, он знает что-то, чего не знает она?
Но времени на раздумья Патрик ей не оставил.
— Я приду за тобою через час, — сказал он. — Джинни поможет тебе одеться. — И, нагнувшись, щекотно поцеловал в нос.
— Ты собираешься идти к себе в таком виде? — улыбнулась Марсали, оглядев его с головы до пят.
— Нет, — проворчал он. — Помоги мне надеть рубашку и оберни меня этим чертовым пледом.
Она послушно принялась помогать, а Джинни тем временем протиснулась мимо нее в комнату и начала прибираться. Хирам стоял на пороге, недовольно поглядывая, как одевают его друга. Он, несомненно, думал, что лучше бы это поручили ему, но Марсали согласиться не могла. Помогать мужу — право и привилегия жены, а она уже ощущала себя женой. Законной женой. И скоро все об этом узнают.
И ее отец тоже… Если весь Бринэйр узнает о помолвке, то не пройдет и дня, как новость станет известна в Эберни. При этой мысли Марсали охватил озноб.
Пряча тревогу, она застегнула на талии Патрика широкий пояс и улыбнулась ему дрожащими губами.
— Все будет хорошо, любимая, — сказал он. Пора бы ей понять, что своих чувств от мужа она скрывать не умеет.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Да, знаю, — тихо ответил он. — И рассчитываю на это.
А потом ушел.
* * *
Патрик спускался по лестнице в зал. Хирам шел следом, бормоча что-то себе под нос.
— Ну а теперь чем ты недоволен? — бросил через плечо Патрик.
— Женщины, — проворчал Хирам. — Лучше держаться от них подальше. Я бы сам помог тебе с пледом.
Патрик рассмеялся:
— Прости, я предпочел более нежные руки.
Хирам опять начал бубнить, но Патрик слышал достаточно, чтобы понять суть.
Остановившись, он подождал, пока друг поравняется с ним.
— Джинни?
— Упрямая бабенка, — буркнул Хирам, топая по ступеням с такой силой, что Патрик порадовался, что они сработаны из прочного камня.
— Почему упрямая? — спросил он.
— Говорит, что муж ей ни к чему. — Хирам жалобно взглянул на друга. — Скажи, есть такие женщины, которым не нужны мужья?
— А у тебя есть кто-нибудь на примете? — осведомился Патрик.
Хирам что-то промычал.
— Не слышу, — сказал Патрик.
— Нет, — в конце концов ответил тот. Он спустился с последней ступени и пошел по коридору, размахивая руками в такт словам.
— Просто я подумал, что такая красотка, как она… Ну, что не годится ей быть одной.
Патрик нагнал его и пошел рядом.
— А ты что, пробовал приударить за ней?
Хирам выпрямился во весь свой богатырский рост и свысока возмущенно взглянул на него.
— Нет!
— Прямо боюсь спрашивать, как же это у вас речь зашла о женитьбе.
— Я просто сказал, что ей нужен мужчина, бравый парень вроде меня. — Он растерянно развел руками. — Но я ничего такого в виду не имел.
— А она что? — поинтересовался Патрик.
— Выгнала меня из кухни метлой, — безнадежно ответил Хирам.
Они уже стояли у двери в комнату отца.
— Как же тогда получилось, что к Марсали вы пришли вместе?
— Я не мог тебя разыскать, а входить одному в комнату к даме, по-моему, неприлично.
— И ты попросил Джинни помочь тебе?
— Ну да, — расплываясь в широчайшей улыбке, ответил Хирам.
Патрик не мог сдержать лукавой усмешки. Пожалуй, его большой и робкий друг был не так уж мало искушен в делах сердечных, как ему до сих пор казалось.
— На твоем месте я бы начал с цветов, — посоветовал он.
— С цветов?! — в ужасе переспросил Хирам.
— Да, с цветов.
Но они стояли у отцовской двери, и нужно было входить. У Патрика испортилось настроение.
— Тебя подождать? — предложил Хирам.
— Нет уж, — тихо фыркнул Патрик. — Не думаю, чтобы он стал в меня стрелять. Пока.
Хирам, казалось, был полон сомнений, но тем не менее молча повернулся и пошел обратно. Может быть, рвать цветы. Эта мысль немного развеселила Патрика, и он улыбнулся, подняв руку, чтобы постучать.
— Кто бы там ни был, убирайся к черту! — крикнул отец.
Будто не услышав этого рева, Патрик расправил плечи, открыл дверь и вошел. Отец, сгорбившись, сидел в кресле у потухшего камина с кубком в руках. На столике рядом стоял кувшин. Вино — об этом неопровержимо свидетельствовали красные, воспаленные глаза отца.
— Хирам сказал, что я тебе нужен.
— За ужином, сынок. За ужином. Пора уже тебе посидеть со мною рядом на хозяйском месте за высоким столом. Тебя вечно нет дома, — посетовал он, и Патрик, к своему изумлению, услышал, как дрогнул его голос. Он кивнул.
— Я уезжаю с утра. В набег.
— На Ганнов? — с пьяным оживлением осведомился маркиз.
— На границу, — ответил Патрик. Пускай отец верит, во что хочет, — пока так удобнее.
— Жаль, я не могу поехать с тобой, — вздохнул Грегор.
Патрик заморгал от неожиданности. Почудилось ему или впрямь у отца в глазах блеснули слезы?
Грегор махнул ему, отсылая прочь, и попытался встать, но не смог. Вскрикнув от боли, он начал заваливаться на бок; Патрик шагнул к нему, подхватил под локоть здоровой рукой и осторожно усадил в кресло. Узловатые, скрюченные пальцы слабо отталкивали его, прося об одиночестве. Вдруг Патрик понял, что отец действительно сконфужен — в его глазах стояли слезы, и он не хотел показывать этого никому, даже сыну.
Пораженный, Патрик все смотрел на отца, вспоминая неукротимо-гордого человека, которого так чтил в юности. Черт возьми, он ведь любил отца, хотя сам никогда не видел с его стороны даже намека на любовь. И, по иронии судьбы, глядя сейчас на тень человека, которого погубила собственная гордость, Патрик сознавал, что никогда не любил отца сильнее, чем в эту минуту.
Но надо было заговорить, надо было сказать слова, которые заденут старика еще больнее. Надо обеспечить безопасность Марсали и ее ребенка — если ему суждено появиться на свет. Нельзя сбрасывать со счетов того, что Фостер может еще изловчиться и осуществить свою давнюю угрозу.
Отец смотрел на него как-то странно. Ждал. Патрик сделал глубокий вдох и произнес:
— Я хотел сказать тебе, что Марсали выйдет к ужину вместе со мною.
