Топтер врезался в транспортную машину.
Котловина вздрогнула от взрыва. Со скальных стен покатились камни. Огненный гейзер ударил в небо оттуда, где только что были две машины, а сейчас бушевало пламя.
«Это был фримен, взлетевший в захваченном топтере, — пронеслось у Хавата. — Он пожертвовал собой, чтобы уничтожить вражеский транспортник. Великая Мать, что за люди эти фримены».
— Разумный обмен, — прокомментировал фримен. — В транспорте было, наверно, человек триста. Ну, теперь надобно распорядиться насчет их воды — и подумать, как захватить другой орнитоптер.
Он уже вышел было из укрытия под скалой, как вдруг прямо перёд ним со скал посыпались в замедленном падении, поддерживаемые Силовыми поясами люди в синей форме Харконненов. Спустя мгновение Хават понял, что это — сардаукары, успел разглядеть выражение боевой ярости, застывшее на жестких лицах, успел заметить, что на них нет щитов и у каждого в одной руке — нож, в другой — станнер.
Брошенный нож вонзился прямо в горло фримену — недавнему собеседнику Хавата, и тот упал лицом вниз. Хават успел только выхватить свой нож, но в этот миг в него вонзилась игла станнера — и мир вокруг исчез.
~ ~ ~
Да, Муад'Диб действительно мог видеть будущее, однако вы должны понять, что у этого его дара были границы. Сравните это со зрением: у вас есть глаза, но без света вы ничего не увидите. Находясь на дне ущелья, вы не увидите ничего за его пределами. Точно так же и Муад'Диб не всегда мог по собственной воле заглядывать в таинственную страну будущего… Муад'Диб учит нас: единое лишь неверное решение в пророчестве или неверный выбор единого лишь слова могут полностью изменить и самое будущее. Он говорит: «Широко в видении время, будто врата; но когда проходишь сквозь это видение — оно становится лишь узкой дверью». И он всегда отвергал искушение избрать ясный и спокойный путь, предупреждая: «…ибо такой путь ведет вниз, к застою».
Принцесса Ирулан, «Арракис Пробуждающийся»
Когда из тьмы над ними выплыли, планируя, орнитоптеры, Пауль схватил мать за руку:
— Не шевелись! — почти крикнул он.
Но тут он увидел в лунном свете ведущую машину — то, как она сложила, приземляясь, крылья, ловкое, пожалуй, даже лихое движение рук пилота под колпаком.
— Это Айдахо, — выдохнул он.
Орнитоптеры спустились в котловину, словно птицы в гнездо. Еще не. улеглась поднятая ими пыль, а Айдахо уже выскочил из кабины и мчался к ним. За ним скользили две фигуры в свободных фрименских одеждах. Одного Пауль узнал — высокий, с бородой цвета песка, — Кинес.
— Сюда! — крикнул Кинес, поворачивая налево.
За его спиной другие фримены набросили на орнитоптеры маскировочные полотнища. В одну минуту машины превратились в гряду невысоких барханов.
Айдахо с разлету замер перед Паулем, отдал честь:
— Милорд, поблизости отсюда у фрименов есть временное убежище, где мы можем…
— А там что такое? — перебил Пауль, показывая за дальние холмы, где все еще сверкали огни дюн и секущие пустыню пурпурные лазерные лучи.
На круглом, спокойном лице Айдахо мелькнула нечастая На нем улыбка.
— Милорд… сир, я приготовил для них небольшой сюрп…
Слепящее белое пламя озарило Пустыню. Яркое, как солнце, отбросившее на камень окружающего котловину гребня резкие тени. В один миг Айдахо, схватив Пауля за руку, а Джессику — за плечо, столкнул их со скалы вниз, на песок котловины. Они распростерлись на песке, а над ними прокатилась рокочущая волна, сотрясшая скалу, откуда они только что так стремительно спустились. Посыпались каменные обломки. Айдахо сел, стряхивая с себя песок.
— Слава Богу, это не наше фамильное ядерное… — проговорила Джессика. — Я-то было уже подумала…
— Так ты подсунул им включенный щит! — догадался Пауль.
— И пребольшой, притом включенный на максимум! — радостно сообщил Айдахо. — Как только луч его задел… — Он развел руками.
— Субатомный синтез, — кивнула Джессика. — Опасное оружие!
— Какое оружие, миледи, — просто защита. Эти поганцы впредь дважды подумают, прежде чем опять нажмут спуск лучемета!..
К ним подошли фримены, прилетевшие вместе с Айдахо. Один из них негромко сказал:
— Друзья, нам надо укрыться.
Пауль вскочил на ноги, а Айдахо помог встать Джессике.
— Этот взрыв, уж можно не сомневаться, привлечет к себе внимание, сир! — сказал Айдахо.
«Сир», — повторил про себя Пауль.
Это слово так странно звучало, когда относилось к нему… «Сиром» всегда называли отца!
И опять он ощутил, как коснулось его чувство грядущего. Увидел себя, зараженного сознанием дикого народа, толкающего населенную людьми Вселенную к хаосу. Это видение столь потрясло Пауля, что Айдахо пришлось вести его вдоль края котловины к скальному выступу, где фримены уже вкапывались в песок с помощью своих статических уплотнителей.
— Позвольте ваш рюкзак, сир, — сказал Айдахо.
— Мне не тяжело, Дункан.
— У вас нет щита, — настаивал тот. — Возьмите мой. — Он оглядел далекие скалы. — Не думаю, чтобы кто-нибудь опять принялся палить из лучеметов поблизости.
— Оставь щит себе, Дункан. Твоя правая рука — куда лучшая защита для меня.
Джессика, видя, как подействовала похвала, как Айдахо придвинулся ближе к Паулю, подумала: «Как, однако, уверенно обращается с людьми мой сын!»
Фримен отодвинул камень, закрывавший лаз вниз, в скальное основание пустыни. Сверху вход прикрыли маскировочным полотнищем.
— Сюда, — сказал один из фрименов и повел их вниз, во тьму, по крутым каменным ступеням.
Полотнище за спиной закрыло от них солнечный свет. Впереди загорелся другой — тусклый зеленоватый, озарив ступени, каменные стены, поворот налево. Теперь со всех сторон беглецов окружали фримены, которые слегка подталкивали их, словно торопясь укрыться. Они повернули, и перед ними открылся еще один марш лестницы, который привел в пещеру с грубо обтесанными стенами.
Кинес подошел, откинул капюшон джуббы. В зеленом свете маслянисто поблескивал высокий ворот дистикомба. Его длинные волосы и борода были в беспорядке. Синие, без капли белизны, глаза казались черными под густыми бровями.
В это мгновение Кинес думал: «Зачем помогаю я этим людям? За всю жизнь я не делал ничего опаснее — и это может обречь меня на смерть вместе с ними…»
Он в упор посмотрел на Пауля. Перед ним стоял мальчик, только что вступивший в мужество, мальчик, прячущий скорбь и отбросивший все, кроме того, что он должен был принять на свои плечи, — герцогский титул и все, что с ним связано. И Кинес вдруг понял, что герцогство Атрейдесов все еще существует — и лишь благодаря этому подростку. И от — этого нельзя было просто отмахнуться…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
