В нынешнем случае предполагалось убийство женщины и двух девочек, едва достигших совершеннолетия, поэтому поручать такое дело человеку обычному было бы ошибкой. Рука бы дрогнула, или потом начались кошмары. В любом случае, повредило бы делу. А "команде уродов", как мысленно именовал эту компанию Пасечник, поручать можно было что угодно.
Неожиданно во внутреннем кармане кашмирового пальто затрепетал вибровызовом мобильный. Пасечник достал телефон из карамана, отставив отглаз подальше, посмотрел на экранчик. Интересно. Вызывали как раз еще работавшие опера.
– На связи. - лаконично сказал он в трубку.
– Есть адрес! - произнес торжествующий голос. - Записывайте. И когда расчет?
– Я в дороге, записать не могу. - ответил он. - Телефон Еременки есть?
– Конечно.
– Звони ему. Встречайся. Дашь ему координаты, а сам заберешь, что положено. Я его предупрежу. Договорились?
– Лады!
Собеседник отключился. Анатолий Еременко, отвечавший за "дела повышенной скользкости", которому непосредственно подчинялась группа из засады, сидел сейчас в одном из автобусов, едущих следом. Пасечик вызвал его по рации.
– Толя, тебе сейчас эти опера будут звонить. Надо адрес клиента взять, а с ними… сам знаешь.
– Знаю.
– Молодец. Не подведи меня.
Теперь уже Еременко набрал со своего мобильного номер "засадной группы". Ему сразу же ответили, и он сказал в телефон:
– Есть адрес клиента. Работаем.
Затем добавил:
– Назначайте встречу, скажите. что для передачи двух машин и денег. И решите с ними вопрос.
Он еще произнес несколько ничего не значащих для стороннего слушателя фраз, после чего отключился, и вызвал по рации Пасечника, которому сказал: "Сделают как надо".
"Команда уродов".
Они сидели в квартире уже больше суток и им это сидение осточертело. Старший группы, бывший "кум" Васильев, прекрасно сознавая тщетность любого ожидания, разрешил всем курить, спать, смотреть телевизор, только пить разве что не давал, хоть бывший омоновец Балкин на таком разрешении настаивал. Машина стояла на противоположной стороне улицы. так, чтобы ее было видно из окна, и кто-то постоянно на нее поглядывал. Рисковать единственным транспортом они никак не могли.
Сам Васильев, человек обычно педантичный и аккуратный, несколько раз проверил оружие всей группы, средства связи, несколько раз подзаряжал рации, в общем - искал себе занятие, а такового не было. По телевизору тоже несли то, что Васильев обыкновенно определял как "пургу", и слушать это не хотелось. Команда маялась, Балкин, ставший раздражительным, успел поругаться совсеми, и в конце-концов Василев, на правах старшего, пригрозил тому, что отошлет его пешком к Пасечнику, и пусть тот разбирается. Это сработало, Балкин если и не успокоился, то заткнулся.
Когда же зазвонил телефон и Еременко предупредил о том, что переадресует звонок от опера из ЦСУ, Васильев обрадовался. По крайней мере, они снова в деле, а не сидят на заднице в чужой тесной квартирке.
– Все, подъем, подъем, собрались все! - заторопил он своих.
Все действительно засиделись, поэтому уже через минуту, натягивая форменные куртки "бомберы" на ходу, вся группа неслась через улицу к машине. Подбежав к внедорожнику, Васильев с ходу застрелил из табельного "Скифа" попавшегося на дороге мертвяка, все забрались в салон, и усевшийся за руль бывший муровец Лиханов рванул тяжелую машину с места. На всякий случай он включил синие проблесковые маячки под решеткой радиатора, разрешение на которые было вполне официально оформлено.
Машина быстро выбралась по почти пустым улицам на кольцевую, проехав мимо безлюдного поста ДПС, оттуда, разогнавшись до ста пятидесяти в час, они доехали до поворота на Ленинградское шоссе. Проскочив длинную параболу вдоль шумооталкивающего зеленоватого барьера, черный внедорожник помчался по шоссе в сторону от города, сгоняя мигалками и ревуном в сторону машины беженцев. Еще через двадцать минут "команда уродов" свернула с Ленинградского шоссе на отходящую в сторону двухполоску, и тормознула возле серой "Сонаты" с частными номерами, возле которой стояли двое в кожаных куртках. "Лендкрюзер" остановился прямо за ними, мигалки погасли. Все четверо "уродов" вышли из машины и подошли к ожидавшим операм, как будто невзначай взяв их в полукольцо.
У самого Васильева в руках была картонная коробка, которую он позаимствовал в квартире Крамцова, бросил внутрь несколько книг для увесистости, а снизу к ней прикрепил АПБ. У всей его команды помимо основного, легального оружия, имелись совершенно не отслеживаемые никем ПБ или АПБ, еще из старых военных запасов. Попробуй их проследить, и след увел бы в одну из бывших братских социалистических республик, и там потерялся.
Не давая ничего не подозревавшим операм сильно задуматься, Васильев спросил:
– Точно знаете, куда ехать?
– Точно. - ответил тот, что постарше. - Вот карта, там адреса нет, только по ней доедете. До поселка. А как там будете дом искать - я хрен его знает.
– Найдем. - ответил Васильев.
Стоявший правее Лиханов взял лист бумаги из руки опера, кивнул.
– Все в порядке. Найдем. Это прямо по этому шоссе?
– Естественно. - кивнул опер. - А чего мы здесь встречу назначили? Сервис! Давайте теперь по оплате. Тачки где?
– Вон. - кивнул Ваильев за спину операм.
Те непроизвольно оглянулись, и Васильев, не вынимая пистолета из-под коробки, выпустил две очереди. Залязгал затвор, захлопали задавленные глушителем выстрелы, гильзы двумя струйками сыпанули под ноги, у обоих оперов в коже курток появилось по кучке отверстий, как раз на уровне живота. Согнувшись, они оба свалились на колени, молча, лишь один из них глухо застонал, выпустив струйку крови из рта. Васильев отбросил в стороноу же ненужную коробку, перещелкнул селектор огня на одиночные, затем сказал:
– Больно? Сейчас полечим.
После этого он дважды выстрелил каждому в затылок. Тела вытянулись на каменистой грязной обочине, кровь разливалась в лужи и быстро впитывалась в песок.
– Давайте, в машину их и отгоните в сторонку, чтобы не маячили.
"Команда уродов" действовала быстро, и уже через десять минут на дороге от "Сонаты" и трупов остались лижь две кровавые лужи. Брать с трупов из всегдашней своей осторожности он ничего не стал и рвавшемуся обшмонать двухсотых Балкину тоже запретил. Они сверились со своей картой, в очередной раз убедились, что это совсем недалеко, километров пять по двухполоске и еще столько же по грунтовке. Загрузились в машину и поехали вперед.
Асфальт закончился быстро, а грунтовка поразила их своей невероятной грязью и разбитостью. Однако, следы колес, обутых во внедорожную резину, в грязи виднелись, так что дорога все же была проходима. Действительно, "крюзер" довольно бодро переваливался с кочки на кочку, и вскоре справа от проселка появилась ветхая надпись "Садовое товарищество "Институтсткое". Ворота были закрыты, справа от них, за азбором, виднелся небольшой домик. "Наверняка сторож" - подумал Васильев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
