сторонами.
Во главе заговора встали военный министр Климент Бояджиев и начальник первой армейской области Басил Кутинчев, а находящийся на русской службе Радко-Дмитриев и пребывающий в отставке Георгий Вазов были отодвинуты на вторые роли. Сделано это было еще и потому, что на двух этих достойных генералах лежало клеймо агентов Кремля (ой, простите, Зимнего Дворца), а данный переворот нужно было представить как чисто болгарское патриотической движение. Так у него будет больше сторонников и меньше оппонентов.
Царь Фердинанд, разбуженный этим неожиданным военным парадом, первым делом бросился к телефону, чтобы позвонить в военное министерство, штаб Софийской дивизии или куда-нибудь еще, чтобы узнать, что происходит, но трубка транслировала только высококачественную тишину, ибо переворот производился по всем правилам. Про почту, телефон, телеграф и вокзалы Артанский князь Серегин заблаговременно предупредил руководителей переворота, после чего в ключевые точки болгарской столицы были высланы армейские наряды. Почетный караул у входа во дворец не оказал заговорщикам никакого сопротивления. Покорно расступившись в стороны, солдаты караула пропустили вождей переворота внутрь дворца, где на лестнице их уже ждал растрепанный царь Фердинанд. Пока еще царь.
- Охрана! - брызжа слюной, заорал он, увидев, что заговорщики уже ворвались во дворец. - Скорее все сюда! Вашего монарха свергают и убивают!
- Прекратите орать, Фердинанд! - поморщившись, сказал Васил Кутинчев. - Никто вас не убивает! Сказать честно, за все, что вы натворили, вас следовало детронизировать еще год назад, но тогда не нашлось ни реши тельных людей, ни значимого мотива действовать. Зато теперь, когда вы уже почти продали нас в германское рабство, мы все настроены не допустить еще одной братоубийственной войны, после которой Болгария опять будет лежать в руинах.
- Год назад мой младший сын, которого я по неразумию сделал своим наследником в обход старшего, - сказал король Петр, - совершил то ли величайшую ошибку в истории Сербии, то ли самое ужасное преступление. Сейчас я раскаиваюсь в том, что позволил ему разделить Македонию между Сербией и Грецией, бросив Болгарии жалкие объедки. Указ о проведении плебисцита уже подписан, и я приглашаю болгарскую сторону наблюдать за его проведением. Новая граница между нашими странами пройдет там, где люди считают себя уже не сербами, а болгарами. Да будет так!
- Год назад, - сказал император Николай, - ради мира на Балканах я намеревался прилюдно одернуть своих сербских союзников и мелких греческих жуликов, и на Санкт-Петербуржском арбитраже присудить Болгарии большую часть Македонии, но присутствующий здесь царь Фердинанд начал никому не нужную межсоюзническую войну. Результат тех событий известен.
- Да, - сказал Артанский князь, - в результате на запах тухлого набежали даже никому не интересные румыны. Вы этого хотели, Фердинанд - чтобы вашу страну рвали на части даже потомки конокрадов и базарных попрошаек?
- А вы, черт возьми, кто такой? - вопросил Фердинанд. - Вас, сударь, я вижу в первый раз, и подозреваю, что вы и есть тот самый международный аферист, который вот уже несколько месяцев мутит воду в европейской политике.
За окнами дворца так садануло громом, что на головы присутствующих с потолка посыпалась всякая дрянь.
- Аферист?! - переспросил военный министр Климент Бояджиев. - Да вы, Фердинанд, объелись газетного дерьма, которое по вашему же приказу у нас и печатают. Аферисты не выводят на поле боя целые армии и не принимают раненых и больных в свои госпитали. Аферисты не ходят из мира в мир как из комнаты в комнату и не обрушивают на врагов небесные громы. Аферисты не дают, а только требуют, требуют, требуют. При этом господину Серегину не нужно от нас ничего, кроме того, чтобы сербы, болгары и русские, жили бы мирно и дружно, как братья в одной семье, по справедливости делили бы добычу и никогда не ссорились бы ни по мелочам, ни из-за чего-то значимого, потому что всегда можно договориться. Господин Серегин, защитник русских, сербов и болгар, берет наш народ под защиту, а вы, Фердинанд, всегда ненавидели и презирали своих подданных, от крестьянина до министра и генерала. Уходите же теперь от нас вон, мы отказываем вам в своей преданности.
Артанский князь щелкнул пальцами - и в воздухе рядом с Фердинандом открась дыра, за которой видно было дорогу через лес и островерхую черепичную крышу какого-то замка.
- Вон там ваш Кобург, - сказал Артанский князь. - Один шаг - и вы уже там. И сразу предупреждаю: попытка возвращения в Болгарию будет стоить вам головы. Идите же, Фердинанд, не заставляйте меня ужесточать наказание и выкидывать вас голым и босым на необитаемый остров в доисторическом мире.
- Ну хорошо! - прошипел тот. - Я требую, чтобы все было по правилам, и мое дело разбиралось в Народном Собрании!
Из-за спин генералов и королей выдвинулись два человека в штатском, при виде которых Фердинанд вздрогнул. Это были лидеры парламентской оппозиции: руководитель Болгарского земледельческого народного союза известный демагог и народолюб Александр Стамболийский и председатель Демократической партии Александр Малинов. В руке Стамболийский сжимал какие-то свернутые в трубочку бумаги.
- Если вы хотите рассмотрения вашего дела в Народном собрании, - сказал вождь аграриев, массивный и внушительный, как белый носорог, - то тогда мы огласим всю вашу переписку - связанную как с началом межсоюзнической войны, так и с подготовкой к нынешнему нападению на Сербию. Народ должен знать полные условия, на которых вам был предоставлен заем в пятьсот миллионов марок, а также текст военного соглашения, самовольно, втайне от болгар, заключенного вами с Центральными державами. Ничем иным, кроме как преступлением, это сговор с врагами болгарского народа назвать нельзя, и простой детронизацией в случае судебного разбирательства вы не отделаетесь. Уже были прецеденты, когда и за меньшее королям рубили головы под корень.
- Да, это так! - вякнул худощавый как глист Александр Малинов. - Это царь должен верно служить интересам Болгарии, а не Болгария прислуживать царю! Ступайте прочь и не кочевряжьтесь, пока господин Серегин не превратил вас во что-нибудь ужасное, например, в пупырчатую зеленую жабу!
- Вы все еще за это поплатитесь! Я этого так не оставлю! - прошипел разъяренный Фердинанд и неожиданно для всех присутствующих (кроме Артанского князя) выхватил из кобуры револьвер, попытавшись навести его на стоящих внизу заговорщиков.
Так и осталось неизвестным, кого Фердинанд хотел убить первым: мятежного сына, взиравшего на него с мрачным торжеством; злокозненного демократа, насмехнувшегося над его внешностью; императора Николая, выставившего его дураком, или Артанского князя, организовавшего этот переворот... Руку бывшего болгарского
