Но в 7 ч. утра японские артиллеристы уяснили все происходящее, и все их пять батарей открыли из орудийных окопов огонь по вершине Макураямы. Теперь русские принуждены были спрятать свои головы, и так как они не вырыли глубоких окопов для предохранения от шрапнельного огня, то казалось, что они долго не удержатся. Однако природная сила позиции была настолько велика, что только в 8 ч. 30 мин. утра японцы окончательно овладели холмом. Обороняющиеся отступили к двум высотам непосредственно к западу от своего бивака, где большинство их товарищей, еще ранее вытесненных с седловины правой японской атакой, уже занимали новую позицию. Русская артиллерия отвечала на огонь пяти батарей, но не могла найти их, и только несколько ее снарядов упали на старую позицию у Чаотао в полутора милях позади японских орудийных окопов.
Как только Макураяма была взята, маленьким горным орудиям пришлось продвинуться дальше на расстояние действительного выстрела от второй русской позиции на хребте Шизан и на холмах к западу от их бивака, куда они собрались с Макураямы. Шесть полевых и шесть горных орудий немедленно открыли огонь с юга от японских окопов, а одновременно с ними также открыла огонь горная батарея с севера этих окопов.
Как обыкновенно, все приготовления и меры предосторожности, которые можно принять, были уже приняты заблаговременно, так, чтобы наступление не было прервано какой-либо задержкой и не сопровождалось напрасными потерями жизней или времени. Через гаолян были прорезаны дороги, орудийные окопы вырыты, прикрытые ровики для прислуги устроены, выбрано было подходящее место для передков, деревянные балки врыты в землю для предохранения прислуги во время огня; действительно, ничего не было позабыто, а меньше всего — скрытность. Один японский офицер рассказал мне, что на следующий день он из любопытства взобрался на хребет Шизан и не мог оттуда определить, где стояли его собственные орудия. В тех местах, где орудия недостаточно были скрыты самой местностью, впереди них было устроено закрытие в виде двойной линии гаолянных снопов, расположенных в нескольких ярдах впереди фронта. Следует упомянуть о том, что как бы в виде награды за все эти понесенные хлопоты двум батареям на левом фланге не было причинено неприятельским огнем ни единой царапины: как личному, так и материальному составу во все время артиллерийской борьбы, длившейся с 7 ч. утра до наступления темноты. Горной батарее правого фланга, однако, пришлось переправиться через р. Шихо, чтобы достичь своих окопов к северу от главной японской позиции, и тут даже японская изобретательность оказалась не в силах устроить укрытия на проточной воде. В то время, когда эта батарея переправлялась вброд через реку, русские орудия открыли по ней огонь и одной шрапнелью сбросили в воду посреди реки четырнадцать человек и убили много лошадей. Это была большая неудача для японцев, потому что убитые лошади сразу скрылись под водой, увлекая за собой существенные части орудий, которые нужно было освободить перед тем, чтобы открыть огонь. Однако прошло немного минут прежде, чем из реки все было выужено и отнесено в гаолян, росший прямо на берегу реки. Артиллерийские офицеры 2-й дивизии критикуют распоряжения 12-й дивизии, которые представили этой переправой такой удобный случай русским, и считают, что русские должны были совсем уничтожить батарею, производившую такую попытку на расстоянии 4000 ярдов от их позиции.
Русские орудия были все расположены вдоль восточного края хребта Шизан. Большей частью орудия эти стояли в хорошо устроенных окопах, но глубоких рвов для прислуги вырыто не было. Также не было ни одной попытки стрельбы по невидимой цели, и положение каждого орудия легко можно было обнаружить по вспышке пламени и огромному столбу пыли, поднимавшемуся после каждого выстрела. Японцы полагают, что русские артиллеристы, сравнительно неприкрытые и легко обнаруживаемые, должны были понести жестокие потери. Может быть, это и так. Когда-нибудь мы услышим эту историю с другой стороны. Но войска всегда склонны преувеличивать результаты действий своей собственной артиллерии.
В 9 ч. 30 мин. утра и в полдень русские произвели неуверенные контратаки вниз по дороге в Пенчихо против правого фланга японских войск, удерживавших Макураямскую возвышенность. Достаточно было высланных двух рот из резервного батальона, чтобы задержать дальнейшее нежелательное развитие действий в этом направлении. После полудня обстановка приняла оборот, который может послужить интересным примером патового положения в шахматной игре. Несмотря на то что гора Макураяма и командовала хребтом Шизан на 200 футов, но с расстояния в 1500 ярдов японская пехота была не в состоянии достичь необходимого перевеса в огне, если бы предполагалось предпринять дальнейшее наступление со стороны холма Макураямы. Артиллерийский и ружейный огонь с Шизанского хребта так чисто сметал все с ровной скалистой поверхности Макураямского плато, что японцы были вынуждены сползти за восточный хребет и стрелять оттуда очень торопливо и неточно. Если бы русские имели пару больших пятидюймовых орудий на горе на полдороге к Пенчихо, они причинили бы японцам на Макураяме большие затруднения. К следующему дню все это могло измениться, ибо японцы стали рыть окопы и рыли их целую ночь, соорудив глубокие линии стрелковых окопов и солидные артиллерийские окопы вдоль холма. Но в тот день хребет Шизан было легко удержать одними русскими орудиями, а русская пехота могла бы превосходно действовать совместно с войсками у Пенчихо против японского правого фланга, где имелось лишь два батальона для противодействия одновременной атаке с севера и северо-запада.
Я думаю, что нельзя не согласиться с тем, что при условии обратного расположения войск Окасаки у Пенчихо собрал бы всех своих людей, включая сюда легкораненых и больных, и бросил бы их с севера на Чаотао или Макураяму. Такой попытки в большом масштабе сделано не было, и ко времени наступления темноты взаимное положение сторон было такое же, как и в 9 ч. утра. Судя главным образом по тому, что произошло на поле сражения у Юшулинга, исход сражения все еще зависел от Провидения. Обидный для русских переполох послужил сигналом к началу сражения; он поколебал настроение их войск и повел за собой потерю всего бивака и, что еще важнее, потерю первой и наиболее господствующей позиции. Но с тех пор, как на русских обрушилось это первоначальное несчастье, они совершенно оправились, лучшим доказательством чему может служить то, что на следующий день японцы не были уверены: пойдут ли они сами в атаку или же будут атакованы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
