Глава седьмая
ВОРОТА СОЛНЦА
Солнце едва поднялось над горизонтом. Его косые лучи отбросили на утрамбованную желтую почву непомерно длинную тень новых священных ворот. Она достигала крайнего строения Храма Знания Каласасава.
Это было знаком начала брачной церемонии.
Пышное шествие возглавляли жрецы Знания, последователи Тиу Хаунака. Они были одеты в яркие одежды и шли попарно — один в цветастом головном уборе из перьев птиц, а другой в маске ягуара, вождя зверей.
Закинув головы назад, словно наблюдая небо, они взбирались по крутой тропе и пели странную песню, которую любила когда-то петь Има. Голоса их то взвивались ввысь звенящими руладами, то падали до рокота сердитых волн.
За ними в строгом молчании шествовали воины в подбитых хлопком куртках из чешуйчатой кожи гигантских водных ящериц, с нарукавниками из витых металлических спиралей. На головах у них красовались шлемы из той же кожи, прошитой металлическими прутьями, разрубить которые деревянными мечами с обсидиановыми остриями даже воинам далекой Толлы было невозможно. В руках они держали мечи черного металла, выплавлять который научили инков сыны Солнца.
Потом шли поющие женщины в длинных нарядах. Другие, почти нагие, плясали под их пение.
И, наконец, в окружении виднейших инков шли новобрачные. Он — в пышных одеждах. Она — лишь со шкурой ягуара за плечами. Он шел, гордо расправив плечи, выпятив грудь, она — понуро опустив голову, украшенную цветами, скрывающими отсутствие волос.
Процессия огибала Ворота Солнца с обеих сторон, и только новобрачные шли прямо на них.
Жрецы Знания и воины выстроились шеренгами возле проема ворот, ожидая, когда новобрачные своими силуэтами закроют в Воротах взошедшее Солнце.
Проем был узким, и новобрачным понадобилось тесно прижаться друг к другу, чтобы пройти через него.
Крик жрецов и воинов подхватили женщины, стоявшие по другую сторону Ворот.
Супружеская пара, освященная самим Солнцем, ступила на утрамбованную золотистую землю.
Теперь горбоносое лицо Тиу Хаунака излучало радость, как солнечный свет, который он словно впитал, проходя через Ворота. После сока гаямачи он обрел новую жизнь!
Сок гаямачи!
Он губил кровь, заставляя ее свертываться в жилах.
Действие его можно было лишь ослабить на некоторое время, впрыскивая через поры кожи, разжижающее кровь, лекарство с Мара. Тромбы все же продолжали возникать, закрывая сосуды, грозя поражением мозгу и сердцу.
Только полная замена крови могла бы спасти сведенную судорогой Эру и культурнейшего из людей, нашего лучшего ученика Тиу Хаунака.
Я видел страдальческие глаза прощавшейся со мной Эры Луа. Так же умирал за стеной и Тиу Хаунак.
Серьезной особенностью мариан был состав их крови. Они не могли обмениваться ею с людьми, но давно научились передавать кровь друг другу.
После ранения осколком метеорита я потерял много крови. Не кто иной, как Нот Кри, с помощью Вокара Несущего тогда в пещере звездоведения дал мне свою кровь.
Друзья поняли меня без слов.
Эра лежала на возвышении. Рука ее свисала, и из вскрытой вены на пол стекала струйка густой темной крови.
Другую ее руку я сжимал в своей. Мое сердце гнало кровь в ее жилы. Гиго Гант, облегчая ток крови, держал меня на руках, чтобы я находился выше лежащей Эры.
Моя сестренка умело проводила операцию!
Я чувствовал, как постепенно слабею, но невыразимое наслаждение наполняло меня. Эра была спасена.
Где-то вдалеке, словно за перегородкой из хлопка, слышался голос Имы, которой отец в знак горя и позора отсек топором ее роскошные огненные волосы. Сейчас она настаивала, чтобы для спасения Эры взяли не мою, а ее кровь.
Сестренка Ива объяснила ей, что кровь человека способна спасти лишь человека, но не пришельца с другой звезды.
Тогда Има с отцом и Чичкаланом выбежали на половину дома, где умирал Тиу Хаунак. Там была Кара Яр, которая всегда знала, как надо поступать. Ей предстояло еще судить по Справедливости Иму за ее злодеяние. Но прежде надо было спасти первого из жрецов Знания Тиу Хаунака.
Последнее, что я увидел перед обмороком, — это красное море на каменном желтом полу с причудливым багровым заливом, напоминавшим наш Тики-кава в час заката, если смотреть на него с горы.
Когда Нот Кри с Ивой убедились, что я без сознания, а Эра вне опасности, они уложили меня на ее место и второй раз в жизни Нот Кри отдал мне часть своей крови.
Придя в себя, я увидел его над собой на руках Гиго Ганта. Оказывается, я судорожно сжимал теперь, его кисть, а не пальцы Эры Луа.
Повернув голову, я увидел ее. Она сидела на ложе рядом и держала в своей другую мою руку, следя за моим пульсом. Но нет, не только как Сестра Здоровья прикасалась она ко мне…
Гиго Гант осторожно положил Нота Кри рядом со мной, а сам вместе с Ивой выбежал к Тиу Хаунаку на помощь Каре Яр.
Она, как всегда, была на высоте, расчетливо распорядившись, чтобы Има отдала Тиу Хаунаку лишь часть своей крови, а остальное возместил бы ему ее отец.
Великан из Толлы, вождь игрового отряда священной игры в мяч, попеременно держал на руках то дочь, то отца.
Потом получилось так, что не я выхаживал отравленную соком гаямачи девушку с глубокими темными глазами, а она выхаживала меня, потерявшего ради ее спасения часть невозмещенной мне крови.
Она одинаково заботливо ухаживала и за мной, и за Нотом Кри, пришедшим мне на помощь. Она заставляла нас помногу раз в день есть или пить целебные фруктовые соки, совершенно как маленьких детей. И угадывала малейшее желание каждого из нас.
Она не произнесла ни единого высокопарного слова благодарности. Но в ее взгляде я мог прочесть все ее чувства.
А свои?
Отчего же до сих пор я так мало знал о себе? Как прав был едва не погибший Тиу Хаунак, говоря мне о возможных супружеских парах мариан!
Должно быть, не так уж правы наши поэты, утверждавшие, что истинно любят всегда не за что-нибудь, а только вопреки…
Я полюбил Эру Луа не вопреки тому, что она была прекрасна, мягка характером, самоотверженна и предана мне всем сердцем, а именно за все это!.. Если уж я полюбил ее вопреки чему-нибудь, так вопреки самому себе, вопреки своим взглядам на обязанности руководителя Миссии Разума, не имевшего права любить.
Но наша с Эрой любовь была не такой. Она могла лишь помочь выполнению Долга, но никак не помешать! Эра была со мной во всем: во всех помыслах, убеждениях, действиях.
Не знаю, сказалось ли то, что я отдал Эре свою кровь. Ведь не ее же кровь текла теперь в моих жилах, сблизив меня с ней, а как раз наоборот! Она должна была бы ощутить еще большее сближение со мной. А я…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
