Тут-то я и почувствовал, что мне отчаянно хочется почесаться сразу в нескольких местах.
Ах ты ж гребаный ты нахрен! Арцелла!
У меня, Фатика Мегарона Джарси по прозвищу Бешеный Топор, варвара, бывавшего в сотне переделок, легко пробивающего лбом кирпичную стену, возникла аллергия на волшебный лист эльфов!
С другой стороны, честное слово - бодрости она мне придала. Спать и хандрить, когда у тебя чешется там и тут, не получится, хоть ты тресни.
Покраснею и буду чесаться: гороскоп Альбо не солгал.
Так я и поехал вперед: красный и с зудящей кожей, иногда привставая на козлах, чтобы почесать задницу.
В отместку я выгнал эльфов из фургона: пусть искупают вину! Насчет арцеллы долго пояснять не пришлось, еще хорошо, что я не сорвался на крик. Сам виноват: сожрал то, что жрать не следовало. Но ушки Виджи мучительно покраснели. Ну... тоже хорошо. Надеюсь, ее вина искупит часть моих грехов - ну, хотя бы обман жителей Таргалы.
Эльфийка шла рядом с передком фургона. Принц топал с другой стороны, поглядывая в пропасть. Может, раздумывал, не сигануть ли.
Внезапно я заметил, что добрая фея плетет пальцами обеих рук, будто свивая заклятие. Но вот вопрос: будет ли от него толк против Фрея и дюжины магов? И против тех, кого призовет полудемон?
Она несколько раз оглянулась, окидывая меня сосредоточенным взглядом. Будто мерку снимала. Для костюма, или... Я выругался про себя. Она что-то задумала. Великая Торба, снова эта эльфийская загадочность и самоуправство. Я передал вожжи Альбо и спрыгнул на дорогу.
- Осмелюсь спросить, что вы хотите сделать?
Она покосилась на меня, безмолвно шевеля губами.
- Виджи!
Она промолчала, тонкие губы продолжали шевелиться.
- Добрая фея!
И это не сработало. Принц глянул на меня в пол оборота, и на его треугольном, вечно брюзгливом лице проступила усмешка.
И вдруг Виджи вздохнула, как маленькая девочка, нарядившая куклу. Этакое детское "Ой", полное скрытого удовольствия от проделанной работы.
- Фатик, мне нужна ваша помощь.
Гм? Откуда этот мягкий тон?
- Да?
- Подскажите мне самый непристойный человеческий оборот, которым мужчина может оскорбить мужчину.
Я мысленно спросил себя, не сошла ли эльфийская ведьма с ума.
- Самое непристойное, Виджи?
- Да.
- Вы уверены, что готовы его услышать?
- Говорите же, Фатик!
Ну я и сказал.
Она ахнула, приложив пальцы к губам. Потом на ее лице отразилось омерзение вселенского масштаба.
- Неужели ваши мужчины... - она не договорила.
Я пожал плечами: эльфы, эльфы, черт их дери! Да какие же у них порядки в этом Витриуме? И есть ли у них вообще секс?
- Ну, если кто-то согрешит подобным, он, считай, перестает быть мужчиной. - Я почесал в затылке. - За исключением тех случаев, когда оно врожденное, но это отдельный разговор. Ну а для нормальных мужчин - это оскорбление, конечно.
Она кивнула, будто заучивала урок. Как же много неприятных открытий доставил ей мир людишек!
- Я сплела вашего фантома, Фатик.
Я почувствовал себя дураком.
- Э-э... Моего - что?
- Двойника. Ваше полное магическое подобие. Он неотличим от вас, непрозрачен и умеет говорить вашим голосом. Сейчас я оставлю его здесь, посреди дороги. Он станет ловушкой для Фрея.
Я протяжно вздохнул.
- Он его прилюдно оскорбит?
- Разумеется. И попытается вызвать на поединок.
- А вы уверены, что наш приятель не раскусит трюк?
Она покачала головой.
- Люди не владеют магией фантома, это умеем только мы, эльфы. Ни смертоносец, ни маги Харашты не смогут отличить подделку от вас-Настоящего. Фрей подумает, что вы решили пожертвовать собой. Он очень хочет вас убить. Убить лично.
- Однажды он уже попытался и я ему навалял.
- Именно поэтому я надеюсь, что теперь он использует против вас заклятие. Что-то особенно сильное...
- Что мгновенно его обессилит.
Она кивнула.
- А воплощение фантома обессилит вас. - Настал мой черед качать головой. - Нет, Виджи. Я запрещаю вам это делать. Приберегите ваши силы до моста. Я, честно, не знаю, сколько там солдат. Возможно, вам придется нам помочь. Пока я буду заговаривать им зубы, вы... Помните, о чем я говорил утром?
Кивок.
- Да, я смогу усыпить нескольких человек.
- Главное - приспите командиров. А фантом... Если мы увидим, что дело оборачивается круто, тогда... Вы способны пока придержать фантома в... зачаточном состоянии?
Я подумал, что разгорится спор, и начал уже готовить весьма красноречивую речь, но Виджи внезапно согласилась.
- Два, три часа, - сказала она. - Потом нити распадутся.
- Мы будем у моста раньше.
Большие серые глаза посмотрели на меня серьезно.
- Я верю вам, Фатик.
Я что-то буркнул, и, отстав, снова попытался оценить расстояние до людей Фрея. Они поднимались быстро, но крутые виражи, которые мы уже почти прошли, должны были задержать их. Беда была в том, что последний участок пути заслоняли скалы, и мы лишались возможности наблюдать за приближением врага.
Ладно. Зычным голосом я созвал всех в фургон, помог взобраться эльфийке, проверил трензели и упряжь и взгромоздился на козлы. Альбо передал мне вожжи, и я ему подмигнул:
- Поднажмем, святой отец! Олник, быстро в повозку!
Гном семенил сбоку, подобрав края полушубка, и подавал мне сигналы, кривя лицо, как бездарный комедиант.
- Вот еще, буду я там чихать! Я добегу, я поспею!
Он опасался тесного соседства с Крессиндой, спелый дурак.
- Быстро - в фургон, недоросль! В фургон, я кому сказал!
Кажется, я заревел, аж лошади поджали уши, представляю, каково было эльфам. Олник подчинился, я в нетерпении прихватил его за ворот, а другой рукой - за торбу, и забросил в фургон. Он тут же исполнил ариетту из нескольких чихов, бедняга.
Поднажмем!
Я перевел коней на валкую рысь, надеясь, что они выдержат еще пол часа скачки. Дорога выравнивалась, крутизна подъема сходила на нет. Вскоре мы въехали в скальный коридор, и росчерк неба наверху стала серым, как мышиная шкурка; удары копыт звенящим грохотом отражались от стен. Я послал бедных лошадок в галоп, и влажно блестящие стены ужались в две мерцающие полосы, которые я различал краями глаз. Поворот. Еще поворот. Фургон опасно кренился, громыхая колесами.
Фрей сокращал расстояние, лежащее между нами, и сокращал быстро. Я чуял это затылком, мне уже мерещился цокот чужих копыт за спиной.
Поднажмем!
Фургон вылетел на ровную скальную площадку. Ярдах в тридцати она обрывалась в пропасть. Я осадил коней, когда до края бездны оставалось не более десяти футов, натянув вожжи, развернул рипящую повозку боком к ущелью, так, что из-под колес брызнули камешки. Что-что, а править повозками я умею. Это легче, чем с прибылью торговать дамскими духами и корсетами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
