вполне по силам даже двадцати старшим воинам. Правда, у меня пока только младшие. Вроде как. Зато их гаэкуджа любых двух других гаэкудж за пояс заткнёт.
Креод тут же, словно подслушивал, оказался рядом, протянул ко мне ладонь:
— Господин, нам вот это нужно?
Я пожал плечами:
— Мне откуда знать?
Креод протягивал мне пузырёк. Я взял его, покрутил в руках, осторожно откупорил. Одним больше, одним меньше, какая разница?
Что-то жидкое, не очень приятно пахнущее.
Ирал тут же оказался рядом, задумчиво предположил:
— Состав? Ихор?
Я нахмурился, выплеснул состав на доски под собой, наклонился ближе, вглядываясь до рези в глазах. Ничего не обнаружив, выпрямился, качая головой. Нет, что бы это ни было, в этом не тлело ни единой искорки ихора.
Ещё раз крутнул пустой пузырёк. А ведь я уже видел такой. Когда выискивал по карманам реольцев нужное мне число блях. Такой пузырёк отыскался у одного из убитых гаэкудж.
И что бы это значило?
Я перевёл взгляд на Креода:
— Что-то ещё есть на лодке?
— Чуть-чуть мечей, чуть-чуть луков, чуть-чуть шаров с огнём. Всё тоже в ящиках, в масле и соломе. Новьё.
— Не думаю, что всё это устраивали ради каких-то мечей. Грузим пузырьки и шары с огнём. Выбери одного, кто будет отвечать за шары и метать их, они отныне наши.
— Понял, господин, — развернувшись, Креод тут же зашипел. — Живо, живо. Тащим ящики, навьючиваем их на лошадей. Живей, до восхода будете копошиться?
Я отвернулся от суеты, шагнул к носу лодки, проверяя себя, наклонился над телом убитого идара младшей крови.
Молак недоумённо окликнул меня:
— Господин?
Но я уже выпрямился. Увидел всё, что хотел. Да, в крови убитого был ихор. Всего две искорки на всю лужу крови, застывающую сейчас на досках лодки, но был.
Вот и ответ, есть ли мне смысл поглощать кровь идаров, уподобляясь Кровавым. Нет. В конце концов, я же не Кровавый, чтобы впитывать её любой частью тела. Одно дело выпить кувшин концентрированного состава Академии, другое ради пары искорок выпить всю кровь, что есть в человеке. Сколько её там, кстати в человеке? Полведра?
Не мой путь.
У Оскуридо есть путь проще. Просто убивать. Убивать как можно более сильных врагов, и тогда мне достанется частица их силы, их жара души, их тени? Здесь тоже не всё ясно. Раньше Оскуридо так не могли усиливаться, но раньше и Предок Ребел был жив.
Но над этим пусть у кого-нибудь другого голова болит. Мне и своих забот хватает. Например, как стать сильней, но при этом убедить теней, что я не могу создавать драугров? Или вот ещё беда, как становиться сильней, выживать на войне с Реолом в безумных заданиях Вира и при этом не дать достаточно сил Ребелу?
Да, именно это произвело на меня впечатление в объяснении Ирала.
Если я получаю часть жара души убитых, отправляя их за грань пустоты к Ребелу, то что получает сам Ребел? Не всю ли остальную часть их силы?
Сколько этой силы ему нужно, чтобы оправиться от своих смертельных ран, которые уже тысячу лет не могут его убить?
А что он сделает, когда вернётся в мир живых, в мир, где нет других Предков? Отомстит тем, кто уничтожил его королевство и его потомков? Плюнет на этих жалких муравьёв и отправится следом за другими Предками?
Да, у меня есть от чего болеть голове и чужих забот мне совершенно не нужно. Работает и ладно. Мне бы понять, где нужно остановиться. Мне бы суметь там остановиться.
Но с тенями необходимо будет поговорить.
В этот миг меня едва не сбил один из моих новых воинов. Тот самый, с курчавой бородой и заика.
— Г-г-господин, п-простите.
Я буркнул:
— Работай.
Шагнул в сторону, став на край борта, прыгнул, приземляясь уже на берегу. Поговорю с тенями в более спокойной обстановке.
Однако они со мной завели разговор первыми.
Едва я приземлился, передо мной вырос Ограк.
— Господин, Креод поднял правильный вопрос. Хороший военачальник и хороший владетель Дома отличается от плохого одной чертой, — понимая, что я не буду отвечать ему просто для поддержания разговора, Ограк тут же продолжил. — Запасливостью. У хорошего военачальника всегда найдётся запас. Господин, я, как советник по делам армии, советую вам придержать не только шары с огнём, но и часть пузырьков. Возможно, они окажутся полезными и для ваших людей или лично для вас.
Молак тут же дополнил слова Ограка:
— Тем более что вам приказано утопить лишнее, никто не будет считать, сколько ящиков вы привезли в лагерь и сдали.
Ограк покачал головой:
— Тем не менее я советую провернуть это дело так, господин, чтобы лишних ящиков никто не заметил, а вы сами к этому оказались, вроде как, непричастны.
Я даже не понял того, что услышал, но стоило уточнить, как Ограк всё объяснил. Да уж, богатый опыт у моего советника по делам армии. И в деле утаивания, и в деле перекладывания вины на других.
Пришлось вернуться на лодку и найти Креода.
— Скажи, среди моих новых солдат, бывших разбойников, найдётся такой, что любит тянуть руки к чужим вещам?
Креод поджал губы:
— Господин, он не посмеет. Я лично отрублю ему руки, если он решит припрятать хоть что-то.
Я усмехнулся:
— А мне напротив, как раз требуется, чтобы он протянул руки. Но на пользу Дома Денудо. Ты был прав в своём вопросе о пузырьках.
Креод прищурился, медленно кивнул:
— Говорите, господин.
— Намекни ему, чтобы два мешка этих пузырьков он забыл сдать в лагере. Пусть один доставит в ваш шатёр, другой везде возит с собой. И так, чтобы всем посторонним казалось, что там что угодно, вроде овса или сушёного дерьма, которое он собирается продавать вместо исаров, но только не что-то ценное.
— Я понял, господин. Вы мудры не по годам, я вижу в вас отражение вашего отца.
Похвала меня скорее расстроила. Это ведь была не моя мудрость, и не мудрость, которую я вынес из наставлений отца. Я постарался не показать этого, а спустя миг мне в голову пришла уже моя мысль и я тут же добавил дел Креоду:
— Все ящики, что не поместятся на лошадей, притопить у берега. Без следов, с лодки, чуть дальше в стороне и приметить место. Сумеешь?
Креод не успел ответить, как едва ли не в ухо шепнул Ариос:
— Сделаем, господин. Я лично запомню место.
Отлично. Если уж делать запасы, то делать их так, чтобы не лишиться всех разом.
***
В это время совсем в другом
