встретились.
Роджер настороженно посмотрел на гаечный ключ, вспомнив неподатливый комплект доспехов и оружейника, который так быстро избавил его от него.
- Ты же не собираешься ударить меня этим, верно?
- Нет, - сказал Поэртена, укладывая рукоятку гаечного ключа вдоль бруса и начиная наклеивать ленту, - но мы собираемся посмотреть, сможет ли это сдвинуть мир с мертвой точки!
* * *
Док Добреску покачал головой, проводя стерилизатором по своим рукам. У них было более двух дюжин раненых, но из тех, кто мог выжить, Корду было хуже всех.
- Все, чем я хотел быть, это пилотом, - пробормотал он, опускаясь на колени рядом с шаманом. Он посмотрел на местную женщину, которая где-то по пути сбросила свою обволакивающую маскировку. - Для этого мне понадобится шесть рук, так что ты выбрана. Протяни свои руки.
- Что это? - спросила Пиди, протягивая все четыре руки, когда человек провел по ним палочкой.
- Это отпугивает демонов, - огрызнулся Добреску. - Это уменьшит инфекцию - вы бы назвали это кишечной лихорадкой. Он сильно пострадал, так что это не остановит его полностью. Но это остановит нас от распространения инфекции.
- Он умрет, - тихо сказал Пиди. - Я чую нутром. Он умрет. Мой бенан. Что я могу сказать своему отцу?
- К черту твоего отца, - прорычал Добреску. Он похлопал по лбу самку, которая, казалось, вот-вот уплывет в страну ла-ла. - Эй! Блондиночка, посмотри на меня!
Пиди вскинула голову, чтобы зарычать на медика, но застыла, увидев выражение его лица.
- Мы не собираемся терять его! - рявкнул Добреску и снова стукнул ее по лбу. Потяжелее. - Мы. Не. Собираемся. Терять... Его. Вбей это себе в голову и будь готова помочь. Понимаешь?
- Что я должна делать? - спросила Пиди.
- Именно то, что я говорю, - спокойно ответил Добреску. Он посмотрел на месиво в животе Корда и покачал головой. - Я чертов медик, а не ксенохирург.
Корд был без сознания и дышал неглубоко. Добреску интубировал шамана и подключил кислородную линию. У него не было приличного обезболивающего для мардуканцев или газового баллончика, если уж на то пошло. Но он сделал шаману инъекцию "сонного сока", экстракта одного из самых вредных представителей фауны Мардука, столбчатого убийцы. Если бы он правильно подобрал дозировку, Корд бы ничего не почувствовал. И он может даже очнуться после "операции".
- Поехали, - пробормотал уоррент-офицер, беря копье за древко.
Он начал с того, что с помощью лазерного скальпеля удлинил отверстие в брюшной стенке. Мышцы шамана обвились вокруг наконечника копья, и было необходимо открыть отверстие наружу, чтобы извлечь оружие. Он применил два автоэкстрактора, которые медленно раздвигали отверстие, по очереди освобождая каждый из надрезанных слоев.
Наконец-то он хорошенько рассмотрел повреждения, и они были довольно серьезными. Копье воткнулось в край мардуканского эквивалента печени, который находился примерно там же, где и у людей. Чуть впереди того места, где, казалось, заканчивалось копье, был массивный кровеносный сосуд, и Добреску снова покачал головой, радуясь удаче шамана. Еще миллиметр или сильный толчок на пути, и Корд истек бы кровью через минуту.
Наконечник копья также пробил толстую, тонкую и среднюю кишки шамана - последняя особенность мардуканцев, не имеющая человеческого аналога, - и разорвал вторичный желудок. Но повреждения каждого органа были незначительными, и, похоже, ему не пришлось бы ничего резецировать.
Худшая проблема заключалась в том, что был проколот меньший кровеносный сосуд, вена. Если они не зашьют рану в ближайшее время, шаман все равно истечет кровью до смерти. Единственная причина, по которой он еще не истек, заключалась в том, что копье частично закрывало прокол.
- Я собираюсь вытащить это, - сказал Добреску, указывая на наконечник копья. - Когда я это сделаю, у него бешено пойдет кровь. - Он вручил мардуканской самке два временных зажима. - Я собираюсь указать, где они мне нужны, пока я работаю. Тебе нужно надеть их быстро, понимаешь?
- Поняла, - серьезно сказала Пиди. - Клянусь моей честью.
- Честь, - фыркнул медик. - Я просто хотел летать на шаттлах. Это было слишком много, чтобы просить?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Впервые за свою карьеру, в которой этот термин использовался больше раз, чем он хотел бы запомнить, Арман Панер только что открыл для себя, что на самом деле означает "стоять спиной к стене".
В данных обстоятельствах это была гораздо более сильная метафора, чем он полагал ранее. Но это было потому, что было неприятно буквально стоять спиной к закрытым воротам, в то время как все больше и больше врагов приближалось к людям и их союзникам. Собственные силы басика были оттеснены назад в виде широкой буквы "С" вокруг ворот, и он знал, что если они не откроют ворота - каким-то образом - они все будут убиты.
И съедены.
Этого было более чем достаточно, чтобы убедить любого командира в том, что его ждет плохой день. Однако в случае Панера это был лишь один второстепенный дополнительный пункт. Арман Панер был широко известен как человек, который становился все спокойнее по мере ухудшения ситуации. Что, несомненно, было причиной того, что его голос был очень, очень спокоен, когда с докладом явилась старший сержант Косутич.
- А где, - спросил он ее, - Роджер?
Те же обстоятельства, которые вызвали монументальное спокойствие у капитана, вызвали своего рода маниакальный юмор у старшего сержанта, и Косутич сняла шлем и склонила голову набок, глядя на него.
- Чувствуете себя немного напряженно, капитан? - спросила она, и Панер слегка улыбнулся ей.
- Старший сержант, - тихо ответил он, - я знаю вас уже несколько лет. И нам нужно все оружие, которое мы можем собрать. Так что я не убью тебя. Если... ты скажешь мне, где принц Роджер. Прямо сейчас.
- Там, наверху. - Косутич указала вверх, когда звук отпираемых замков эхом разнесся по надвратной башне. - Открывает ворота.
- Отлично, - сказал Панер с раздражением, приберегаемым для моментов, когда у него не оставалось иного выбора, кроме как положиться на талант своего неугомонного подопечного пережить без него тот или иной почти самоубийственный беспредел. - Теперь, если мы сможем просто разорвать контакт, мы освободим дорогу к дому.
* * *
Поэртена вздрогнул, когда подрывной заряд пробил еще одну тяжелую деревянную дверь. Внутренняя защита башни требовала двойных зарядов, и избыточное давление, ударившее по морпеху,
