заклинаниями. Пусть хоть на время почувствуют себя ничтожествами, а не всемогущими тварями.
Пожевал нижнюю губу, понимая, что метод деда — палка о двух концах, но не мне его судить. Он в своем праве, только вот право это кровавое. Интересно, понимает ли он, что своими действиями, толкает «бессмертных» на новые убийства. Если при полной силе, они проводят ритуалы в определенное время, не моча всех подряд, то после потери сил наверняка наверстывают упущенное, увеличивая количество своих жертв в несколько раз.
Это, конечно, являлось только теорией, но я был уверен, что думал в правильном направлении.
— Что так смотришь? Верно ты все понял, — словно прочитав мои мысли, глухо произнес старик, — Только война не бывает без потерь, а я веду именно ее. Урон в любом случае будет нанесен. Это неизбежно.
— И не жалко тебе невинных?
— А мою жену и детей кто-нибудь пожалел? — рыкнул Николай Петрович.
Я не знал, что сказать на его слова. Неизвестно, как бы поступил в подобном случае сам, но знал точно — множить жертвы, чтобы хоть на короткое время почувствовать удовлетворение от обессиления врага, точно не стал. Нашел бы более радикальный способ. Если бы пришлось, в ноги Смерти кланялся, руки целовал, обещал ей свое посмертие, да все что угодно, лишь бы позволила вновь вернуться на службу и сносить головы этим ублюдкам.
А Петрович несмотря на свое горе — гордый. Даже сейчас о Смерти говорит с пренебрежением. Наверняка даже не обращался к ней за помощью. А может, это она сама подсобила, чтобы семью старика грохнули в отместку за расторжение договора. Думается мне, так оно и было. Подобные сущности не терпят неповиновения, тем более в таких масштабах.
Все-таки интересно, как Петрович обвел Смерть вокруг пальца? Может и я сумею, но нет... Нельзя. Надо делать выводы заранее и понимать, что она потом отыграется по полной, и ладно бы на мне, так ведь может и на близких людях. Да и оставаться безоружным перед лицом «бессмертных» я не планировал, а значит... Значит придется мне до конца жизни батрачить на высшую сущность или поднапрячься и сделать так, чтобы в этом мире ни одного, избежавшего длани Смерти, не осталось. Выкосить их всех под ноль. Пожалуй, этот вариант мне нравился больше.
— Слушай, Николай Петрович, а сколько тебе лет?
— Много, Макс, много. Я, конечно, не бессмертный, но тоже пожил на этом Свете немало. Сто пятьдесят годков стукнуто этим летом.
Я знал, что маги жили дольше чем обычные люди, поэтому нисколько не удивился.
— А когда...
Договорить я не успел, старик резко поднялся с места и жестом руки остановил мой поток речи.
— Помолчи немного, не сбивай. Поганцы пару настроек порушили, сейчас потихоньку подлатаю, а то одно из плетений скрыта развалится, а нам, сам понимаешь — это без надобности.
— На каком расстоянии?
— Километра два будет. Совсем близко подобрались. Хорошо хоть тычутся как слепые котята, не в состоянии понять в какую сторону двигать.
Я слушал речь Николая Петровича и офигевал. Два километра — это же каким «монстром» надо быть, чтобы протянуть свои энергоканалы на такую длину и суметь добраться до плетения.
— Ну, как? — поинтересовался я, когда дед вновь опустился на ступени и задумчиво пожевал губу.
— Нормально. Восстановил, подпитал немного. Теперь все в порядке. Думается мне, потопчутся следопыты из ЧДР и законники еще полчаса, да и свалят отсюда.
— Уф-ф, — выдохнул я, испытывая облегчение.
— Ну что, Макс. Я тебе свою историю поведал, теперь твоя очередь. Я ведь поначалу принял тебя за одного из «бессмертных», потом за предателя рода и только теперь понимаю, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд. Встрял ты, парень. Как есть — встрял.
— Да я и не спорю. Можно вопрос?
— Что, только один? Удивлен. Думал ты меня ими забросаешь.
— Хе-х, я бы и рад, да понимаю, что пока не время и не место. Успею еще.
— Ну, задавай свой вопрос.
— Мне хотелось бы знать, а все «бессмертные» добавляют себе годы жизни за счет убийств? Просто Смерть упоминала, что у каждого из них свои методы.
— Забавно, что именно это тебя интересует в первую очередь. Мой ответ — нет. Не всем нужна чужая жизнь или душа, чтобы продлить свое существование. Многие просто высасывают энергию из окружающих, а затем преобразуют ее в жизненную силу. Не знаю каким образом они такое проворачивают, но есть умельцы. От каждого мага себе понемногу отхватывают, правда таких мало. Эстеты на хрен, чистоплюи, — в голосе Петровича прозвучали неприязненные ноты, — Хотя, многие из них просто разрушают магическое ядро своей жертвы. А это, мой молодой друг, еще хуже, чем смерть. Лишиться магии — это как лишиться рук, ног и зрения вместе взятых. После этого мало кто оправиться сможет.
Вот и пойми старика. «Бессмертных» убийц он ненавидит, а тех, кто продлевает года жизни, не нанося окружающим ущерба — презирает.
Неужто завидует? Не спорю, жизнь Петровича потрепала знатно и после случившегося не стоило удивляться, что он всех избежавших смерти записал в свои кровные враги, но, опять же...
— Однако, — протянул я.
— Это ничего не меняет. Все они еще те твари, каждый из них уже давно должен быть за гранью, и твоя задача их туда отправлять, а уж я подсоблю всем, чем только смогу. Ты не забивай себе голову и о моральных принципах не думай, от этого только один вред будет. Мрази они, которых необходимо стереть с лица земли.
— А дед-то фанатик, — промелькнуло у меня в голове, стоило увидеть мелькнувшие диким блеском глаза.
Не попади я в такой переплет, определенно точно не стал бы с ним связываться, но сейчас. Сейчас все обстояло по-другому, и я собирался выжать из старика все — что он мог мне дать. Тем более, что свою помощь Николай Петрович предлагал добровольно.
Про себя я решил рассказывать не все. Естественно, умолчал о том, что являлся иномирецем. Многие знали что младший сын рода Орловых оказался бездарным, на том и сыграл, заявив, что магический дар получил в обмен на служение Смерти. Сразу же посетовав, что пользоваться им пока не научился.
Дед намек понял и пообещал заняться моим образованием.
Затем я выдал информацию о Ланцове и заговоре против отца и брата, выставив виноватым дядюшку, себя же
