Габриэль закричал от боли, ввалившись в мою комнату, а я закричал в панике, потому что это дерьмо было достаточно мощным, чтобы убить.
Я в тревоге просунул голову в окно и обнаружил его смеющимся на полу.
— У меня есть Зрение, придурок, — засмеялся он еще сильнее. — Я отключил ее. Приятно знать, что я тебе не безразличен, — он поднялся на ноги, и я попытался разозлиться на него, но не смог этого сделать, поэтому проскользнул в комнату и ударил его по руке.
— Что тогда так важно? — потребовал я, когда он подошел к моему столу и открыл верхний ящик. Он достал мой набор для татуировок и повернулся ко мне с диким блеском в глазах.
— Я видел, как ты делал татуировку звездного знака Скорпиона. Я думаю, это важно. Она была на внутренней стороне твоего левого запястья, — он протянул мне набор, и я, пошатываясь, подошел к нему.
— Для чего это важно? — пролепетал я, и он толкнул меня в кресло за столом.
— Не знаю, парень. Но ты не можешь бороться со звездами, они могут разозлиться и все такое.
— Да, — буркнул я. — Это правда, — Не хочу злить звезды…
Я установил пистолет и начал делать татуировку на запястье. Я выбрал скорпиона со знаком Скорпиона на теле. Может, я и был пьян, но это дерьмо у меня получалось хорошо. Габриэль пристально наблюдал, бесшумно, как хищная птица. Это заняло некоторое время, и я упивался болью, пока работал, сосредоточенно хмурясь.
Когда я закончил, Габриэль наклонился вперед и залечил рану так, что татуировка впилась в мою кожу, как будто всегда там была.
— Как ты думаешь, для чего это? — с любопытством спросил я. — Что именно тебе показало видение? — я поднял на него глаза и увидел, что он практически плачет от беззвучного смеха, а все его тело дрожит.
— У меня не было видения, — задохнулся он сквозь смех. — У тебя просто вытатуирован мой знак звезды, — он развалился на куски, ревя от смеха, указывая на татуировку, и у меня отпала челюсть.
— Ты, блядь, что?! — я бросился на него, отпихнув от стола и повалился с ним на пол. Он продолжал смеяться, пока я бил его кулаками, и моя ярость вскоре сменилась весельем, так как я тоже развалился на части.
— Ты, придурок, я сделаю из твоей задницы пернатую шляпу, — прорычал я, угроза прозвучала лишь наполовину.
Габриэль внезапно перестал смеяться, и я поднялся, чтобы посмотреть на него, обнаружив, что его глаза расфокусировались, а выражение лица было пустым.
— Клянусь звездами, — задыхаясь, произнес он. — Я видел ее раньше. Я знаю, где она.
— Что? — я замер.
— Мариэлла, — объявил он, отталкивая меня от себя и помогая мне подняться. Он немного споткнулся, и мои мысли столкнулись друг с другом, пока я поддерживал его.
— Где?! — я зарычал, мое сердце было в горле, голова кружилась. Блядь, блядь, блядь, блядь.
— Я отведу тебя туда. У меня есть звездная пыль. Но, блядь, подожди… — его глаза снова стали пустыми, и я нетерпеливо зарычал. Он моргнул, нахмурив брови. — Тебе это не понравится…
— Что? — огрызнулся я.
— Нам нужно, чтобы Данте пошел с нами.
— Нет, блядь, — прорычал я.
— Он — единственный способ добраться до нее. Он поможет, я видел. Любой другой способ, и мы запутаем магические детекторы. Она убежит, и мы больше никогда ее не найдем. Данте должен сломать их.
Я ходил взад-вперед перед ним, понимая, что мы теряем время с этим знанием в моем распоряжении. Но он говорил мне прямо, и я не мог упустить такую возможность. Если Инферно должен был пойти, то, черт возьми, прекрасно.
Я позволил противоядию войти в мою кровь, поощряя мой дар Ордена снова взять верх, и через несколько секунд туман исчез из моего сознания, алкоголь больше не влиял на меня. Мои зубы заострились, и я схватил Габриэля за руку, погружая их в его плоть, прежде чем он успел возразить. Он удивленно зашипел, и я на мгновение вдохнул его боль, когда его кровь заплясала на моем языке, затем я отпустил его, и он сделал длинный вдох, проведя рукой по волосам.
— Вот дерьмо, — вздохнул он, когда протрезвел, глядя на татуировку, которую я сделал себе из-за него. — Вот дерьмо… — он поднял голову, чтобы встретить мой взгляд. — Вот…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дерьмо? — закончил я за него. — Нам нужно идти, — я толкнул его к окну, и он начал вылезать наружу.
Прежде чем последовать за ним, я направился к дальней стене и пролез сквозь кирпичи в потайное отделение, которое я закрыл мощным заклинанием сокрытия. Я взял клинок, который хранил там в кожаных ножнах, и, наклонившись, пристегнул его к голени. Он стоил целое состояние, но Мариэлла изрезала мое тело одним из таких клинком. И я бесчисленное количество раз клялся себе, что окажу ей такую же любезность. Солнечная сталь была одним из самых ценных материалов в Солярии и одной из немногих вещей, способных нанести шрам фейри. Так же, как и мой яд.
Я вылез из окна и увидел, что Габриэль бросает на меня любопытный взгляд, на который я ничего не ответил. В Кампусе было тихо и темно, поэтому я не слишком беспокоился о том, что меня увидят с этим засранцем, но я все равно натянул капюшон и отбросил густую тень вокруг нас, пока Габриэль вел нас туда, где, черт возьми, находился Инферно. Мне хотелось отказаться от того, чтобы позволить ему пойти. От одной мысли об этом у меня зудела кожа. И кто знает, какого хрена он вообще согласился в видении Габриэля, но если единственный способ добраться до Мариэллы включал его, то я должен был смириться.
Я собирался позволить Большой Птице говорить и попытаться сосредоточиться на том, что имело наибольшее значение. Потому что мое сердце уже билось в голодном ритме, а месть звала меня, как музыка на ветру. Это была единственная музыка, которой я уделял свое внимание в течение долгого времени, этот ритм непрерывно бился во мне, умоляя найти ее, уничтожить ее. Наконец-то я смогу удовлетворить монстра, который жаждал ее крови, ее криков, ее смерти.
Мы добрались до лодочного домика на берегу озера, и Габриэль начал заводить меня внутрь, но я почувствовала магический барьер, мешающий нашему продвижению.
— Данте, впусти нас! — позвал Габриэль, и через секунду барьер опустился, и я прошел внутрь вместе с ним.
Вокруг стояли вечные огни в маленьких кувшинах, и я остановился, увидев, что Элис и Данте сидят прямо в лодке, которая покачивается на воде, а на их коленях лежит одеяло. Они явно не трахались, возможно двигались к этому, но вид их вместе вызвал стук в моей груди.
— Какого хрена? — прорычал Данте, когда Элис посмотрела между мной и Габриэлем. Ее взгляд остановился на мне, и она поднялась на ноги, легко выпрыгнув из лодки.
— Что случилось? — серьезно спросила она, очевидно, уловив тот факт, что я не стоял бы в одном дыхательном пространстве с Инферно, если бы у меня не было чертовски веской причины.
— Я видел Мариэллу, — сказал ей Габриэль, затем посмотрел на Данте. — И я видел, что нам нужен ты, чтобы добраться до нее.
Мои кулаки крепко сжались, когда я заставил себя посмотреть на него. Данте, мать его, Оскура. Габриэль сказал, что он нам нужен, что он поможет. Но почему он должен помогать мне? Даже если он изгнал Мариэллу, это не значит, что он позволит мне убить ее. Но Габриэль ни словом не обмолвился, что Инферно пойдет с нами добровольно, так что если мне придется тащить его туда полумертвого и молящего о пощаде, то так тому и быть.
Данте вылез из лодки и встал рядом с Элис, его обнаженная грудь подсказала мне, к чему именно привела их встреча в этой маленькой, освещенной огнем, чертовой хижине любви.
Элис схватила Данте за руку, прежде чем он успел произнести хоть слово, одарив его пристальным взглядом. — Ты ведь пойдешь, правда? Райдер заслуживает этого. Неважно, что между вами происходит лично.
Лицо Данте было спокойным, но под ним таилось смертоносное существо. Он обдумывал этот сценарий, прорабатывая каждый угол, чтобы найти лучший способ разыграть его. Я знал это, потому что именно так я и работал. Так нужно работать, когда ты отвечаешь за множество людей. Его сегодняшние действия могли повлиять на них всех, а поскольку они были для него семьей, это означало, что он будет защищать их прежде всех остальных. В этом мы с ним расходились. Я просчитывал свои действия с холодным безразличием. Его действия были затуманены эмоциями.
