что собираюсь сделать: я не повешу трубку всю ночь. Таким образом ты сможешь работать над своими стихами и одновременно зарабатывать деньги.
— Джо, это будет стоить ему целое состояние. Четыре бакса в минуту.
— Я знаю расценки, Нина. Не беспокойся об этом.
— Ты готов послушать последнее?
— Только одну строфу. Времени не хватает.
— Вот это, — сказала она и начала читать:
Ты наводнил меня страстями,
Сильными и томительными.
Ты снова влечешь меня вниз,
Укачиваешь, задыхаясь. Слепо кусая.
Горячая, в твоем приливе крови,
Я мечтаю о большем.
— О-о, — произнес Уиндер. Очевидно, что отношения Нины и этого торговца машинами сдвинулись с места.
— Тебе, правда, понравилось? Или ты опять ко мне снисходителен?
— Нина, ты вступила на новую почву.
— Знаешь, что хочет этот идиот в телефонном синдикате? Шуточные стихотворения! Сексуальные шуточные стихи, типа как в «Плэйбое». Это его представление об эротической поэзии!
— Оставайся верной своему перу, — посоветовал Уиндер.
— Конечно.
— Причина моего звонка — сказать тебе «до свидания».
— Так значит сегодня… — протянула она. — Я увижу тебя в «Новостях»?
— Надеюсь, что нет. — Он подумал: «какого черта». — Я встретил женщину, — произнес он.
— Я очень счастлива за тебя.
— О, Нина, ни говори так.
— Я счастлива. Я думаю, это великолепно.
— Боже всемогущий, неужели, в конце концов, ты ни капельки не ревнуешь?
— Правда, нет.
«О господи, а она чертовка», — пронеслось у него в голове.
— Ну, тогда наври мне, — сказал Уиндер. — Имей жалость к моей судьбе лунатика и наври мне. Скажи, что ты с ума сходишь от ревности.
— Ты выиграл, Джо. Угадал.
— Это хихиканье-то, что я слышу?
— Нет! — сказала Нина. Хихиканье перешло в громкий хохот. — Я умираю. Я могу выпрыгнуть из окна. Я так чертовски ревнива. Кто она? Кто эта бродяга?
Теперь Уиндер тоже засмеялся.
— Я лучше пойду, — произнес он, — пока я не сказал чего-нибудь благоразумного.
— Позвони мне, Джо. Что бы ни случилось, но твои телефонные звонки я люблю.
— Я знаю номер наизусть, — откликнулся он. — Я и каждый извращенец на Золотом Побережье.
— Иди ты к черту, — поддразнила его Нина. — И будь осторожен, черт возьми.
Он сказал «до свидания» и положил трубку на стол Чарльза Челси.
* * *
Скинк сказал:
— Это отличные места.
— Они должны быть такими. — Джо Уиндер прикинул, что Френсис X. Кингсбэри может появиться в любой момент; это была его частная зрительская ложа, где, ко всему прочему, стояли кожаные кресла, кондиционер, видеомониторы и бар-холодильник. Удобное место для обозрения народного шествия.
— Что ты будешь делать, когда он здесь появится? — спросил Скинк.
— Я еще не решил. Может быть, он отправится поплавать с новым другом Педро.
Трибуна была забита, а вдоль главной аллеи по обеим сторонам в пять рядов стояли жаждущие зрители. Каждая платформа карнавального шествия была специально убрана и разукрашена. Каких только сказочных героев здесь не было!
Скинк сказал:
— Никогда не думал, что раскол общества играл такую важную роль в истории Флориды!
Джо Уиндер ответил ему:
— Ты еще не видел переселенцев, танцующих брейк-данс!
* * *
Керри Лейнер дала кассету с новой музыкой шоферу и заняла свое место на последней платформе. Тут появилась менеджер и спросила, почему это она не надела индейский костюм.
— Это не индейский костюм, — сказала Керри, — если, конечно, у семинолов не было проституток.
Менеджер, женщина средних лет с искусственно высветленными волосами и с рядами золотых цепочек, проинформировала Керри, что длинная тога не годится для юбилейного парада.
— Зато это идеально подходит к тому, о чем я пою, — ответила Керри.
— И что же это будет?
— Ничего из привычного вам репертуара. — Она прилаживала микрофон, который был прикреплен к горловине ее платья.
Менеджер разозлилась.
— Так наши песни недостаточно хороши для вас?
— Уходите, — попросила Керри.
— А где же наш лев?
— Лев разочек пропустит.
— Нет, дорогая, — сказала менеджер, грозя пальцем. — Тысячи людей ждут, чтобы Принцесса Золотое Солнце проехалась на диком льве.
— Лев болен. А теперь исчезните.
— В конце концов, наденьте парик. У семинолов не было блондинок. Для достоверности вы должны надеть парик, черт возьми!
— Мечтать не вредно, — легкомысленно ответила Керри. И платформа покатилась.
* * *
Сперва сержант Марк Дайрсон подумал, что телеметрия опять что-то наврала. Как могла пантера вернуться на остров? Никаких сигналов не было днями, когда внезапно они появились, «бип-бип-бип». Номер 17. Подлый ублюдок, опять он!
Сержант Дайрсон попросил пилота держаться ниже облаков, пока он не получит более четкого сигнала передатчика. Зеленоватая темнота океана внезапно сменилась сверкающим коридором огней — Волшебное Королевство. Самолет сделал вираж над взлетающим фейерверком.
— Черт, — сказал полицейский. Он внимательно прислушивался к радиоприемнику. — Этого не может быть. Еще раз пролетим над этим местом.
Но телеметрические сигналы на втором вираже повторились, так же было и в третий раз, и в четвертый. Сержант Дайрсон выглянул в окно и подумал: он здесь внизу, он в этом чертовом парке!
Сержант велел пилоту вызвать Нэйплс.
— Мне нужна небольшая поддержка, — произнес он, — и еще парень с собакой.
— Мне сказать, за какой пантерой мы охотимся?
— Нет, не надо, — ответил сержант Дайрсон. Люди в комиссии уже устали слушать о Номере 17. — Скажи им, что мы обнаружили пантеру, попавшую в беду. Вот все, что тебе нужно сказать.
Пилот потянулся к радио.
— Какого черта она делает в самом центре развлекательного парка?
— Сходит с ума, — сказал Дайрсон. — Это все, что я могу сказать.
* * *
Танцующие брэйк переселенцы вызвали сенсацию у толпы. Скинк большую часть представления прикрывал глаза ладонью; это был один из самых безвкусных спектаклей, которые он когда-либо видел. Он спросил Джо Уиндера, не желает ли он помочь ему в операции с газом.
— Нет, я жду Кингсбэри.
— Для чего?
— Чтобы по-джентльменски решить наши неувязки. А возможно, разделать его на корм собакам.
— Забудь о Кингсбэри, — посоветовал Скинк. — Смотри, твоя девушка.
Платформа Керри появилась в конце шествия; прожектор осветил ее, расположившуюся среди искусственных пальм и синтетических кипарисов, в черном с блестками вечернем платье. Она была просто ослепительна, хотя толпа встретила ее жидкими и неуверенными аплодисментами: они ожидали увидеть полураздетую индейскую принцессу верхом на дикой кошке.
Джо Уиндер попытался помахать, но ему было очень больно поднимать руки. Керри не видела его. Она сложила руки на груди и начала петь по-итальянски.
«Vissi d’arte, vissi d’amore
Non feci mai male ad animal viva!
Con man furtiva
Quante misene conobbi, aiutai…»
Уиндер был ошеломлен, и не он один;
