– А следовало бы… – пробурчал танкист. – Чего придумал-то?
– Да вот – смотри! – Алексей развернул на колене планшет. – Вот так…
Всмотревшись в отметки на карте, Деменков аж крякнул! И, в свою очередь, сняв шлем, почесал висок.
– Капитан, тебе кто-нибудь говорил, что ты сумасшедший?
– Было дело… я же не строевой командир – диверсант, по правде-то говоря.
– Оно и видно! Надо же – диверсант! Кому скажи…
Танкист повертел карту. Хмыкнул.
– Авантюра это всё…
– Давай, что-нибудь другое подскажи! Ты же танкист, должен знать!
– Должен… По уму – здесь десяток танков иметь надобно, да две-три батареи с пехотным прикрытием, зенитки, хотя бы дивизион – тогда ещё есть какой-то шанс…
– Нет у меня таких сил! И танкистов опытных нет – обычные бойцы в танках сидят, трактористы вчерашние. В дом с пятидесяти метров попадут – и то радость!
– Ладно… – танкист вытащил из нагрудного кармана свернутый лист приказа. – А с этим что делать?
– А! Вали всё на меня! Мол, особист совсем умом подвинулся, за пистолет хвататься стал…
– На тебя? – танкист усмехнулся. – Чтобы нас напугать – тут одного пистолета недостаточно. Ладно – уговорил! Где наша не пропадала! Пошли, показывай свою технику!
В хлопотах и беготне незаметно наступило утро. Покосившись на поднявшееся светило, Ракутин только сплюнул и мысленно пообещал ему кучу всевозможных гадостей. Уж лучше бы тучи… хоть самолеты бы не налетели.
– Товарищ капитан!
Жданович, здрасьте! Нарисовался, родной!
– Как у вас обстановка?
– Если коротко – всё трещит! Бойцы есть, и оружия хватает. Но вот противотанковых средств – совсем почти нет никаких! А отходящие бойцы в один голос твердят, что за ними идут танки!
– Не врут, – старший политрук вытер со лба пот. – Летчики это подтверждают. Мы бомбим эти танки, но…
– Да и народу набежало – вообще ужас какой-то! Куда мне их девать? Уходить не хотят – мол, дорога перерезана!
– И это – правда. Мы проехать не смогли, машину обстреляли, пришлось возвращаться.
– Вот тебе и раз…
– Да. Вырваться отсюда можно только по железной дороге. Правда, должен подойти танковый полк, но… сами понимаете, он может и не успеть. Есть и хорошие новости – поездов будет два. Так что вывезти сможем многих. Ваше дело – удержать станцию, если немцы перережут полотно…
– Когда же они придут?
– Один – уже через два часа. Ну… примерно, через два. Второй – ближе к вечеру, но до темноты.
– Так. Понятно. И как долго нам её держать?
– Пока светит солнце, товарищ капитан. Потом – можете отходить, соответствующий приказ я напишу.
– Во! Товарищ старший политрук – насчёт приказа! А сейчас его написать можно?
– Можно… а отчего такая спешка?
– Да есть тут одна проблемка…
Подойдя к дому, оба командира остановились. Жданович вопросительно посмотрел на своего спутника.
– И где они?
– Здесь, товарищ старший политрук.
– Не вижу что-то никого…
– Товарищ старший лейтенант! Покажитесь, тут с вами поговорить хотят!
Скрипнула дверь и на пороге появился командир зенитчиков. Увидев петлицы Ждановича, козырнул.
– Командир батареи – старший лейтенант Ерихов.
– Заместитель начальника Особого отдела штаба армии старший политрук Жданович, – вежливо ответил особист. – Жалуется на вас товарищ капитан…
– У меня приказ, – спокойно ответил зенитчик. – Обязан исполнять.
– Ага! – кивнул особист. – Кто ж спорит-то… а вот – мои полномочия!
Судя по всему, бумага у старшего политрука была и вовсе убойная – зенитчик помрачнел.
– Почему вы не хотите передислоцировать свои орудия?
– Будут танки или нет – это ещё бабушка надвое сказала. А вот самолеты – те точно пожалуют. И обнаружив зенитки, расшибут их в пыль без всяких танков.
– Но до сих пор – не расшибли же?
– Харченко! – не оборачиваясь, крикнул зенитчик. – К бою!
Топот ног, скрип и треск… нависавшие над забором ветки деревьев разошлись во все стороны, и к небу поднялся орудийный ствол. Завалившийся на улицу забор, открыл стоявшую около дома пушку.
– Отбой тревоги!
Снова заскрипело – стали заметны натянувшиеся веревки, которыми притягивали на место ветки деревьев. Выскочившие на улицу бойцы сноровисто поставили на место забор и скрылись во дворе.
– Я, когда их искал – чуть не полчаса тут бегал. Нет пушек – и всё тут! Пока не заметил бойца, что во двор входил… – кивнул в сторону калитки капитан.
– Мы их после каждого налета в новый двор перетаскиваем. Ветки к деревьям и крыше подвязываем – тут около каждого дома такой садик есть. Сетку маскировочную тоже используем. Веревку потянул – пушки и не видно, – пояснил зенитчик. – Оттого немцы нас и не накрыли до сих пор. Только к вечеру ближе ветки и сеть убираем – темно, пока этот самолет сквозь них разглядишь… А вы хотите, чтобы я орудия к околице вытащил – там-то их первый же налет и прихлопнет…
– А если, всё-таки, танки? Отсюда вы их ведь не увидите?
– Нет.
– Ну, тогда, может быть, все же передислоцируете орудия? Ну… в крайние дома, например…
– Их уже немцы в прошлый раз бомбили – мы оттуда тогда стреляли. Снова на это же место?
– А…
– Других мест нет. Мы тут не первый день – успели уже всё изучить.
– М-м-да! – почесал в затылке особист. – Задачка! Ладно… пока налета нет – сидите тут. Но, если товарищ капитан увидит танки раньше, чем прилетят самолеты… сами понимаете – тащить орудия будете сами! И быстро! Хоть на руках несите – ваше дело!
– Дотащим, товарищ старший политрук.
Жданович только покосился на капитана. Алексей пожал плечами – возразить ему было явно нечего. Странно, что зенитчик ничего не пояснил ему раньше. Или это так подействовали документы особиста?
Впрочем, времени на размышление не осталось – Ерихов, высунувшись из двери, окликнул уходящих.
– Наверх гляньте!
А там – на приличной высоте неторопливо полз маленький крестик.
– Разведчик это! Так что, товарищи, прав я был – ждем самолетов!
Ох и мать же твою…
Не дожидаясь особиста, Ракутин рванул к зданию импровизированного штаба – там постоянно находилось несколько человек – связные.
– Бегом на позиции! Приказ – огонь по самолетам не открывать! Ты и ты – к путям! Пусть народ весь столбом не стоит! В степь отбегают, да на землю ложатся… Можно даже на пути, их немцы бомбить не станут – самим нужны!
Связных словно ветром сдуло!
Неслышным шагом подошел старший политрук.
– Сколько у вас бойцов?
– Сейчас? Когда батальон сформируют – человек пятьсот будет… или больше.
– А почему они не должны стрелять?
Хороший вопрос! Знает мужик, чего и когда спрашивать!
