– Разумеется, дружище, – бодро сказал Чак и, плюхнулся на диван, поддел ногой подушечку. – Патти теперь туда на аркане не затянешь. Здорово вы ее напугали.
– Мне очень жаль, что так получилось, – сказал Джонни. Вместе с облегчением пришли слабость и легкий озноб. – Мне очень жаль, но я рад.
– У вас было озарение, да? – Чак перевел взгляд с Джонни на отца, потом снова на Джонни. – Я почувствовал. Ощущение не из приятных.
– Иногда это передается окружающим. Я им не завидую.
– Да уж, не хотел бы пережить такое еще раз, – сказал Чак. – Но послушайте… неужели ресторан и вправду сгорит?
– Да, – сказал Джонни. – Лучше держаться подальше.
– Но ведь… – Чак растерянно посмотрел на отца. – Старшие классы откупили весь ресторан. Школа не против. Лучше так, чем надираться небольшими компаниями где-нибудь на природе. Там будет… – Чак умолк на секунду и испуганно закончил: – Там будет двести пар. Папа, ты…
– Боюсь, он в это не верит, – сказал Джонни.
Роджер с улыбкой поднялся.
– Вот что, давайте съездим в Сомерсуэт и поговорим с владельцем ресторана, – сказал он. – Банкет у нас явно разладился. Если же после поездки вы оба проголосуете против «Кэти», мы можем принять всех у себя. – Он обратился к Джонни: – При одном условии – вы, дружище, не пьете и поможете ублажать гостей.
– С удовольствием, – сказал Джонни. – Но зачем все это, если вы не верите?
– Чтобы вас успокоить, – сказал Роджер, – вас и Чака. И чтобы потом, когда ничего не произойдет, я мог напомнить вам свои слова и вдоволь посмеяться.
– Что ж, и на том спасибо. – Сейчас, когда стало полегче, его вдруг затрясло, но головная боль притупилась.
– Однако скажу вам прямо, Джонни, – продолжал Роджер, – по-моему, вы скорее достанете снега в аду, чем добьетесь, чтобы хозяин поверил вам на слово и отменил банкет. Надо думать, эти ежегодные банкеты приносят ему большие деньги.
– Придумаем что-нибудь на месте… – сказал Чак.
– Например?
– Скажем ему, что… в общем, сообразим что-нибудь…
– То есть наврем? Нет, Чак, на это я не согласен. Исключено.
– Ладно, – кивнул тот.
– Тогда нечего рассиживаться, – деловито сказал Роджер. – Уже без четверти пять. Едем в Сомерсуэт.
Без двадцати шесть они входили в ресторан. Джонни прочитал объявление: «СЕГОДНЯ С 19.00 В РЕСТОРАНЕ БАНКЕТ. ЖДЕМ ВАС ЗАВТРА». У него упало сердце. Брюс Каррик, хозяин заведения, стоял за стойкой бара.
Нельзя сказать, что Каррик сбивался с ног. Народу в баре было немного: несколько работяг пили пиво и смотрели выпуск новостей, да еще три пары тянули коктейль. Каррик слушал Джонни, и глаза его лезли на лоб. Когда Джонни кончил, Каррик произнес:
– Вас зовут, говорите, Смит?
– Совершенно верно.
– Мистер Смит, давайте подойдем к окну.
Он провел Джонни мимо гардероба к окну в коридоре.
– Посмотрите, мистер Смит, и скажите мне, что вы видите.
Джонни посмотрел, заранее зная, что? он увидит. Автострада № 9, уходившая на запад, просыхала после недавнего дождика. Небо было абсолютно чистым. Гроза прошла стороной.
– Безоблачно. По крайней мере сейчас. Но…
– Никаких «но», – сказал Брюс Каррик. – Хотите знать, что я думаю? Хотите всю правду? Я думаю, что вы с приветом. Почему вы выбрали именно меня для своих дурацких шуточек, я не знаю и знать не хочу. Но если у вас, братец, есть минута свободного времени, я обрисую ситуацию. Выпускники выложили мне шестьсот пятьдесят долларов за этот банкет. Они наняли отличную рок-группу. Продукты в морозилке, хоть сейчас в духовку. Салаты на холоде. За выпивку плата отдельная, ребятам уже по восемнадцать, так что они могут и будут пить вволю… их тоже надо понять: как-никак школу кончаешь раз в жизни. Сегодня я положу в карман две тысячи долларов, будьте уверены. Я нанял двух барменов. Я нанял шесть официанток и метрдотеля. Если я все отменю, я потеряю выручку за целый вечер и, кроме того, придется вернуть шестьсот пятьдесят долларов, которые я уже получил. И еще я недосчитаюсь дневной клиентуры – ведь это объявление висит здесь целую неделю. Ну как, ясна картина?
– У вас есть на крыше громоотводы? – спросил Джонни.
– Я ему обрисовываю ситуацию, а он мне о громоотводах! – Каррик всплеснул руками. – Да, есть у меня громоотводы! Приходил тут один, лет пять назад, из страховой конторы. Все уши прожужжал, что надо принять дополнительные меры безопасности, тогда, мол, застрахуют на бо?льшую сумму. Пришлось купить эти треклятые громоотводы! Что, довольны? Ну дела! – Он повернулся к Роджеру с Чаком: – А вы-то куда смотрите? Почему вы позволяете этому кретину разгуливать на свободе? Идите-ка отсюда подобру-поздорову! У меня дело стоит.
– Джонни… – начал было Чак.
– Все, – сказал Роджер. – Пошли. Извините, что отняли у вас время, мистер Каррик, и спасибо вам за ваше радушие и внимание.
– Это вам спасибо, – сказал Каррик. – Во, психи! – И он вернулся за стойку.
Они вышли на улицу. Чак с сомнением посмотрел на безоблачное небо. Джонни понуро побрел к машине, понимая, что проиграл да еще оказался посмешищем. Тупо ломило виски. Засунув руки в задние карманы брюк, Роджер разглядывал плоскую крышу.
– Что ты там увидел, папа? – спросил Чак.
– Нет никаких громоотводов, – задумчиво произнес Роджер. – Нет и в помине.
Они втроем сидели в гостиной большого дома. Чак держал руку на телефоне, глядя на отца в некоторой нерешительности.
– Вряд ли кто захочет менять свои планы в последнюю минуту, – сказал он.
– Все их планы – это вырваться из дому, – сказал Роджер. – С таким же успехом они могут приехать сюда.
Чак пожал плечами и начал обзванивать ребят.
Из тех, кто собирался на банкет в «Кэти», удалось отговорить половину; почему они все же приехали к Чатсвортам, осталось для Джонни загадкой. Наверное, кто-то счел новую идею более заманчивой, поскольку гарантировалась бесплатная выпивка, но главное – слухами земля полнится, а многие родители были здесь днем. Так или иначе, народу собралось немало, и Джонни весь вечер чувствовал себя экспонатом под стеклянным колпаком. Роджер с непроницаемым видом сидел в углу и пил мартини.
Без четверти восемь он пересек бильярдную, которая занимала большую часть первого этажа, наклонился к Джонни и, перекрывая вопли Элтона Джона, закричал:
– Пошли наверх, сыграем партию в крибидж?
Джонни благодарно кивнул.
На кухне Шелли писала письма. Когда они вошли, Шелли подняла глаза и улыбнулась.
– Я уже решила, что вы, как два мазохиста, проторчите там всю ночь. Между прочим, это совсем необязательно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
