– Погладь его, – прошептала Лейла. – Он сейчас остановится, а еще слишком рано. Он не выпил достаточно.
Ничего не ответив, Мэри опустила свободную руку ему на голову.
– Все в порядке. Со мной все хорошо.
Когда Рейдж дернулся, словно пытаясь откинуться назад, она подумала о том, на что он был готов пойти ради нее, о том, на что он пошел ради нее.
Она удержала его голову на месте, надавливая.
– Не торопись. Все в порядке, правда.
Когда она сжала его ладонь, его плечи расслабились, и он придвинулся ближе к ней, чуть развернув свое тело. Она раздвинула ноги так, чтобы он мог устроиться между ними, прижимаясь грудью к ее бедру. По сравнению с его широкой спиной, она казалась совсем маленькой. Она провела рукой по его светлым волосам: тяжелые гладкие волны скользили между пальцами.
И вдруг все происходящее перестало казаться таким странным.
Несмотря на то, что она по-прежнему чувствовала сосущие движения его рта, ощущения его большого тела были знакомыми, а медленные поглаживания его пальцев говорили о том, что лишь она занимает его мысли во время питания. Она взглянула на Лейлу. Женщина наблюдала за ним, но ее лицо, выражавшее сосредоточенность, оставалось совершенно спокойным.
Мэри вспомнила, что он говорил об этом: если бы он укусил ее, она бы почувствовала его удовольствие. Но подобного обмена между ними не было. Их тела были расслаблены, спокойны. Не было ни следа страсти.
Лейла подняла глаза и улыбнулась.
– Он хорошо справляется. Осталось около минуты.
А потом все было кончено. Рейдж приподнял голову и повернулся к Мэри, расслабившись в колыбели ее ног, обнимая ее. Его лицо покоилось у нее на бедре. Она не могла разглядеть его, но чувствовала его медленное и ровное дыхание, расслабленные мышцы.
Она взглянула на запястье Лейлы. Там были лишь две покрасневшие колотые рынки и тоненькая струйка крови.
– Ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя, – сказала Лейла, лизнув запястье и опустив рукав на место. Она поднялась на ноги.
Наблюдая за женщиной, Мэри поглаживала Рейджа по спине.
– Спасибо вам.
– Пожалуйста.
– Вы придете снова, когда понадобитесь ему?
– Вы оба хотите меня? Именно меня?
Мэри несколько ожесточилась на столь явное проявление возбуждения.
– Да, я, э-э-э, думаю, что мы захотим.
Лейла просияла, глаза светились счастьем.
– Госпожа, это будет честью для меня. – Она поклонилась. – Она знает, как призвать меня. Вы можете сделать это в любое время.
Женщина вышла из комнаты энергичной поступью.
Когда дверь закрылась, Мэри наклонилась вниз и поцеловала Рейджа в плечо. Рейдж пошевелился. Слегка приподнял голову. Потом потер рот ладонью, словно не хотел, чтобы она видела кровь, которая могла остаться там.
Он взглянул на нее: веки опущены, взгляд пронзительно голубых глаз немного затуманен.
– Привет, – сказал она, приглаживая его волосы.
Он улыбнулся той особенной улыбкой, которая придавала ему ангельский вид.
– Привет.
Она дотронулась до его нижней губы большим пальцем.
– Она была вкусной? – Он колебался, и она продолжила. – Будь честен со мной.
– Да. Но я предпочел бы тебя. Я думал только о тебе все это время. Я представлял себе, что это ты.
Мэри наклонилась и лизнула его губы. Его глаза распахнулись от изумления, а она скользнула языком в его рот, почувствовав отголосок терпкого вкуса, похожего на сладкое красное вино.
– Хорошо, – прошептала она в его губы. – Я хочу, чтобы ты думал обо мне, когда делаешь это.
Он положил руки на ее шею так, что большие пальцы оказались прямо над венами.
– Всегда.
Его рот нашел ее губы, и она вцепилась в его плечи, притягивая ближе. Когда он потянул подол ее свитера верх, она подняла руки, чтобы он мог стащить его вовсе, и упала спиной на кровать. Он снял с нее брюки и трусики, потом скинул одежду с себя.
Возвышаясь над ней, он приподнял ее одной рукой и положил еще дальше на постель. Мощное колено раздвинуло ее ноги, тело вдавило в матрас, и его тяжелая возбужденная плоть коснулась ее естества. Она выгнулась под ним, лаская его, лаская себя.
Он жадно целовал ее и медленно проник в ее тело, осторожно разделяя, растягивая, соединяя их. Он был твердым и тяжелым и медленно проникал в ее глубины. Прекрасный темный запах исходил от его кожи, окутывая ее.
– У меня никогда не будет другой, – прошептал он, прикасаясь губами к ее шее. – Никогда.
Мэри обвела его бедра ногами, чтобы он мог проникать в нее глубже, надеясь, что он останется там навсегда.
* * *
Джон шел по дому следом за Торментом. Здесь было много комнат, а вся мебель и украшения были очень красивыми, старинными. Он чуть задержался около одной из картин. Маленькая латунная табличка, прикрепленная к позолоченной раме, гласила: Фредерик Черч[106]. Ему стало интересно, кем был этот парень, но одно он мог сказать точно: художник чертовски хорошо знал свое дело.
Тормент открыл дверь в конце коридора и зажег в комнате свет.
– Я уже поставил сюда твой чемодан.
Джон вошел внутрь. Стены и потолок были окрашены в синий цвет. Здесь стояла большая кровать с высокой гладкой спинкой и кучей пухлых подушек. Он увидел также стол и комод. И пару стеклянных дверей, выходивших на террасу.
– Ванная здесь, – Тормент зажег свет еще в одной комнате.
Джон просунул голову в дверь и увидел кучу синего мрамора. Душ был остеклен и… уау, у него было четыре головки.
– Если тебе что-нибудь понадобится, Велси здесь. Я вернусь около четырех. Мы уходим вниз примерно в это время каждую ночь. Чтобы связаться с нами в течение дня, просто набери на телефоне единицу. Мы будем рады тебе в любое время. И, да, у нас есть два доджена, которые помогают нам здесь: Сэл и Реджина. Они оба знают, что ты теперь живешь здесь. Они приходят около пяти. Если тебе нужно будет выйти, они отвезут тебя, куда потребуется.
Джон подошел к кровати и прикоснулся к наволочке. Она была такой мягкой, едва ощутимой на ощупь.
– Здесь с тобой все будет в порядке, сынок. Может, придется попривыкать какое-то время, но все будет в порядке.
Джон посмотрел на него через комнату. Собрав свое мужество в кулак, он подошел к мужчине и открыл свой рот. Потом показал на Тормента.
– Ты уверен, что хочешь этого сейчас? – Прошептал Тормент.
Когда Джон кивнул, мужчина медленно открыл рот, обнажив пару клыков.
О… черт. О.
Джон сглотнул и указал на свой рот.
– Да, у тебя будут такие же. Где-то через пару лет. – Тормент пересек комнату и уселся на кровать, упершись локтями в колени. – Мы проходим через Превращение примерно в двадцать пять лет. После него тебе нужно будет пить, чтобы выжить. И я не о молоке говорю, сынок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
