Чем дальше они отъезжали от города, тем хуже становилась дорога и тем безжизненнее становилось вокруг. За городом еще встречались тут и там производственные гиганты вроде асфальтового завода или фабрики «Мишлен», чье вредное производство не давало им возможности примоститься к городским укреплениям. Эти предприятия напоминали крепости, да и были ими. Окруженные высокими заборами, ощерившиеся пулеметными вышками и имеющие автономные источники энергии, они могли выдержать многодневную осаду.
Но позже перестали попадаться и они. Иногда вдали от трассы мелькали небольшие частоколы, окружающие фермерские поселки. Стасу приходилось бывать в них, он помнил ров у частокола, поднимающиеся мосты, вооруженных до зубов жителей, правящих свой собственный закон.
Через два часа миновали блокпост Периметра и оказались в Третьем Кольце. Как на другой планете. Разбитые дороги, мусор на обочинах, дома без охраны, с обитыми ржавыми стальными листами стенами. На окнах решетки, лестницы вынесены на внешнюю сторону стен. На невысоких бетонных, а кое-где и просто деревянных столбах натянуты тросы, к которым были привязаны идущие от крыш жестяные трубы диаметром до метра. Это воздуховоды или дымоходы от газовых плит, выведенные на сторону. При необходимости их легко можно было отсоединить. Труб на крышах не было.
Летом эта картина была менее безрадостна. Большинство домов окружали площадки, засыпанные гравием, и участки посадок вокруг. Картофель, иногда пшеница для домашней выпечки, зелень. Но зимой в глаза бросались только заброшенность, одиночество, ржавчина на стенах… Немногие дома были обнесены заборами, да и не было в них необходимости. Заборы той высоты, какую могли построить хозяева этих домов, упырей не сдержали бы. Стас лично видел, как нетопыри подскакивали на высоту метров в пять-шесть и какое-то время парили там, раскинув лапы и ловя ветер перепонками, тянущимися от тела к локтям. Нет, заборы бы их не сдержали. Проще было превратить дома в крепости. Мощные ставни, стальные листы на стенах, решетки и несколько дверей на входе. Одно время было принято протягивать оголенные провода в прихожих, запирающихся на ночь. Стас не знал, делали ли так до сих пор, впрочем, он не видел причин отказываться от этой меры.
В салоне стало жарко. Стас убавил жар печки и, поочередно меняя руки на руле, стащил с плеч пальто. Кто-то сзади, то ли Шрам, то ли Арчи, вытянул пальто из-под него. Стас бросил, не оглядываясь:
– Спасибо.
– А этот ваш Моралес, – сказал Арчи, – грозный тип.
– Ты даже не представляешь, – покачал головой Стас.
– А мне он руку пожал, – вставил Шрам.
Деревьев вдоль дорог не было. Их вырубили, местные следили за тем, чтобы лес и подлесок не приближались к шоссе. Просто облысевшая земля, и все. Рукотворный лишай.
Промелькнул дорожный указатель: «Бэйкед Брик. 3 км». Стас знал этот городишко. Он вырос вокруг большого завода по обжигу кирпича – основного поставщика всех строительных компаний. В этом городе в любое время года дороги были унылого оранжевого цвета от кирпичной крошки. Если бы Стас не сдал свой первый аттестационный экзамен на проживание во Втором Периметре, он отправился бы крутить баранку в этот самый Бэйкед Брик. Распределение действовало жестко, если ты собирался работать на государство. А поскольку Стас мало что умел делать собственными руками, да и коммерческой жилкой не обладал, кроме государственной службы ему ничего не светило. В отличие от Шрама, к примеру, у которого руки были золотые, способные подчинить себе душу любого автомобиля, вне зависимости от марки, стоимости и пробега. Или, к примеру, в отличие от Арчи, у которого была эта самая предпринимательская жилка, позволившая ему от грязной забегаловки в районах доков вырасти до владельца ресторана «Долина», одного из лучших в своем классе. Ничем подобным Стас не владел, душа не лежала. Зато за время войны он стал отличным водителем. Так что в графе «желаемая профессия» он без раздумий так и написал. А все, что случилось далее, по большому счету можно считать чередой удачных стечений обстоятельств. В автопарк Управления его назначили временно, в качестве замены попавшего в аварию водителя. Но тот так и не выкарабкался, остался прикованным к постели инвалидом. Стаса приняли на постоянную работу – работу, которая ему понравилась, к которой он начал испытывать настоящую страсть, постепенно выросшую до желания пройти дополнительную аттестацию и курсы детективов. За свой счет, разумеется. Деньги тогда одолжил Арчи, а готовили его все вместе, перед сдачей у него вечно кто-то сидел из друзей, а то и все вместе собирались и гоняли, гоняли его без устали по вопроснику. Сдал бы Стас аттестацию без этой заботы верных друзей? Возможно. Но какая разница? Им было не наплевать, вот что главное.
А потом однажды его откомандировали в группу Марка Гейгера, и все полетело к чертовой матери…
Стас ослабил галстук. Бруно приоткрыл форточку и закурил. Протянул пачку Стасу, тот покачал головой.
– Я знаешь чего не могу понять? – сказал Стас. – Каким образом Алиса оказалась втянута в это дело вместе со Скальпелем. Мне и раньше казалось, что их встреча – это какое-то слишком натянутое совпадение. А теперь мне в это вообще не верится.
– На ее отце испытывали сыворотку Скальпа, – стряхивая пепел в форточку, ответил Бруно. – Тот, что исчез. Это ее отец. Приемный.
«Студебеккер» вильнул на дороге. Не сильно, но достаточно, чтобы вызвать удивленный возглас Шрама.
– Я что-то не понимаю, – покачал головой Стас, – или в хронологии запутался. Из твоего рассказа я понял, что ученого допрашивали как раз перед тем, как Скальп кинулся в бега.
Бруно кивнул.
– Но отчим Алисы к тому времени был уже убит. Несколько месяцев. С него все и началось.
Бруно пожал плечами.
– Ладно. – Стас кивнул и уставился на дорогу. Низкое небо, укутанное в промозглое облачное покрывало, летело, намертво прицепившись к «Студебеккеру». – Нет смысла ломать над этим голову сейчас. По крайней мере, пока я не поговорю с Готфридом.
Дорога делала поворот, плавно огибая высокий холм. На вершине холма высилась покосившаяся сторожевая вышка. Наверное, где-то неподалеку раньше было фермерское хозяйство или общинное поселение, Стасу приходилось слышать о таких. Как правило, это были религиозные общины. Впрочем, судя по состоянию вышки, община давно перестала существовать.
Когда «студ» вывернул на прямую трассу, Шрам спросил из-за спины:
– Это не твои ребята возвращаются?
По встречной полосе на высокой скорости приближался «Мазерати» Душки Джи.
– Началось, господа гардемарины, – пробормотал Арчи, который никогда не был гардемарином. Только в эту минуту Стас понял, что именно старина Ауч теряет больше всех их: «Долину», сбережения, надежду на расширение заведения, спокойную жизнь удачливого предпринимателя. Даже проклятую гору льда… Впрочем, все они что-то теряли, всем в эти минуты приходилось перечеркивать часть прожитой жизни. Это было важно, это не было чем-то не имеющим значения, но четверо старых солдат и пятый, где-то там, впереди, они понимали, что рано или поздно судьба выкинет сигнальный флажок и все, что было, придется оставить и двинуться с насиженного, обжитого окопа, не важно куда, это как раз значило меньше всего. Обидно и жалко, но такова судьба, и говорить об этом вслух никто не собирался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
