и ваших гребаных принципов?
Что же делать?
Он посмотрел на стол. Кофе остыл.
В этот момент, открылась дверь, заглянул Джеб – начальник смены Секретной службы.
– Сэр…
– Мне казалось, ты уже сменился, – недоуменно сказал президент.
– Да, сэр, но…
– Что-то произошло?
– Сэр, мне кажется, вы должны это увидеть.
– Что – это? Заходи, что ты стоишь?
…
Запись оказалась короткой, на несколько минут. Президент просто лишился дара речи после ее просмотра.
– Как это к тебе попало?
– На меня вышел парень, которого я знаю по Афганистану.
– Парень?
– Сотрудник ЦРУ, сэр.
– Что ты о нем знаешь?
– Сэр, мы работали по его наводкам. Он нас не подставлял.
– Почему он вышел на тебя?
– Сэр, он направил запись по инстанции. Прошли три дня.
– Три дня?! Где он сейчас?
– Здесь, сэр. В Вашингтоне, точнее.
Значит, кто-то в ЦРУ работает против него. И это неудивительно. После кампании 2016 года все пошло кувырком. Спецслужбы должны быть независимы от политики – но это правило было нарушено в шестнадцатом. А стоит один раз нарушить…
– Кто еще знает?
– Его начальство.
Президент думал.
– Хорошо. Сделаем так – в твою смену проведешь его в Белый дом.
– Окей, сэр.
– Это оставь у меня…
…
Джеб справился быстро.
Уже на следующий день он заглянул в Овальный кабинет ближе к вечеру и кивнул.
Президент, который только что провел очередное никчемное совещание – кивнул в ответ, набросил на плечи легкую ветровку с эмблемой Вашингтонского яхт-клуба. Вышел в коридор.
– Сэр? – вопросительно сказал один из телохранителей.
– Я хочу прогуляться. Вот с этим парнем.
Охранники переглянулись, но кивнули. Все было по-разному. Они охраняли разных людей, и один из принципов был – не сближаться с охраняемым. Иначе могли быть самые непредвиденные осложнения. Но понятно, что это правило нарушалось и не раз. Для Кеннеди – охранники водили девиц. Джимми Картер по воспоминаниям ветеранов – относился к охране хуже всего, работать с ним было сущим наказанием – но он всего один срок и проработал. Клинтон – фактически при нем Белым домом рулила миссис Клинтон, и если надо было решить какой-то вопрос – то обращаться надо было к ней, а не к супругу. Нынешний президент был в общем-то обычным, но он подружился с Джебом, начальником одной из смен охраны и они часто подолгу разговаривали. Сам президент был корнями с Восточного побережья, из старых семей – и удивительно, что он нашел в бывшем чернокожем хулигане, который, если бы не попал в Афганистан, то попал бы в тюрьму. Но видимо, противоположности притягиваются. Может, президенту нужно было услышать обычного человека, обычного американца с улицы, понять, о чем он думает и как относится к политике. Сам он обычным американцем уж точно не был…
Президент вместе с начальником смены – пошел к лестнице…
– Он там?
– Да, сэр.
– Ему можно доверять?
– Думаю, что да, сэр. По крайней мере, у него пистолета нет, а у меня есть.
Президент вздохнул.
– Пистолет это сейчас такая мелочь. Знаешь… Когда я баллотировался, я сказал что моим идеалом был и остается Джек Кеннеди. И я не врал тогда, это так и есть. Но посмотри, во что все превратилось… Если задуматься, то Кеннеди был не таким уж хорошим президентом. Но он погиб на своём посту и он теперь – национальный символ. Ему все простили. Может… и мне лучше было бы стать национальным символом, а?
– Не в мою смену, сэр, это точно.
– Да уж…
Они спустились, прошли служебным коридором – и вышли в гараж, где обычно отстаиваются служебные машины. Там, у громадного Шевроле стоял человек среднего роста в легкой, хлопковой куртке. Усики и очки – делали его персонажем из фильма про шпионов времен Холодной войны…
– Сэр…
– Ваше имя.
– Картер Росс, сэр.
– Давайте без сэров, времени не много. Кто вы? Ваша должность?
– Сейчас начальник отдела в антитеррористическом центре. До этого – был в поле. Вот он меня знает.
– Знаю, сэр, – подтвердил Джеб, – он работал в Джей-баде, начальником полевого офиса. И в Кабуле, кажется, тоже.
– В Кабуле я даже был начальником станции. Правда, всего месяц.
– Почему только месяц?
Росс усмехнулся.
– Скажем так, я не во всем был согласен с проводимой политикой.
– Хорошо, рассказывайте.
– Сэр, еще в Афганистане я знал некоего Шамира. Он из Йемена, работал в частной военной компании, которая стояла на часах у нашего полевого офиса…
– Йеменцы несли охрану полевого офиса ЦРУ? – перебил президент.
– Добро пожаловать в реальность, сэр. Они берут за час работы одного стационарного охранника чуть более пятидесяти долларов. Наши списывают как минимум триста, а то и больше.
– Замечательно…
– Не все так страшно, сэр. Я тоже этим занимался. Деньги бывают нужны на оперативные расходы, и не всегда по ним можно отчитаться, понимаете?
– Хорошо, дальше.
– Дальше… этот тип был нормальным. Знал хорошо английский и не был тупым. Просто парень из бедной страны, который хочет заработать. Я понял, что ему можно поручать кое-какие дела, выходящие, скажем так, за рамки контракта. Всё, что я ему поручал, было исполнено на отлично. Забрать что-то или где-то что-то оставить – без вопросов. Черт, он даже не был похож на араба так-то. Я потом узнал, что один из его прадедов был англичанин. Так вот, два дня назад этот тип вышел на меня. Сказал, что у него кое-что есть и он хочет договориться. Я передал информацию.
– Вы понимаете, насколько это… ненормально?
– Сэр, Ближний Восток давно вышел за пределы нормальности. Если вас интересует мое мнение… думаю, он не врет, когда говорит что готов договариваться.
– Ваша оценка всего происходящего?
– Ну… то, что у Саудовской Аравии что-то есть, это мы давно подозревали. Просто не было понимания, насколько далеко всё это зашло.
– То есть, вы полагаете возможным, что несколько ядерных взрывных устройств вышли из-под контроля и сейчас находятся в руках племен?
– Боюсь, что да, сэр.
– Что вы предлагаете?
– Сэр, решение должно быть политическое. Если мы идем на его условия… то это одно. Если же нет, то…
– Как вы сами считаете?
– Сэр… полагаю, что наша политика последнего времени привела нас… несколько не туда. Я не понимаю, почему действует негласный запрет на создание новых государств.
– Такого запрета нет.
– Тем не менее, сэр. Соединенные штаты ведут политику по сохранению статус кво везде, где это только возможно. В том числе и там, где это невозможно. Мы каким-то образом превратились в исторических пессимистов, хотя таковыми никогда не были.
– О чем вы говорите?
– О том, сэр, что если
