Отставка Лисандра в 403 г., по-видимому, никак не повлияла на дальнейшую судьбу гармостов. Скорее всего, были отстранены от власти только его ближайшие друзья и соратники. Что касается института гармостов, то он просуществовал еще 30 лет, вплоть до битвы при Левктрах (Xen. Hell. VI, 3, 18; Paus. IX, 6, 4)021_109, и высшей точки своего развития достиг в 90-е гг. IV в., став той базой, на основе которой Спарта строила свои отношения с новыми союзниками.
Институт гармостов, пережив кризис в начале 90-х гг., когда вместе с уничтожением декархий, очевидно, были отозваны и многие гармосты, вероятно, в полном объеме был восстановлен Агесилаем в 396-395 гг.021_110 Отозванный в Грецию в 394 г., Агесилай
оставил в Малой Азии для защиты греческих городов большой гарнизон во главе с гармостом Евксеном (Xen. Hell. IV, 2, 5). Но последующие военные неудачи привели к тому, что после 394 г. Спарта фактически утрачивает контроль над малоазийским побережьем, а вскоре и над островами. В 394 г. после победы при Книде Фарнабаз и Конон поплыли вокруг Эгеиды, прогоняя спартанских гармостов и давая городам заверения, что в их цитаделях не будет больше гарнизонов и что их автономия будет восстановлена в полном объеме (Xen. Hell. IV, 8, 1). Таким образом, Спарта уже после 394 г. фактически потеряла большую часть своей империи, расположенной в Эгеиде (Diod. XIV, 84, 3-4; Paus. VI, 3, 16). В 390 и 389 гг. Фрасибул освобождает от спартанских гарнизонов Лесбос, Ификрат - Абидос, Хабрий - Эгину (Xen. Hell. IV, 8, 29, 39; V, 1, 1-9). В 387 г. по Анталкидову миру Спарта отзывает своих гармостов из Малой Азии, но оставляет их, несмотря на свои обещания, во многих других греческих городах (Polyb. IV, 27, 5). В 383 г. после взятия спартанцами Кадмеи гармосты снова появляются в Фивах (Diod. XV, 20, 2-3), а немного позже - в Платеях и Феспиях (Xen. Hell. V, 4, 15; Isocr. XIV, 13). В 374 г. Спарта в очередной раз пообещала в договоре, заключенном с Афинами, убрать все свои гарнизоны (Diod. XV, 38), но окончательно гармосты вместе с гарнизонами исчезли только после битвы при Левктрах (Xen. Hell. VI, 3, 18; Paus. VIII, 52, 4; IX, 6, 4).
Уже из этого краткого перечня событий, связанных с гармостами, видно, что самым благоприятным периодом для института гармостов было десятилетие с 401 по 390 г. Именно в этот временной промежуток зафиксировано рекордное число гармостов - восемнадцать (Александр, Аристарх, Деркилид, Дифридат, Дракон из Пеллены, Евксен, Гериппид, Клеандр, Киниск, Лисандр, Лисипп, Милон, Никандр, Панкал, Филопид, Праксит, Феримах, Фиброн)021_111, причем по крайней мере двенадцать из них названы спартиатами (Аристарх, Деркилид, Дифридат, Евксен, Гериппид,
Клеандр, Киниск, Лисандр, Лисипп, Праксит, Феримах, Фиброн)021_112. Судя по дальнейшей карьере тех, кто этот пост занимал, должность гармоста рассматривалась как важная ступень на пути к высшим военным и гражданским магистратурам. Непосредственно после службы в качестве гармоста эфором стал Дифридат (Plut. Ages. 17), а также, возможно, Леонт (Thuc. V, 44-46; Xen. Hell. II, 3, 10). Среди бывших гармостов встречаются навархи - Пантоид (Diod. XIV, 12, 4-7; Plut. Pelop. 15) и Гериппид (Xen. Hell. IV, 8, 11; Plut. Pelop. 12-13), а также другие крупные военачальники и высшие флотские офицеры - Деркилид (Thuc. VIII, 61-62; Xen. Hell. III, 1, 8-2, 20; Diod. XIV, 38-39), Фиброн (Xen. Hell. III,1, 4-8; IV, 8, 17-19; Diod. XIV, 36-38, 99), Гиппократ (Thuc. VIII, 35, 99, 107; Xen. Hell. I, 1, 23; 3, 5-7; Diod. XIII, 66, 2), Анаксибий (Xen. Hell. IV, 8, 32-39; Diod. XIV,30, 4), Клеандр ( Xen. Anab. VI, 4, 18; 6, 6-37; VII, 2, 5-6). Среди гармостов был и один член царствующего дома Еврипонтидов - Киниск (Xen. Anab. VII, 1, 13).
Никаких следов присутствия неспартиатов в их среде не зафиксировано. Создается впечатление, что спартанскими гармостами становились только представители высшего офицерства. И это вполне понятно. То, что спартанское правительство могло терпеть в годы Пелопоннесской войны, когда экстремальные условия военного времени порождали и нетрадиционные решения, и нетрадиционный тип военачальника, стало совершенно недопустимым после ее окончания. Не случайно уже в 403 г. сошел с политической арены Лисандр, а вместе с ним, вероятно, и все его друзья. Если есть хоть доля истины в предании о гармостах-илотах, то такие случаи могли иметь место только при Лисандре. В дальнейшем, особенно после заговора Кинадона, спартанские власти должны были самым тщательным образом следить за социальным составом своего офицерского корпуса, куда, по-видимому, уже не могли попасть ни гипомейоны, ни неодамоды, ни мофаки, т. е. все те, кто не пользовался в полном объеме гражданскими правами спартиатов.
Должность гармоста помимо кадрового роста давала возможность честолюбивым спартиатам приобрести политический вес и войти в немногочисленный клуб политических лидеров Спарты. Кроме того, отдаленность от Спарты, сравнительная неподотчетность и независимость делали такую должность весьма привлекательной
и в финансовом плане. Образцовый в этом отношении Деркилид, служа в течение 20 лет (c 411 по 389 г.) гармостом в различных областях Спартанской державы021_113, доказал свой необыкновенный талант в деле добывания денег как для своей армии (Xen. Hell. III, 1, 28), так и для себя лично (Xen. Hell. III, 2, 9; Diod. XIV, 38, 7). По словам Ксенофонта, Деркилид за ловкость и изобретательность даже получил прозвище Сизиф (Hell. III, 1, 8).
Но Деркилид прославился не только умением ловко устраивать свои дела. Он являет собой редкий для Спарты пример нового подхода к должности гармоста. В отличие от основной массы спартанских гармостов Деркилид был не просто военным комендантом на вверенной ему территории. Он вел себя скорее как гражданский наместник, собирающийся надолго и всерьез сотрудничать со всеми политическими силами, действующими в его районе. Деркилид отказался от применения исключительно военных методов в своих отношениях как с новыми союзниками, так и с персидскими сатрапами. С последними он научился договариваться (Xen. Hell. III, 1, 9; 2, 1; 2, 19-20). Деркилид старался не повторять ошибок своих предшественников, в частности Фиброна. Он отказался от порочной практики зимовать на землях союзников, перебравшись для этого на территорию Фарнабаза во Фракийскую Вифинию (Xen. Hell. III, 2, 1-2). Ксенофонт, возможно, тогда служивший под началом Деркилида, не раз восхищался его корректным поведением по отношению к малоазийским союзникам (Xen. Hell. III, 1, 10). Особенно Деркилид прославился тем, что возвел стену, отделяющую от набегов фракийцев Херсонес Фракийский (Xen. Hell. III, 2, 8-10; Diod. XIV, 38, 5-7)021_114. Такое внимание к Херсонесу, предположительно, объясняется тем, что Деркилид задумал колонизовать часть территории - уж очень подробно и даже любовно описывает Ксенофонт достоинства этой "изумительной" земли (Hell. III, 2, 10). Судя по отдельным замечаниям Ксенофонта, Деркилиду, как и самому Ксенофонту, по-видимому, была также не чужда идея
приобретения лично для себя надежного убежища в Малой Азии. Так, рассказывая о захвате в 397 г. крепости Атарнея, расположенного на противоположном Хиосу побережье, Ксенофонт добавляет, что Деркилид "устроил в этом месте склад всевозможных съестных припасов, чтобы Атарней мог служить ему стоянкой021_115, когда он сюда прибудет" (Hell. III, 2, 11). Если учесть, что городишко был ничейным, то Деркилид вполне мог рассматривать его как свою личную добычу. Но стремление к самостоятельности и независимости от спартанских властей никогда не доходило у Деркилида до откровенно нелояльного поведения по отношению к пославшему его полису. Даже эмиссары, обыкновенно посылаемые из Спарты для наблюдения за деятельностью спартанских военачальников, не нашли в его действиях ничего криминального и продлили Деркилиду (как в свое время Лисандру) полномочия еще на год (Xen. Hell. III, 2, 6).
Краткий очерк развития спартанской гармост-системы позволяет нам прийти к следующим выводам: во-первых, спартанский институт гармостов был порождением исключительной ситуации военного времени. Появившись в начале Пелопоннесской войны как чисто военная магистратура, он и позже не терял своего экстраординарного качества, находясь, по сути дела, вне регулярной спартанской военной организации. Далее, слабость и недолговечность Спартанской державы во многом определялась тем, что основным связующим звеном в ней стали гармосты. Наличие военных комендантов и гарнизонов в союзных городах вполне оправдывало себя в период Пелопоннесской войны. Сохранение и расширение системы гармостов после войны было одной из причин быстрой гибели Спартанской империи. Невозможно было долгое время поддерживать систему, основанную исключительно на насилии. Недаром, по единодушному мнению всего греческого мира, самым ненавистным элементом державной системы Спарты считались именно гармосты. Наконец, для спартанского полиса институт гармостов был во многом чужеродным элементом. Он так и не вписался в общий контекст обычных полисных магистратур. Насколько мы знаем, гармосты назначались и эфорами, и навархами, и царями. Строго не были определены ни сроки их деятельности, ни круг полномочий, ни границы подотчетных им территорий. Так, например, Фиброн, подобно Лисандру в Афинах в 403 г., хотя и назывался гармостом, однако командовал значительной армией и действовал
