— Совершенно верно, — кивнул Чикуров, еще не зная, куда клонит Ганжа.
— По почему же тогда меня проверяли по партийной, административной, профсоюзной линиям и так далее и тому подобное? Почему? С точки зрения юридической могут ли эти комиссии признать меня вором, взяточником? Если даже факты подтвердились бы? Скажите мне как юрист!
Следователь сначала растерялся от такой постановки вопроса. А вопрос был очень непростой.
— Нет, — ответил Чикуров после некоторого размышления. — По закону это право принадлежит только суду.
— Вот именно — только суду! — хлопнул ладонью по столу Сергей Федорович. — А суд, в свою очередь, выносит приговор — обвинительный или же оправдательный — после предварительного расследования. Так?
— Да, — подтвердил Игорь Андреевич.
— Но следствие имеют право вести лишь те, кому это положено по закону! То есть следователи прокуратуры или милиции! Верно?
— Абсолютно, — сказал Игорь Андреевич и улыбнулся. — Вы здорово юридически подковались!
— Если припечет, то научишься и в балете танцевать, — усмехнулся Ганжа. — Я хочу сказать, к чему же тогда бесконечные проверки, раз их проводят люди, не наделенные законным правом расследовать? Для чего заниматься самодеятельностью, попусту тратить государственные средства, отрывать людей от дел, портить нервы? Нет чтобы сразу переслать жалобу, заявление или анонимку тому, кому положено заниматься раскрытием преступлений. Лучше один раз, но основательно разобраться. Виноват — держи ответ по всей строгости закона. Ежели не виноват, есть официальный документ следователя или прокурора, так что всех остальных можно будет посылать подальше! А всяких грязных пасквилянтов — за ушко да на солнышко, чтоб другим неповадно было! Ей-богу, тогда кривая инфарктов резко пошла бы вниз… Ну скажите мне, разве я не прав?
— Скажу честно, тут есть над чем задуматься, — признался следователь.
О том, к чему пришел Ганжа, то есть о нецелесообразности многочисленных ведомственных проверок преступных фактов, он тоже задумывался. И как бы там ни было, генерал в отставке мыслил правильно. Что-то здесь действительно не согласовывалось с законом.
Но на дальнейшую дискуссию не было времени. Чикуров колебался, закончить допрос или ознакомить Ганжу с последней анонимкой, которую получил он, следователь. Стоит ли травмировать человека? Эти анонимки, наверное, у него уже в печенках сидят.
— Сергей Федорович, вы не догадываетесь, кто на вас клеветал? — спросил Чикуров.
— Нет.
— Совсем никаких подозрений? — настаивал Игорь Андреевич.
— Если бы подозревал, то вытащил бы за уши из его вонючей норы! — У Ганжи при этих словах даже побелели губы. — Одно могу сказать: этот гад работал в нашем объединении. Возможно, в дирекции. — Он помолчал, затем добавил: — Даже скорее всего…
— Из чего вы заключили это?
— По двум соображениям. Во-первых, он знал о различных моих действиях и решениях как директора. Это следует из содержания анонимок. Но факты умышленно извращал…
— А во-вторых?
— Они печатались на пишущих машинках нашего объединения.
— Интересно, интересно, — оживился Чикуров. — Как вы установили это?
— Дело несложное. Даже не надо быть криминалистом… Понимаете, машинки, на которых печатались анонимки, имели изъяны. Одна печатала несколько букв выше уровня строки, у другой шрифт подпортился со временем… Просто, правда? А через меня ведь проходила масса документов, отпечатанных на тех же самых машинках. Как тут не заметить сходства?
— Машинки из машбюро?
— Нет, они стояли в канцелярии. Пользовались ими все, кому не лень. Конечно, кто умел печатать.
— Скажите, у вас не сохранились те анонимки? — поинтересовался Игорь Андреевич.
— Писали ведь не мне. Только знакомили с ними, и то не всегда. Так что опусы того негодяя ищите там, куда они были адресованы.
— У меня имеется один, — сказал следователь, доставая анонимку, сложенную так, что прочесть можно было лишь часть, касающуюся Ганжи.
— Интересно, где вы раздобыли ее? — спросил Ганжа, надевая очки.
— Сегодня прислали… Прочитайте, пожалуйста.
Ганжа прочитал, откинулся на спинку стула.
— До чего живуча эта сволочь! — возмущенно произнес он. — Хороших людей бог к себе прибирает, а таких даже сатана не хочет пустить в ад… Я-то думал, что он давно отстал от меня… И ведь опять на машинке из «Интеграла»!
— Нет, правда? — поднялся со стула Чикуров.
— Я эти буковки до смерти помнить буду! — разволновался Сергей Федорович и показал подошедшему сзади следователю. — Смотрите, Игорь Андреевич, у заглавной Г стерта верхняя палочка… А Б подскакивает вверх строки… И — тоже… О, мерзавец! Он!
— Вы успокойтесь, Сергей Федорович, ради бога успокойтесь, — не на шутку испугался Чикуров. — Очень прошу вас!
— Что ему надо от меня?! Доконать хочет?
— Даю слово, Сергей Федорович, я вытащу этого деятеля, как вы выразились, за уши из его вонючей норы!..
Ганжа еще некоторое время бушевал, а когда успокоился, следователь оформил протоколом допроса их разговор об анонимщике и самих анонимках.
Уходил он от Ганжи уверенный в том, что «доброжелатель» клеветал на него без всяких на то оснований. Ни единого худого слова не услышал Игорь Андреевич от Ганжи о Ростовцеве. Ни о каком притворстве не могло быть и речи. Это следователь уловил бы.
Но для чего анонимщик пытался бросить тень на Сергея Федоровича? Как, впрочем, и на Семизорова? Чикуров был теперь почти убежден, что главный инженер «Интеграла» честный человек.
«Опять это „почти“, — подумал следователь. — Но как проверить? Анонимщик не указал ни одной фамилии из тех, у кого якобы Семизоров брал взятки за то, что „проталкивал“ изобретение. Допросить всех членов „Эврики“? Но какой это будет удар по всему клубу и по каждому его энтузиасту в отдельности! А авторитет Семизорова? Будут ли ему верить после этого?»
Игорь Андреевич понял, что решение поручить Латынису разобраться в этом оперативным путем единственно правильное… А как быть с Мелковским? И начальником главка?
Чикурова смущало то, как внезапно Пляцковский появился в Березках, забрал из клиники больную жену и так же скоропалительно уехал в Москву. Это, конечно, требовало проверки.
Надо лететь в столицу. Тем более он послал в Министерство внутренних дел Союза отпечатки пальцев неизвестного, оставленные на нагане, из которого убили Ростовцева, и на окне особняка генерального директора. Не исключено, что они принадлежат человеку, уже имевшему судимость. Тогда установить его личность будет легко. Однако когда придет ответ из Москвы, неизвестно. Зачем же терять время?
Игорь Андреевич позвонил в аэропорт и попросил забронировать билет на ближайший самолет в Москву.
В оставшиеся несколько часов он хотел встретиться с Банипартовым — тот был «героем» одной из анонимок «доброжелателя» и мог бы, вероятно, оказать помощь в его разоблачении. Но секретарь коммерческого директора «Интеграла» сообщила, что Василий Васильевич в командировке и вернется не раньше, чем через неделю.
На следующий день, к вечеру, Дагурова получила заключение судебных экспертов, исследовавших резиновую купальную шапочку, найденную во дворе Орловой. Ольга Арчиловна удивилась, что с этим делом справились так быстро. Просто повезло!
Она нетерпеливо вскрыла пакет. Увеличенные фотографии, таблицы, схемы, описание исследований, выводы… Сколько их прошло через руки Дагуровой за время ее работы в прокуратуре! И каждый раз Ольга Арчиловна волновалась. Ведь это было проверкой и ее как следователя. Правильно и те ли собраны вещественные доказательства и улики по делу, верно ли поставлены вопросы, на которые надлежало ответить экспертам. Да, у них на вооружении точнейшие приборы, современнейшие научные методы, но направление и определение путей поиска все-таки за следователем.
Дагурова стала знакомиться с выводами экспертов.
Бурые пятна на шапочке оказались засохшей человеческой кровью. Она была второй группы — той же, что и у Баулина! Следующий вывод касался вопроса, чьи потовые и жировые выделения остались внутри шапочки. И снова эксперты дали категорический ответ: они тоже принадлежали Баулину.
Ольга Арчиловна торжествовала — интуиция ее не подвела, резиновая шапочка побывала на голове профессора!
Другие выводы тоже несли чрезвычайно важную информацию.
Шапочка была пробита пулей, выпущенной из оружия калибра 7,62 или 6,35! У нагана, найденного возле трупа Ростовцева, был калибр 7,62.
Определение точного размера пулевого отверстия в шапочке затруднялось тем, что она была резиновая, а резина, как известно, растягивается и сжимается. От этого может меняться величина дырки.
