Через месяц жизнь нанесла БВЧ жестокий, двойной удар. Сначала у него отняли уже покорившуюся Li6+D, закрыв тему термоядерного двигателя в ФИАНе. Ничто не могло помочь — всё было решено сверху, а его соавтор и однокашник по физтеху Семён Друзь подло предал Чекана, реактивно, за день, написав обоснование бесперспективности их работы. Как выяснилось позже — подкупленный снятием первой формы и возможностью отбытия на историческую родину…
11 марта 1985 года страну возглавил Горбачёв. Тему «Аэлиты» закрыли 14-го, как потом саркастично замечал Чекан, даже понедельника не дождались. «Русских на Марсе быть не должно»… впрочем, сейчас, в 2012 году, профессор придерживался уже более глобальной и страшной позиции. «ЛЮДЕЙ на Марсе быть НЕ ДОЛЖНО»… 14 марта 1985 года стало для БВЧ датой на неотомщённой могиле, той самой, что с пикой и зелёной тряпкой у некоторых, не обременённых цивилизацией народов Кавказа…
А ещё через две недели судьба вырвала у него и первую любовь. «Оптимистка и скалолазка», Люба навсегда осталась лежать под осыпью безымянного памирского ледника, при неудачной попытке зимне-весеннего восхождения на Пик Коммунизма. Хоронили пустой гроб.
Удары не сломали Чекана, лишь сделав его более угрюмым и циничным, чем раньше. С некоторым злорадством профессор отметил, что перворожденное пламя термояда людям так полностью и не покорилось, реакторы до сих пор остались лабораторными установками, дорогими игрушками учёных без практической пользы. Устойчивую же Li6+D вообще больше никто и никогда не получил… БВЧ с изрядной иронией относился ко всякого рода мистике, но однажды, пару лет назад, прямо и грубо рубанул старому другу, Илье Музалевскому, на очередных похоронах очередного коллеги, что огненная красотка — не шлюха, и научным попильщикам-откатчикам — не даст…
* * *
— Я одного никак не пойму… на кой нам вообще двигатель?! Если ты молекулы разворачиваешь, как захочешь… ну дави снова на капсулу, и всё! По любому законы сохранения нарушаешь… — Юлька выбрала для научной дискуссии самое подходящее место — взволнованное далёким штормом море.
Двухметровой высоты валы неторопливо выкатывались на отлогий песчаный пляж Углового, где сейчас и развлекалась нырянием в волны феечка, в компании Серого и Юльки. Вся остальная компания тоже плескалась чуть поодаль, весело вопя и прыгая среди шумно рушащихся водяных гребней. Прочих отдыхающих было немного — забава была на грани экстрима.
— Нуу… — рыжая русалка неопределённо поболтала хвостом, — понимаешь, если стоять на месте, просто что-то держать, то без проблем. А если разгоняться, как на прыжок… молекулы становятся как мыльные, одними и теми же я управлять не могу, выскальзывают. Если так лететь, я весь воздух потеряю. Дед говорил, что это… вырождение квантовых… этих…
— Состояний. Понятно. Новый закон сохранения.
— Да, точно. Говорил ещё, что описывается этими… ква…
— Ква-ква! — «поддержал» разговор далёкий от фейской физики Серёга, выскочив из воды и обхватывая свою девушку.
— Ну, Серый, блииин! Квантернионы, что ли?
— Ага. — Дашка, как торпеда, сорвалась на помощь подруге, но была поймана Мышом и Натальей за руки. Впрочем, удержать русалку, даже вдвоём, было мудрено, мощный хвост отталкивал вспененную воду, как винт лодочного мотора.
— Ээ, без магии! — негромко произнёс Дима, когда морская дева рванула так, что старшая пара разом опрокинулась в воду.
— Вдвоём нечестно! — оправдалась рыжая, освобождая подругу от захвата кавалера.
— Завтра дай хвост поплавать, — улыбаясь, вынырнула Натали, — хочу на Тарханкут съездить, там море вообще сказка.
— Ладно… а хочешь, я тебе тоже такой сделаю, по размеру? Поехали в Севу сегодня…
— А обратно как поедем, уже времени пол-третьего, а ещё обедать?
— Туда маршруткой, всё купим, а как стемнеет… ну, или на «Таврии»…
— Дарён, скажи честно — я люблю летать, всех катать и хвастаться!
Рыжая смущённо дотронулась указательным пальцем до носа, и рассмеялась.
— У тебя тоже суперспособности есть. Телепатия.
— Таких суперспособностей у любой мамы… спасибо, чудо морское. Да и поехали. Обожаю Малахов курган вечером. Только… давай на машине, всё же.
* * *
— Как родной. Умница. Не хочешь с нами, в Оленевку? — Натали довольно огладила обновку, новенький плавник, в отличие от дашкиного, радикально чёрный, под цвет её любимого бикини.
— Нее. Мы с Юлькой будем лунный проект монстрячить!
— Давно хотел сказать… — Мыш бережно поднял на руки хвостатую теперь подругу, которая тут же обхватила своего мужчину за шею, — с космосом осторожно. Это не Земля с атмосферой, которая ошибки простить может. На несколько секунд отключишься… и всё. Вместо Даши, Юли и Серёжи — полтора центнера сильно попорченной протоплазмы в пространстве.
Вы же будете ускоряться, махнешься с перегрузкой, блек-аут и амбец!
— А почему? — неожиданно, вместо предполагаемых путешественников, спросила молчаливая Кристя.
— Потому, что герметичной капсулы, из реального вещества, как у нормальных космонавтов, у них не будет. Воздух вокруг будет держать Дашка, управляя молекулами. Если внешнее давление исчезнет, хоть на немного, человека просто изнутри разрывает в клочья, как хомяка — капля никотина… десять ньютонов на каждый квадратный сантиметр… нда. Все клетки, сосуды… Это не голливуд, знаешь… дышите, не дышите.
— Понятно… так у Дарьи автопилот есть, вроде. Она может прямо в воздухе спать, я видела. Серёга ей верёвочку привязал, как к шарику, помнишь? — продолжила Кристина.
Серый усмехнулся, феечка состроила ему «страшные глаза».
— Я бы не стал на это полагаться. Спокойный сон — это одно, отключка… мало ли, какие цепи за что отвечают.
— Кстати, да, — влезла Терция, — помнишь, как нас в Сибири тряхнуло, когда я тебя разбудила! Этого нам может и хватить, имхо.
Дарья задумалась. В космосе она уже не раз бывала, во время своих суборбитальных прыжков, но одно дело — несколько минут, другое — полноценный космический полёт, минимум на полсуток. Потом задорно заулыбалась, видимо, измыслив очередную сумасшедшую идею.
* * *
Такие глаза Кит раньше видел. Нет, если бы эта девушка посещала его семинары, игры, или «Реактор», футуролог бы её вспомнил… Художник одного из спецотделов МВД, исполнивший портреты предполагаемой Вьюги и её подруги, по описанию продавца из ясеневского «Иона», был талантлив. Пожалуй, даже на грани гениальности — его рисунки давали куда лучшее представление, чем 3D-фоторобот, составленный со слов того же свидетеля. Карандашный рисунок был живым, девушка на нём, на фоне интерьера магазина, чуть намеченного десятком мастерских штрихов, прямо-таки искрилась озорной, дерзкой жизненной силой. Передельский, увидев такое чудо, не забыл бы, выделил её из сотен сверстниц, пусть даже и куда более красивых, но без весёлых огоньков в глазах, обычных… но именно такие глаза Сергей Платонович где-то видел. Давно, очень. И это было не дежа-вю и не самообман, Кит хорошо умел отличать иллюзии памяти от реала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
