После театра
Впервые – «Петербургская газета», 1892, № 94, 7 апреля. Заглавие: Радость. Подпись: Антон Чехов.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 103–105.
Рассказ «После театра», возможно, первоначально входил в состав романа, над которым Чехов работал в конце 80-х годов. Роман писался в необычной жанровой форме – в виде «отдельных законченных рассказов, тесно связанных между собою общностью интриги, идеи и действующих лиц. У каждого рассказа особое заглавие» (Чехов – А. С. Суворину, 11 марта 1889 г.). Несколько таких рассказов Чехов написал, некоторые даже переписал набело (письмо А. М. Евреиновой, 10 марта 1889 г.), предполагая соединить их общей нумерацией (см. письмо Н. А. Лейкину от 22 мая 1889 г.). Следы этой нумерации сохранились на рукописях двух не опубликованных при жизни Чехова рассказов: «I. У Зелениных». «III. Письмо» (подробнее см. в т. VII Сочинений, а также: Д. Медриш. Страницы ненаписанного романа. – «Русская литература», 1965, № 2). Рассказ «После театра» («Радость») близок к этим вещам своими жанровыми особенностями (во всех трех произведениях в центре находится письмо, вокруг которого и группируются остальные события), проблематикой (вопросы содержания и судеб искусства). Наконец, его героиня принадлежит к семье Зелениных – той самой, о которой повествуется в рассказе «I. У Зелениных» и упоминается в рассказе «III. Письмо».
В «Петербургской газете» Чехов не печатался с 1888 г. Во время пребывания Чехова в Петербурге в декабре 1891 – январе 1892 г. издатель газеты С. Н. Худеков предложил ему возобновить сотрудничество. «Худеков назначил мне 40 к. за строчку и дал 200 р. в счет будущего, хотя я не просил его об этом», – писал Чехов Н. М. Ежову 2 января, через два дня после визита редактора. В счет этого аванса Чеховым и был прислан в апреле в «Петербургскую газету» рассказ «Радость». Никаких упоминаний о работе над ним в письмах Чехова этого времени нет. Скорее всего, Чеховым и был использован написанный ранее рассказ, входивший в незаконченный роман. Возможно, поэтому в его бумагах и отсутствует рукопись под цифрой II, связанная сюжетно с семьей Зелениных.
При включении рассказа в издание А. Ф. Маркса он был значительно сокращен. Были исключены размышления Нади об «идее художественного произведения», сопоставительная характеристика Горного и Груздева. В результате сюжет в значительно большей степени сконцентрировался вокруг переживаний героини.
При жизни Чехова рассказ был переведен на польский, чешский, словацкий и сербскохорватский языки.
Отрывок
Впервые – «Осколки», 1892, № 16, 18 апреля (ценз. разр. 17 апреля), стр. 5. Подпись: Человек без селезенки.
Печатается по журнальному тексту.
«Отрывок» – первый рассказ, напечатанный Чеховым в «Осколках» после пятилетнего перерыва. В течение этих лет Н. А. Лейкин неоднократно просил дать что-нибудь для журнала; Чехов обещал (например, в письме Лейкину от 27 марта 1889 г.).
31 марта 1892 г. Чехов сообщал Лейкину из Мелихова: «На лоне природы вспомнил я старину и написал рассказ и две мелочишки в осколочном духе. Написал и бросил в стол. Как-нибудь соберусь с духом, напишу еще несколько штучек и пришлю оптом». Это и были «Отрывок», «Из записной книжки старого педагога» и «История одного торгового предприятия». Чехов переехал в Мелихово 4 марта; таким образом, юморески были написаны не ранее этого числа.
7 апреля все они были отосланы в «Осколки». Лейкин отвечал 12 апреля: «И рассказ и мелочишки прелестны. Помещу их, разумеется, не сразу, а в трех номерах, на подкраску» (ГБЛ). В. В. Билибин сообщил Н. М. Ежову 16 апреля 1892 г. об отзыве редактора «Осколков»: «Лейкин хвалит его рассказы» (ЦГАЛИ, ф. 189, оп. 1, ед. хр. 2).
История одного торгового предприятия
Впервые – «Осколки», 1892, № 18, 2 мая (ценз. разр. 1 мая), стр. 4. Подпись: Грач.
Печатается по журнальному тексту.
Рассказ написан между 5 и 31 марта (см. комментарии к рассказу «Отрывок» в наст. томе).
Псевдонимом «Грач» Чехов ранее в «Осколках» не подписывался. «Чехонте уже упразднен мною, – мотивировал он в письме Н. А. Лейкину эту подпись, – а Чехова позвольте оставить для рассказов иного тона» (7 апреля 1892 г.).
4 мая 1892 г. А. С. Лазарев (Грузинский) писал Чехову: «С величайшим удовольствием и даже трепетом увидел Ваши вещи в „Осколках“. Сколько лет Вы не писали туда…» (ГБЛ).
Из записной книжки старого педагога
Впервые – «Осколки», 1892, № 21, 23 мая (ценз. разр. 22 мая), стр. 5. Заглавие: Из записной книжки отставного старого педагога. Подпись: Человек без селезенки.
Печатается по журнальному тексту с исправлением заглавия.
Авторское заглавие рассказа восстанавливается по письму Н. А. Лейкина Чехову от 12 апреля 1892 г.: «Цензура не любит, когда мы трогаем педагогов, хотя и старых, потому, посылая в цензуру мелочишку, слово „старого“ заменил словом „отставного“. Суть не изменится, а цензура не так испугается» (ГБЛ). Однако при публикации рассказа Лейкин не заменил, а только добавил в заглавии слово «отставного».
В ссылке
Впервые – «Всемирная иллюстрация», 1892, т. XLVII, № 20, 9 мая (ценз. разр. 7 мая), стр. 354–355. Подзаголовок: Очерк Ант. П. Чехова. Подпись – факсимиле.
Включено в сборник «Повести и рассказы» (М., 1894; изд. 2-е – М., 1898).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. V, стр. 212–222.
В рассказе нашли отражение сибирские впечатления Чехова и в первую очередь – два эпизода его путешествия. Первый – переправа на пароме через большую сибирскую реку (очевидно, Ишим) около 4–5 мая 1890 г. и второй – когда 7 мая из-за плохой погоды Чехов не мог переправиться через Иртыш и провел ночь на берегу реки, в избе перевозчиков. Первый эпизод был зафиксирован Чеховым дважды – в письме к родным из Томска от 16 мая и в первом из очерков «По Сибири», писанном там же между 17 и 20 мая (при этом был использован краткий дневник, который Чехов вел в дороге). Второй – трижды: в письме к М. В. Киселевой, написанном в ту же ночь непосредственно на месте события – в избе перевозчиков; в письме к родным от 16 мая; в четвертом очерке «По Сибири».
Эти материалы позволяют установить, в какой степени опирался Чехов в своем рассказе на действительные факты, как группировал детали реальной обстановки.
В рассказе были взяты, главным образом, реалии второго эпизода. Действие происходит на берегу реки, в избе и у избы перевозчиков холодной весенней ночью.
Полностью совпадает топография местности. Вот как она дана в письмах: «Подъезжаем к Иртышу … Тот берег крутой, а сей – отлогий. Сей изгрызен, скользок на вид, противен, растительности ни следа…» «Отлогий берег Иртыша <…> глинист, гол, изгрызен, склизок на вид <…> Белые волны хлещут по глине». «Перед очами моими расстилается громадное озеро, на котором кое-где <…> торчат кустики – это залитые луга». В рассказе этот берег тоже глинистый и отлогий, залитый водой (видны «кусты тальника на воде»; баржа поплыла меж кустов тальника). Другой – высокий и обрывистый. Река не названа, но, как и в очерке, это большая, широкая река, в ней тоже водится «щука и нельма». И тут и там поздняя весна, голые, без зелени берега, лёд и холод. В описании местности одно отличие от реальной география деревня в рассказе на том же берегу реки, что и изба перевозчиков. На самом деле она находилась на другом берегу и от перевоза не была видна.
За день до иртышского эпизода Чехов наблюдал, как жгут траву; описание в очерке начиналось фразой: «По сторонам дороги и вдали на горизонте змееобразные огни: это горит прошлогодняя трава…» Сравнение было использовано в рассказе (см. стр. 42, строки 26–28). Редкое для жителя европейской части России явление – снег в мае – Чехов наблюдал в эти же дни (14 мая). Деталь также была включена в рассказ.
На пароме через Иртыш Чехов так и не переправился – на другой день его перевезли на лодке. В изображении обстановки, техники перевоза, вида баржи и т. п. – узнаются впечатления предыдущей переправы, описанной в письме и очерке; сохранено даже число гребцов (в рассказе кроме татарина и Семена – еще два перевозчика). Ссыльных перевозчиков Чехов видел также на предыдущей переправе; перевоз же, на котором он ночевал, держала артель из местных хозяев-крестьян; ссыльных среди них не было.
Факты двух реальных эпизодов были объединены и использованы для создания одного – художественного – эпизода.
Но совпадают не только реалии. Есть сходство и в общем настроении рассказа с теми чувствами, которые пережил тогда, два года назад, Чехов. «Куда я попал? Где я? Кругом пустыня, тоска; виден голый, угрюмый берег Иртыша…» «Чувствую во всем теле промозглую сырость, а на душе одиночество, слушаю <…> как ревет ветер, и спрашиваю себя: „где я? зачем я здесь?“» (7 мая 1890 г., М. В. Киселевой). Во втором из очерков «По Сибири» Чехов описывает свой сон: «уж снятся мне моя постель, моя комната, снится, что я сижу у себя дома…»
